Мой МЛ мягко следовал за мной. Мы стали
пинками поднимать драконов, и отовсюду слышалось их недовольное шипение.
Но вскоре драконы успокоились, и стадо тронулось в путь.
Паук увидел их первым.
- Кто это?
По дороге бежали люди, за ними шла целая толпа. Фонари погасли.
Подстегиваемый любопытством, я поскакал впереди стада.
- Они поют, - крикнул я назад.
Паук выглядел обеспокоенным.
- Ты отсюда слышишь их музыку?
Я кивнул.
Он ехал с высоко поднятой головой, но было видно, как его пробивает
дрожь. Он перебрасывал бич из руки в руку; думаю, так Паук сдерживал свое
нервное возбуждение. Я заиграл мелодию, неслышную для остальных.
- Они все поют?
- Да, нараспев.
- Зеленоглазый, - позвал Паук. - Встань позади меня.
Я опустил мачете.
- Что-то не так?
- Может быть. Это гимн семьи Зеленоглазого. Они узнали, что он здесь.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Мы хотели вернуться в город незаметно, - Паук похлопал своего
дракона по жабрам. - Удивляюсь, откуда они узнали, что он прибудет
сегодня?
Я взглянул на Зеленоглазого, но он не смотрел на меня. Все его
внимание было направлено на толпу. Делать было нечего, и я снова заиграл.
Очень не хотелось рассказывать Пауку о моей ночной встрече с человеком в
повозке.
Голоса уже доносились до нас.
И я решил, что лучше, все таки, рассказать. Но он так ничего и не
сказал мне по этому поводу.
Неожиданно Зеленоглазый направил своего дракона вперед. Паук
попытался задержать его, но было поздно. Тревога забилась под янтарными
бровями. Дракон Зеленоглазого мчался к толпе.
- Он не должен был этого делать? - спросил я.
- Он знает, что делает, - людей становилось все больше, они шли
плотной толпой. - Надеюсь на это.
Я следил, как они приближаются, вспоминая Пистолета. Его ужас, должно
быть, ночью расползся по всему Браннингу, как нефть по воде. Пастухи стали
спускаться вниз по склону, а навстречу нам поднимались люди.
- А что может произойти?
- Сейчас они будут возносить ему хвалу, а позднее - кто знает?
- Ко мне... Я имею в виду, что происходящее имеет отношение ко мне.
Паук был удивлен.
- Я ищу Челку. Ничего не изменилось. Я хочу уничтожить Кида. А пока
все на месте.
Я вспомнил лицо Пистолета, когда он убегал от Кида. Я был потрясен -
на лице Паука тоже отразился страх. Но на его лице было еще множество
выражений. Да, Паук - сложный человек.
- Меня не касаются дела Зеленоглазого или кого-нибудь еще. Я пришел
сюда за Челкой. И уйду, когда найду ее.
- Ты... - начал Паук. Потом он утвердительно кивнул головой, как бы
соглашаясь со мной. - Желаю тебе удачи, - и снова посмотрел вслед
Зеленоглазому, скачущему к толпе. - Когда мы будем в Браннинге, заходи ко
мне домой за своим жалованием, - он остановился.
- К тебе домой?
- Да, домой... в Браннинге, - Паук щелкнул бичом, подгоняя дракона.
Мы проехали мимо нового плаката. Беловолосая Голубка приветливо
смотрела на меня.
ГОЛУБКА ГОВОРИТ: "ЗАЧЕМ ИМЕТЬ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ, КОГДА ЕСТЬ ДЕВЯТЬ
ТЫСЯЧ?"
Я отвернулся от нее и удивился тому, как увеличилась толпа. Люди
выстроились на дороге в два ряда. Увидев молодого пастуха, они захлопали.
Мы подъехали поближе.
Джунгли состоят из миллиарда отдельных деревьев, но вы воспринимаете
их, как единую зеленую массу. Восприятие толпы идет так - сначала одно
лицо, здесь (старая женщина, размахивающая зеленой шалью), другие - там
(моргающий мальчик, улыбающийся, показывающий острые зубы) и несколько лиц
по порядку (три зевающие девушки, заслоняющие друг друга). Потом -
множество локтей, ушей, ртов: Двигай!.. Я не вижу... Где он? Что с ним?..
Да!.. Нет...
Спины драконов продвигались по морю голов. Люди приветливо кричали.
Люди махали руками. Я подумал о том, что моя работа закончена. Они толкали
моего дракона: "Это он? Это?.." Драконы были несчастны. Только спокойствие
Паука, его невидимое воздействие на них, позволяло стаду мирно шествовать
через толпу. Мы въехали в Браннинг через ворота. И в это время совершилось
очень много всего.
Я не понимал их всех. Первые несколько часов со мной было то, что
было бы с любым человеком, который никогда не видел более пяти человек
вместе, и вдруг попал на узкие улицы, проспекты и парки, запруженные
многочисленными толпами. Стадо драконов покинуло меня (или я его), и я шел
с открытым ртом, пошатываясь и спотыкаясь. Голова кружилась. Люди налетали
на меня и кричали: "Смотреть надо!" - что я и делал, только некоторое
время я пытался смотреть на все сразу.
А это было фактически невозможно, даже если бы все вокруг было
неподвижным. Пока я смотрел на что-то одно, другое тут же исчезало из поля
зрения, и я толком ничего не успевал рассмотреть в этой бешеной суете
городской жизни.
Миллионы человеческих мелодий сливались в моих ушах в сплошной звон.
В деревне я видел лицо человека и знал, кто это - его мать, отца, работу,
как он ругается или смеется, какие выражения предпочитает, а каких
избегает. Здесь же: одно лицо зевает, другое жует, одно перепугано, другое
хохочет, на одном сияет любовь, а другое... - их тысячи, и ни одно из них
не видишь больше одного раза. И ты пытаешься уместить все это в своей
голове, начинаешь лихорадочно искать место для всех этих лиц, для этих
обрывков эмоций. Если вы побывали в Браннинге, а сами вообще-то живете в
деревне и собираетесь туда вернуться, то описать Браннинг вам поможет
такой словарик: реки мужчин, потоки женщин, буря голосов, ливень пальцев и
джунгли рук. Но это будет не совсем честно по отношению и к Браннингу и к
деревне.
Я ходил по улицам Браннинга, с болтающимся на боку замолкнувшим
мачете, глазел на пятиэтажные здания, пока не увидел двадцатипятиэтажные
дома. Я рассматривал их, пока не увидел дом с таким числом этажей, что не
смог их сосчитать; проносящиеся мимо люди задевали меня, толкали, и я
сбился на полпути (где-то на девяностом). Кто бы мог подумать, что
существуют дома такой высоты.
Попадались прекрасные широкие улицы, где над домами шелестела листва.
Встречались и такие улицы, где на тротуарах валялся мусор, и коробки домов
стояли вплотную, не оставляя пространства для движения воздуха, для людей.
Воздух стоял, и люди стояли. И то и другое было грязным.
На стенах попадались изорванные плакаты с Голубкой. Тут были и другие
плакаты. Я прошел мимо нескольких подростков, расталкивающих друг друга
локтями, чтобы получше рассмотреть плакат на заборе. Протиснулся между
ними.
Из вихря красок смотрели две женщины с идиотическими лицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33