— На пол!!!
— Лежать!!! Сидеть!!! Стоять!!! — надув жилы, орал в разные стороны Андрей Иваныч, выпустив из объятий обмякшее тело, которое сползло на пол. — Место!!! Апорт!!!
Леха надел наручники на запястья «брата Коли». Петр, стоя коленом на спине лежащего носом в пол второго «визитера», заводил его руки назад и вынимал свои «браслеты».
— Лежать!!! — продолжал надрываться Андрей Иваныч. — Место!!! Фу!!! Р-ря-адо-ом!!!
Все присутствующие оторопело посмотрели на него. Даже тот, на котором Волков защелкивал наручники, тоже повернул голову и несколько ошарашенно скосил на него взгляд.
— А что это вы все на меня так смотрите? — совершенно спокойно произнес Андрей Иваныч. — Я ваших команд не знаю. У меня в детстве собака была.
— Она тебя слушалась? — спросил Волков.
— А то… — пожал плечами Андрей.
— Да уж, еще бы, — качнул головой Леха. — А что за собака-то?
— Да нормальная такая собака, обыкновенная, — Андрей Иваныч пригладил волосы. — Пуделек.
Петр вышел в прихожую, поднял вместе с Алексеем с пола бесчувственное тело и, перенеся его в комнату, усадил на диван.
— Рядом! — приказал он второму, и тот, поднявшись с пола, послушно уселся возле своего приятеля.
— Так… — оглядываясь вокруг, произнес Волков. — С этим делом пока понятно. Ну, а Гурский-то у нас где?
— Тута нету, — выдвинув ящичек секретера и заглянув в него, констатировал Андрей Иваныч.
— Сашка! — громко крикнул Петр. — Ты где?! Вылезай!
— Да тут я, — донеслось откуда-то из кухни. — Ты бы помог, а?
— Леша, присмотри здесь, — кивнул Волков в сторону дивана и вышел из комнаты.
— Где это «тут»? — удивленно оглядел он пустую кухню.
— «Где-где»… тут, под балконом, — донесся голос Адашева-Гурского.
Петр вышел на балкон, перегнулся через перила и увидел Александра, который, обвязавшись дареным автомобильным буксировочным тросом, висел на нем, закрепившись за металлический прут перил, на высоте пятого этажа.
— Ешкин-кошкин… — вырвалось у Петра. — Руку давай!
Гурский подтянулся на веревке и протянул Волкову руку.
— Фу ты… — тяжело вздохнул Александр, перелезая через перила.
— Ты чего это удумал? — Волков потянулся за сигаретами. — Совсем охренел? Высотобоязнь у него еще, понимаешь ли…
— А где у меня в квартире еще спрятаться? — Гурский взял у него сигарету, прикурил и жадно затянулся. — А тут брандмауэр, мой балкон на нем единственный, двор-колодец, ниоткуда не видно. Я-то как думал… — сделал он еще одну затяжку, — я думал, что если они ко мне и заявятся, то попозже. Я сестренке на нервы йадавил, и у них после этого только два пути осталось: или в милицию сдаваться, или меня мочить. Ну… сдаваться-то им как-то не с руки… значит, ко мне вломятся и засаду устроят. Что и произошло. Только уж больно быстро они мой адресок пробили. Я даже не ожидал.
— А как они твой адрес узнали?
— Так я же специально для этого свой телефон им дал. Домашний.
— Зачем?
— Им от меня дискета с интервью Заславского нужна и кольцо. В интервью компромат, кольцо — улика.
— Какое кольцо? Какое, на хрен, интервью Заславского? Ты его в глаза никогда видеть не видел!
— Тихо, не ори. Они там могут услышать. Я потом все объясню. Ты говорил, что тебе их прихватить не на чем, так? Говорил?
— Говорил.
— Я все и устроил. Только из дома выйти вовремя не успел. Я думал — затаюсь где-нибудь напротив, они ко мне домой вопрутся, тут я тебе и позвоню. А ты их на этом деле прихватишь и… это же само по себе уже повод для душевного разговора, так?
— Допустим.
— Вот. Ну, а там — слово за слово и… будет тебе что в результате и Чике предъявить, и… ну и все остальное. Отвечаю. Только мне компьютер свой жалко стало. Начнут они в нем ковыряться, интервью искать, и попортят все на свете. А у меня там материалы всякие… жалко.
— Ну?
— Я домой забежал, шнур спрятал, в окно выглянул, а они уже во двор входят. Они-то думали, что меня до вечера не будет, вот и решили… Ну… я тебе позвонил, а сам спрятался. Чтобы ты их, пока они меня поджидать будут, здесь и застукал. Так все и вышло. Видишь, как удачно? — улыбнулся Гурский и выбросил за перила докуренную сигарету.
— А они и на балкон выходили? — нахмурившись, Волков проводил взглядом окурок до самой земли.
— Ага, — кивнул Александр. — Только я веревку с самого низа к перилам привязал, ее не видно. А под балкон кто ж заглядывать станет? Им это и в голову не пришло.
— А тебе в голову не пришло, мудак ты малахольный, что если б они по этой веревке ножиком? Все в игры играешь?
— Петя… — поежился Адашев-Гурский, — есть на свете вещи, о которых лучше совсем не думать, будто бы их и не существует. И потом… пошел ты в жопу! Я для кого старался, спрашивается?
— Ладно, — Петр взглянул на туго затянувшиеся под весом тела Гурского узлы веревки. — Как это теперь развязывать-то? Ведь все ногти пообломаешь…
— Легко. — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк нож, выбросил острое лезвие и несколькими взмахами освободился от троса.
— Ну что? — взглянул он на Волкова. — Пройдемте в залу?
— Пошли, — кивнул тот.
Глава 17
— Ну что, парни? — Петр Волков сел в кресло, прикурил сигарету и взглянул на сидящих на диване. — Давайте теперь как-то посчитаем, что ли… весь этот рамс.
— Нет! — мотнул головой Андрей Иваныч. — Нет и еще раз нет! Все не так!
— А как? — взглянул на него Волков.
— Минуточку, — Андрей вышел из комнаты, прошел в ванную, взял громадную белую мочалку Гурского, распушил ее, напялил на голову, вернулся и, усевшись на стул посреди комнаты, изрек:
— Мы начинаем судебный процесс. Сидящие на диване переглянулись.
— Вот так вот ты предлагаешь, да? — стряхнул пепел с сигареты Волков.
— А как же иначе? — изумился Андрей Иваныч.
— Ну давай, — кивнув, согласился Петр. — А то ведь и правда… не просто же так их закапывать. Пусть уж хоть такой суд будет.
— Итак!.. — Андрей трижды хлопнул в ладоши. — Прошу всех участников процесса занять свои места! Истец, — он взглянул на сидящего в кресле Волкова, — в зале присутствует. Обвинение?
— Я постою, Ваша Честь. — Гурский плеснул себе в широкий стакан тонкого стекла немного водки.
— А-а… — замялся Андрей, посмотрев на Леху Прапора.
— Леша у нас за судебного пристава будет, — Волков раздавил в пепельнице докуренную сигарету. — За порядком в зале суда будет надзирать.
— Логично, — кивнул Андрей Иваныч. — А защита?
— Я так полагаю, — обернулся Гурский к сидящим на диване, — что защищать в нашем процессе обвиняемые сами себя будут. Высокий суд не против?
— Высокий суд не против, — кивнул Андрей Иваныч и распушил двумя руками белую мочалку у себя на голове. — Приступаем к рассмотрению обстоятельств дела, Слово предоставляется обвинению. Что вы имеете сказать по существу вопроса?
— Господа… — Адашев-Гурский поставил стакан на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Лежать!!! Сидеть!!! Стоять!!! — надув жилы, орал в разные стороны Андрей Иваныч, выпустив из объятий обмякшее тело, которое сползло на пол. — Место!!! Апорт!!!
Леха надел наручники на запястья «брата Коли». Петр, стоя коленом на спине лежащего носом в пол второго «визитера», заводил его руки назад и вынимал свои «браслеты».
— Лежать!!! — продолжал надрываться Андрей Иваныч. — Место!!! Фу!!! Р-ря-адо-ом!!!
Все присутствующие оторопело посмотрели на него. Даже тот, на котором Волков защелкивал наручники, тоже повернул голову и несколько ошарашенно скосил на него взгляд.
— А что это вы все на меня так смотрите? — совершенно спокойно произнес Андрей Иваныч. — Я ваших команд не знаю. У меня в детстве собака была.
— Она тебя слушалась? — спросил Волков.
— А то… — пожал плечами Андрей.
— Да уж, еще бы, — качнул головой Леха. — А что за собака-то?
— Да нормальная такая собака, обыкновенная, — Андрей Иваныч пригладил волосы. — Пуделек.
Петр вышел в прихожую, поднял вместе с Алексеем с пола бесчувственное тело и, перенеся его в комнату, усадил на диван.
— Рядом! — приказал он второму, и тот, поднявшись с пола, послушно уселся возле своего приятеля.
— Так… — оглядываясь вокруг, произнес Волков. — С этим делом пока понятно. Ну, а Гурский-то у нас где?
— Тута нету, — выдвинув ящичек секретера и заглянув в него, констатировал Андрей Иваныч.
— Сашка! — громко крикнул Петр. — Ты где?! Вылезай!
— Да тут я, — донеслось откуда-то из кухни. — Ты бы помог, а?
— Леша, присмотри здесь, — кивнул Волков в сторону дивана и вышел из комнаты.
— Где это «тут»? — удивленно оглядел он пустую кухню.
— «Где-где»… тут, под балконом, — донесся голос Адашева-Гурского.
Петр вышел на балкон, перегнулся через перила и увидел Александра, который, обвязавшись дареным автомобильным буксировочным тросом, висел на нем, закрепившись за металлический прут перил, на высоте пятого этажа.
— Ешкин-кошкин… — вырвалось у Петра. — Руку давай!
Гурский подтянулся на веревке и протянул Волкову руку.
— Фу ты… — тяжело вздохнул Александр, перелезая через перила.
— Ты чего это удумал? — Волков потянулся за сигаретами. — Совсем охренел? Высотобоязнь у него еще, понимаешь ли…
— А где у меня в квартире еще спрятаться? — Гурский взял у него сигарету, прикурил и жадно затянулся. — А тут брандмауэр, мой балкон на нем единственный, двор-колодец, ниоткуда не видно. Я-то как думал… — сделал он еще одну затяжку, — я думал, что если они ко мне и заявятся, то попозже. Я сестренке на нервы йадавил, и у них после этого только два пути осталось: или в милицию сдаваться, или меня мочить. Ну… сдаваться-то им как-то не с руки… значит, ко мне вломятся и засаду устроят. Что и произошло. Только уж больно быстро они мой адресок пробили. Я даже не ожидал.
— А как они твой адрес узнали?
— Так я же специально для этого свой телефон им дал. Домашний.
— Зачем?
— Им от меня дискета с интервью Заславского нужна и кольцо. В интервью компромат, кольцо — улика.
— Какое кольцо? Какое, на хрен, интервью Заславского? Ты его в глаза никогда видеть не видел!
— Тихо, не ори. Они там могут услышать. Я потом все объясню. Ты говорил, что тебе их прихватить не на чем, так? Говорил?
— Говорил.
— Я все и устроил. Только из дома выйти вовремя не успел. Я думал — затаюсь где-нибудь напротив, они ко мне домой вопрутся, тут я тебе и позвоню. А ты их на этом деле прихватишь и… это же само по себе уже повод для душевного разговора, так?
— Допустим.
— Вот. Ну, а там — слово за слово и… будет тебе что в результате и Чике предъявить, и… ну и все остальное. Отвечаю. Только мне компьютер свой жалко стало. Начнут они в нем ковыряться, интервью искать, и попортят все на свете. А у меня там материалы всякие… жалко.
— Ну?
— Я домой забежал, шнур спрятал, в окно выглянул, а они уже во двор входят. Они-то думали, что меня до вечера не будет, вот и решили… Ну… я тебе позвонил, а сам спрятался. Чтобы ты их, пока они меня поджидать будут, здесь и застукал. Так все и вышло. Видишь, как удачно? — улыбнулся Гурский и выбросил за перила докуренную сигарету.
— А они и на балкон выходили? — нахмурившись, Волков проводил взглядом окурок до самой земли.
— Ага, — кивнул Александр. — Только я веревку с самого низа к перилам привязал, ее не видно. А под балкон кто ж заглядывать станет? Им это и в голову не пришло.
— А тебе в голову не пришло, мудак ты малахольный, что если б они по этой веревке ножиком? Все в игры играешь?
— Петя… — поежился Адашев-Гурский, — есть на свете вещи, о которых лучше совсем не думать, будто бы их и не существует. И потом… пошел ты в жопу! Я для кого старался, спрашивается?
— Ладно, — Петр взглянул на туго затянувшиеся под весом тела Гурского узлы веревки. — Как это теперь развязывать-то? Ведь все ногти пообломаешь…
— Легко. — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк нож, выбросил острое лезвие и несколькими взмахами освободился от троса.
— Ну что? — взглянул он на Волкова. — Пройдемте в залу?
— Пошли, — кивнул тот.
Глава 17
— Ну что, парни? — Петр Волков сел в кресло, прикурил сигарету и взглянул на сидящих на диване. — Давайте теперь как-то посчитаем, что ли… весь этот рамс.
— Нет! — мотнул головой Андрей Иваныч. — Нет и еще раз нет! Все не так!
— А как? — взглянул на него Волков.
— Минуточку, — Андрей вышел из комнаты, прошел в ванную, взял громадную белую мочалку Гурского, распушил ее, напялил на голову, вернулся и, усевшись на стул посреди комнаты, изрек:
— Мы начинаем судебный процесс. Сидящие на диване переглянулись.
— Вот так вот ты предлагаешь, да? — стряхнул пепел с сигареты Волков.
— А как же иначе? — изумился Андрей Иваныч.
— Ну давай, — кивнув, согласился Петр. — А то ведь и правда… не просто же так их закапывать. Пусть уж хоть такой суд будет.
— Итак!.. — Андрей трижды хлопнул в ладоши. — Прошу всех участников процесса занять свои места! Истец, — он взглянул на сидящего в кресле Волкова, — в зале присутствует. Обвинение?
— Я постою, Ваша Честь. — Гурский плеснул себе в широкий стакан тонкого стекла немного водки.
— А-а… — замялся Андрей, посмотрев на Леху Прапора.
— Леша у нас за судебного пристава будет, — Волков раздавил в пепельнице докуренную сигарету. — За порядком в зале суда будет надзирать.
— Логично, — кивнул Андрей Иваныч. — А защита?
— Я так полагаю, — обернулся Гурский к сидящим на диване, — что защищать в нашем процессе обвиняемые сами себя будут. Высокий суд не против?
— Высокий суд не против, — кивнул Андрей Иваныч и распушил двумя руками белую мочалку у себя на голове. — Приступаем к рассмотрению обстоятельств дела, Слово предоставляется обвинению. Что вы имеете сказать по существу вопроса?
— Господа… — Адашев-Гурский поставил стакан на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29