— Да и наплевать. Подумаешь… — Александр огляделся вокруг. — Мы же дома.
— Тоже верно.
Они пересекли Литовский проспект, дошли до перекрестка с Невским, повернули налево и не спеша пошли по тротуару.
— А согласись, — нарушил молчание Петр, — повезло тебе с этим колечком.
— В смысле?
— Ну, в том смысле, что… как бы ты иначе… вот так вот взял бы сразу и догадался, что они… что это, короче, она одна, а не двое их?
— Во-первых, вовсе и не сразу. А во-вторых… много у нее проколов было. И с выпивкой бодяженой, и чисто интонационных, и вообще… — Гурский достал из кармана куртки пачку сигарет, — трудно сказать… «как догадался?» Оно же все на подкорке копится-копится, а потом вдруг — раз! — и выстреливает.
— Что копится?
— Вероника твоя, которая Вера и Ника, а на самом деле — одна девчонка. Потом две как раз девчонки, которые со мной одновременно в бане были… они же для меня спьяну обе были, как одна. Ну и, конечно, самое главное — аромат.
— Аромат?
— Конечно. Видишь ли… бывают, конечно, на свете две очень похожие женщины; бывают даже близняшки однояйцевые, причем настолько одинаковые, что их только мать родная различить и может. Но все равно, это два разных человека, две отдельные личности, согласен?
— Разумеется, — кивнул Петр.
— Ну и вот… а знаешь, кстати, как этих Аню и Яну мать в детстве различала? Ну… не когда купала, конечно же, а в одежде, в быту?
— Как? — заинтересовался Петр.
— Она сама мне однажды подсказала, только я не сразу осознал. Это у меня потом все как-то вдруг сложилось и… стрельнуло.
— Кто подсказал, мать?
— Яна, — Гурский прикурил сигарету.
— И что?
— Она сказала, что в детстве их только мама различать могла. А потом и говорит: «Уж даже и не знаю, как. По запаху, что ли?»
— Ну?
— Ну так вот, не бывает на свете двух женщин, Петя, которые пахли бы одинаково.
— Ну?
— «Ну», «ну»… Чего разнукался-то? Запах, аромат один и тот же. Что от одной, что от другой. Вот и все, — пожал плечами Адашев-Гурский. — А так не бывает. Такого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Вот что меня постоянно ломало подсознательно, покоя не давало. А я все понять не мог. А потом понял.
— Н-нда… — пробормотал Волков, — а мне и в голову не пришло.
— Так тебе и на аромат еды плевать.
— Ладно, тоже мне тут…
— А уж потом, когда я понял, что одна сестра себя за обеих выдает, я уже стал думать: «Пуркуа, собственно?» Если, допустим, умерла каким-то образом младшая — ну и что? Зачем весь этот цирк? Нет никакого смысла. А вот если старшая… тогда все на свои места и встает. Это же элементарно, — Адашев-Гурский стряхнул пепел на тротуар.
— И все равно на одном интервью, которое тебе якобы Заславский дал, ты бы их всех не раскрутил. Плевать им на это интервью. Что оно доказывает? Что на Заславского наезжали? Ну и что?
— Так это же я только для того, чтобы в дом пустили. Кто б со мной просто так разговаривать-то стал? Надо же было чем-то заинтриговать, — Александр огляделся вокруг и, не найдя взглядом урны, выбросил докуренную сигарету к краю мостовой.
— И все равно, — упрямо повторил Петр. — Аромат, интонации… рассуждения твои всякие… Не нашел бы ты в машине колечка, и грош бы всему этому была цена. Повезло тебе просто.
— Вот это вот колечко? — Адашев-Гурский вынул из кармана брюк кольцо с бриллиантиком и взглянул на Петра.
— Ну да, — пожал плечами Волков. — А какое же еще?
— Девушка! — Александр обратился к одиноко идущей навстречу невзрачной девчушке. — Девушка, извините, пожалуйста, я прекрасно понимаю, что заговаривать на улице с незнакомыми людьми предосудительно, но…
— Да? — остановившись, она робко подняла на Гурского глаза.
— Вы знаете… вечер сегодня такой чудесный, а вы идете такая грустная. Это совершенно неправильно. Вот смотрите, — он показал ей кольцо, — это колечко непростое. Давайте-ка я его вам на пальчик надену… вот так… вот… смотрите-ка, оно вам в самый раз! Вот теперь вам обязательно повезет. Сегодня же.
— Да? — покраснев, расцвела вдруг девушка.
— Непременно. Позволите ручку поцеловать? — Адашев-Гурский склонился к ручке.
— Спасибо… — девушка распрямила плечики, встряхнула головкой и пошла по тротуару легкой походкой, поглядывая на свое отражение в стеклах освещенных витрин.
Волков с интересом проводил ее взглядом.
— Так вот, Петя, — Гурский прикурил новую сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым через нос. — Мне это колечко Ванька Мавсесян сегодня за полчаса слепил. По твоей фотографии. Из берильки и фианитика.
— В смысле?..
— Да ни фига я в этой машине не находил. Понял?
— Ну-у, Гурский… — покачал головой Петр.
— А вот так.
— А настоящее где?
— Кто ж знает? Потерялось.
— Да…
— Ладно. Выпьем?
— Нет. Леха говорит, что Дед завтра прилетает. Да и с Борманом еще разбираться. Не хочу, чтобы от меня перегаром воняло.
— Ну, а я водочки выпью. Обязательно.
— Имеешь право, — согласился Волков. — Вне всякого сомнения.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29