А потому сейчас придется заняться строевой подготовкой. И чтобы к моменту, когда мы пойдем торжественным маршем перед его высокоблагородием, ни один из вас не смел уронить часть мундира славной контрразведки! На сегодня все ранее запланированные мероприятия отменяются…
Николай Александрович попытался сообразить, каким образом можно уронить именно часть мундира, но решил, что Кудасов просто оговорился.
Главное было не это, а грядущий результат.
Петренко нечто подобное уже видел.
Да-да, это было в городе Сестрорецке.
Тогдашний начальник ГУВД, облачившись в шитую на заказ фуражку-аэродром, гордо следовал на белом «мерседесе» за строем личного состава местного отдела милиции. Набранный в основном из окрестных деревень состав, облачившись в парадную форму, хмуро двигался вперед под недоуменные вопросы местных жителей, связанные с возможным началом войны. Вопросы были более чем уместными, так как на поясах стражей порядка висели тяжелые кобуры с пистолетами, а за плечами болтались вещмешки, подлежащие последующей проверке бдительным начальством. Местные милиционерши, шагавшие бок о бок со своими коллегами-мужчинами, ехидно предвкушали, как мудрый генерал, заставивший их вырядиться в единообразные колготки, будет рыться в кучах прокладок и тампонов, которыми, за неимением положенных сухих пайков, были укомплектованы вещмешки. Но генерал, убедившись, что его подчиненные сумели преодолеть несколько километров походной колонной, величественно удалился на своем «мерседесе», любезно предоставив возможность знакомиться с прокладками заместителям. Через некоторое время «мерседес» был передан новому руководителю главка, а на память о прежнем остались лишь стены отделений милиции, выкрашенные в веселенькие цвета «приходи — обхохочешься»…
А меж тем построение, в котором принимал участие Мухомор, продолжалось.
Неожиданно начальник контрразведки заметил, что упитанный офицер с гитарой, стоящий подле Петренко, как-то странно ведет себя: закрыв глаза, он прислонился к плечу соседа и откровенно спал прямо в строю, сладко причмокивая толстыми губами.
— Кто вам разрешил дрыхнуть? — набросился Кудасов на подчиненного, которого в этот момент сосед предусмотрительно толкнул локтем. — Здесь вам плац, а не опочивальня, здесь офицеры, а не официанты! И не смейте путать плечо товарища с задницей куртизанки!
— Виноват, господин полковник, — мигом очнувшись, абсолютно трезвым голосом возразил офицер, — это просто я медленно моргаю!..
— Распустились!.. Всем моргать, как положено! — прозвучал грозный приказ. — А теперь…
— К торжественному маршу… По подразделениям… На одного линейного дистанция… Взвод управления — прямо — остальные — на-пра-а-во… С песней… Ша-агом… Марш!..
«Как ныне сбирается вещий Олег…» — грянул запевала, и по плацу слаженно загрохотали сапоги…
«Отмстить неразу-умным хаза-арам…» Седоусые, потряхивающие солидными животами полковники из взвода управления и зеленые кадеты из комендантской роты одинаково старательно чеканили шаг, широко раскрывая рты под всевидящим оком начальника контрразведки…
«Их села и ни-ивы за буйный набег…» — неслась раскатами грома песня над не успевшим проснуться городком, заставляя истово креститься богобоязненных старушек…
«Обрек он меча-ам и пожарам!»
Последующие часы превратились для непривычного к практическому выполнению строевого устава Мухомора в сущий кошмар.
Времена большого любителя «молодцеватых подходов» — бывшего начальника ГУВД генерала Позвезделко, казалось, канули в Лету, а потому смотры строя и песни на берегах Невы давненько не проводились даже в милиции, не говоря уж об экс-пионерских лагерях. И, потерявший былые навыки маршировать, Петренко про себя проклинал все и вся. Потом он неожиданно вспомнил о предстоящем строевом смотре в родимом РУВД «в целях усиления морального духа для борьбы с оргпреступностью», с которого, собственно, и начались все неприятности…
Стараясь хотя бы немного отвлечься от муштры, Николай Александрович думал о невесть куда сгинувших оперативниках.
Промаршировав час, он готов был бы расцеловать от радости Плахова с Роговым, сумей они немедленно найти и запустить тот злополучный шкаф-контейнер. После второго часа Мухомор смирился даже с идеей, что напишет по возвращении рапорт о присвоении им внеочередных званий и снимет прошлые взыскания. На третьем часу маршепения начальник РУВД, подобно одному известному джинну из бутылки, решил, что, если выживет, конечно, обязательно поймает обоих негодяев, лично отнимет у них удостоверения и с треском выгонит со службы или… или даже сообщит в горпрокуратуру.
«Да-да, именно туда, причем непременно в городскую, а не в районную! И пусть на меня потом кто-нибудь только посмеет посмотреть плохо!..»
— На месте… Стой! Раз-два… Вольна-а!.. Разойдись!..
При последней команде маршировавший подле Николая Александровича толстячок с гитарой без сил упал прямо на свой многострадальный инструмент. Участливо склонившемуся над ним Мухомору он лишь слабо прошептал:
— Когда мы поворачивали налево, я готов был рыдать от счастья, так как вы очередной раз не сбились с ноги…
Сам начальник РУВД после окончания строевых занятий тоже был не в лучшей форме и непроизвольно хватался за сердце…
* * *
На следующее утро между стоящими напротив изгаженного здания двумя старыми автобусами «Икарус», внутрь которых временно переселились службы РУВД, метался корреспондент свежеиспеченного журнала «Крыминальный отделъ» и хватал проходящих милиционеров за рукава бушлатов и шинелей.
— Это теракт? — ныл прыщавый писака. — Ну скажите, это теракт?
— Разбираемся, — важно бросил Чердынцев, проводящий развод нарядов ГШС.
В здании РУВД работали согнанные со всего района сантехники и немногочисленный отряд МЧС, проводивший дегазацию помещений.
Корреспондент сунул нос в один из автобусов, но был грубо послан невыспавшимся Дукалисом и ушел греться в припаркованные неподалеку синие «Жигули».
Рядом с Анатолием сидел Ларин и курил, вполуха слушая наставления Соловца по методике работы с делом пропавшего писателя. У начальника ОУРа совершенно вылетело из головы, как он лично, правда по указанию подполковника Петренко, принимал меры по трансформации заявления генерального директора «Фагота» в ничто и проводил по телефону воспитательную работу с самим Трубецким, его адвокатом и начальником охраны издательства.
На заднем сиденье «Икаруса» спал Казанова, проведший ночь в бесплодных попытках закадрить какую-нибудь даму из отряда МЧС и нарвавшийся в результате на пудовый кулак старшего группы, когда полез под куртку к супруге командира отряда…
К автобусам, поддерживая друг друга, подбрели бледные и шатающиеся Волков с Чуковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Николай Александрович попытался сообразить, каким образом можно уронить именно часть мундира, но решил, что Кудасов просто оговорился.
Главное было не это, а грядущий результат.
Петренко нечто подобное уже видел.
Да-да, это было в городе Сестрорецке.
Тогдашний начальник ГУВД, облачившись в шитую на заказ фуражку-аэродром, гордо следовал на белом «мерседесе» за строем личного состава местного отдела милиции. Набранный в основном из окрестных деревень состав, облачившись в парадную форму, хмуро двигался вперед под недоуменные вопросы местных жителей, связанные с возможным началом войны. Вопросы были более чем уместными, так как на поясах стражей порядка висели тяжелые кобуры с пистолетами, а за плечами болтались вещмешки, подлежащие последующей проверке бдительным начальством. Местные милиционерши, шагавшие бок о бок со своими коллегами-мужчинами, ехидно предвкушали, как мудрый генерал, заставивший их вырядиться в единообразные колготки, будет рыться в кучах прокладок и тампонов, которыми, за неимением положенных сухих пайков, были укомплектованы вещмешки. Но генерал, убедившись, что его подчиненные сумели преодолеть несколько километров походной колонной, величественно удалился на своем «мерседесе», любезно предоставив возможность знакомиться с прокладками заместителям. Через некоторое время «мерседес» был передан новому руководителю главка, а на память о прежнем остались лишь стены отделений милиции, выкрашенные в веселенькие цвета «приходи — обхохочешься»…
А меж тем построение, в котором принимал участие Мухомор, продолжалось.
Неожиданно начальник контрразведки заметил, что упитанный офицер с гитарой, стоящий подле Петренко, как-то странно ведет себя: закрыв глаза, он прислонился к плечу соседа и откровенно спал прямо в строю, сладко причмокивая толстыми губами.
— Кто вам разрешил дрыхнуть? — набросился Кудасов на подчиненного, которого в этот момент сосед предусмотрительно толкнул локтем. — Здесь вам плац, а не опочивальня, здесь офицеры, а не официанты! И не смейте путать плечо товарища с задницей куртизанки!
— Виноват, господин полковник, — мигом очнувшись, абсолютно трезвым голосом возразил офицер, — это просто я медленно моргаю!..
— Распустились!.. Всем моргать, как положено! — прозвучал грозный приказ. — А теперь…
— К торжественному маршу… По подразделениям… На одного линейного дистанция… Взвод управления — прямо — остальные — на-пра-а-во… С песней… Ша-агом… Марш!..
«Как ныне сбирается вещий Олег…» — грянул запевала, и по плацу слаженно загрохотали сапоги…
«Отмстить неразу-умным хаза-арам…» Седоусые, потряхивающие солидными животами полковники из взвода управления и зеленые кадеты из комендантской роты одинаково старательно чеканили шаг, широко раскрывая рты под всевидящим оком начальника контрразведки…
«Их села и ни-ивы за буйный набег…» — неслась раскатами грома песня над не успевшим проснуться городком, заставляя истово креститься богобоязненных старушек…
«Обрек он меча-ам и пожарам!»
Последующие часы превратились для непривычного к практическому выполнению строевого устава Мухомора в сущий кошмар.
Времена большого любителя «молодцеватых подходов» — бывшего начальника ГУВД генерала Позвезделко, казалось, канули в Лету, а потому смотры строя и песни на берегах Невы давненько не проводились даже в милиции, не говоря уж об экс-пионерских лагерях. И, потерявший былые навыки маршировать, Петренко про себя проклинал все и вся. Потом он неожиданно вспомнил о предстоящем строевом смотре в родимом РУВД «в целях усиления морального духа для борьбы с оргпреступностью», с которого, собственно, и начались все неприятности…
Стараясь хотя бы немного отвлечься от муштры, Николай Александрович думал о невесть куда сгинувших оперативниках.
Промаршировав час, он готов был бы расцеловать от радости Плахова с Роговым, сумей они немедленно найти и запустить тот злополучный шкаф-контейнер. После второго часа Мухомор смирился даже с идеей, что напишет по возвращении рапорт о присвоении им внеочередных званий и снимет прошлые взыскания. На третьем часу маршепения начальник РУВД, подобно одному известному джинну из бутылки, решил, что, если выживет, конечно, обязательно поймает обоих негодяев, лично отнимет у них удостоверения и с треском выгонит со службы или… или даже сообщит в горпрокуратуру.
«Да-да, именно туда, причем непременно в городскую, а не в районную! И пусть на меня потом кто-нибудь только посмеет посмотреть плохо!..»
— На месте… Стой! Раз-два… Вольна-а!.. Разойдись!..
При последней команде маршировавший подле Николая Александровича толстячок с гитарой без сил упал прямо на свой многострадальный инструмент. Участливо склонившемуся над ним Мухомору он лишь слабо прошептал:
— Когда мы поворачивали налево, я готов был рыдать от счастья, так как вы очередной раз не сбились с ноги…
Сам начальник РУВД после окончания строевых занятий тоже был не в лучшей форме и непроизвольно хватался за сердце…
* * *
На следующее утро между стоящими напротив изгаженного здания двумя старыми автобусами «Икарус», внутрь которых временно переселились службы РУВД, метался корреспондент свежеиспеченного журнала «Крыминальный отделъ» и хватал проходящих милиционеров за рукава бушлатов и шинелей.
— Это теракт? — ныл прыщавый писака. — Ну скажите, это теракт?
— Разбираемся, — важно бросил Чердынцев, проводящий развод нарядов ГШС.
В здании РУВД работали согнанные со всего района сантехники и немногочисленный отряд МЧС, проводивший дегазацию помещений.
Корреспондент сунул нос в один из автобусов, но был грубо послан невыспавшимся Дукалисом и ушел греться в припаркованные неподалеку синие «Жигули».
Рядом с Анатолием сидел Ларин и курил, вполуха слушая наставления Соловца по методике работы с делом пропавшего писателя. У начальника ОУРа совершенно вылетело из головы, как он лично, правда по указанию подполковника Петренко, принимал меры по трансформации заявления генерального директора «Фагота» в ничто и проводил по телефону воспитательную работу с самим Трубецким, его адвокатом и начальником охраны издательства.
На заднем сиденье «Икаруса» спал Казанова, проведший ночь в бесплодных попытках закадрить какую-нибудь даму из отряда МЧС и нарвавшийся в результате на пудовый кулак старшего группы, когда полез под куртку к супруге командира отряда…
К автобусам, поддерживая друг друга, подбрели бледные и шатающиеся Волков с Чуковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52