— Немедленно покинуть помещение! — кричал Мухомор, впрочем не осмеливаясь шагнуть в подвальную темноту, чтобы переломать там ноги среди всякого хлама. — Покинуть немедленно!
Растерявшиеся оперативники затаились возле шкафа-контейнера. Петренко, не дождавшись выполнения приказания, еще постоял немного и, с грохотом роняя сломанные стулья, начал двигаться в темноте.
— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце село, — негромко прокомментировал Игорь вторжение начальства, — и другие все планеты взяты по тому же делу.
— Кончай трепаться, Игорек, пора валить! — зашептал Рогов, прошел внутрь контейнера и попытался затащить туда товарища. — Да не стой ты, как истукан! Шагай вперед, иначе «неполное служебное» обеспечено.
Думая, что Вася надеется переждать визит бдительного Мухомора в шкафу, Плахов последовал его совету, осторожно прикрыв за собой дверцу и довольно ощутимо ткнувшись при этом спиной о какие-то выступающие детали. Здоровенный шкаф недовольно защелкал, словно реле автомобиля при включении сигнала поворота, но через несколько секунд, показавшихся Игорю вечностью, звуки затихли.
— Ну так что ты мне говорил про «рагу из зайца»? — торжественно прошептал Рогов, затем изрек, как Гагарин: — Пое-е-ехали! — и протянул руку к здоровенной красной кнопке, укрепленной на внутренней стенке шкафа.
Последнее, что успел увидеть Плахов перед тем, как его ослепила яркая вспышка, предшествовавшая ощущению полета, это надпись, красовавшуюся рядом с кнопкой: «Exit».
* * *
УАЗ подпрыгнул, съезжая с бетонки на гравийную дорогу, Твердолобов ударился носом о дужку переднего кресла и вышел из забытья.
— Эй, люди! Где это я?!
— Подъезжаем. — Начальник ОУР по-отечески похлопал очнувшегося дознавателя по плечу.
— Кто здесь? — Испуганный Твердолобов начал ощупывать пространство рядом с собой, ибо фокусировка обоих глаз оставляла желать лучшего и перед взором дознавателя мельтешили какие-то серые пятна.
Вдобавок его ощутимо трясло, подбрасывало и подташнивало.
Наконец Твердолобов сообразил, что едет на машине РУВД в окружении коллег по нелегкой милицейской службе.
— Остановите, мне надо выйти!
— Да погоди ты! — Соловец показал пальцем на белеющий за маленькой рощицей двенадцатиэтажный недостроенный дом. — Нам туда!
— Напрямки пройдем! — Котлеткин резко повернул руль вправо, и «козелок», чуть сбавив скорость, устремился к виднеющейся между деревьями просеке.
— Мне надо выйти! — продолжал настаивать дознаватель.
— Ерунда! Полкилометра осталось. — Водитель почти убрал ногу с педали газа и полез в бардачок напротив невозмутимого Недорезова.
— Мне надо! — не успокаивался Твердолобов.
— На, держи! — Котлеткин бросил на колени дознавателю пачку гигиенических пакетов, которые взял на память об авиарейсе «Санкт-Петербург — Хабаровск», когда летал к родственникам. — Потрави пока!
— Но я не хочу! — взвизгнул дознаватель. УАЗ влетел на просеку и заскакал по изрытым гусеницами бульдозеров колеям.
— Как это не хочешь? — удивился шофер, кося одним глазом на дорогу.
— Да я этого не хочу! Я другого хочу! — Твердолобое был близок к истерике.
Смотревший прямо перед собой через плечо водителя Соловец внезапно увидел надвигающийся на капот машины спил толстой сосны.
— Пенёк! — заорал майор, тыча пальцем в лобовое стекло.
— Ась? — Котлеткин, услышавший свое прозвище, обернулся к главе «убойщиков».
Тормозить было уже поздно.
УАЗик на полном ходу врезался в торчащий на полметра из земли пень, машину подбросило, отлетел сорванный передний бампер, мотор заглох, с треском вывалилось лобовое стекло, бело-синий «козелок» шмякнулся оземь и завалился набок.
Милиционеров спасли лишь колдобины на гравийной дороге, не позволившие раздухарившемуся Котлеткину разогнаться как следует.
— Все живы? — поинтересовался Соловец в наступившей тишине, прерываемой бульканьем тосола, вытекающего из разбитого радиатора.
Под майором завозился Твердолобое.
— Приехали, — резюмировал Недорезов, отталкивая навалившегося на него сверху ошалевшего Пенька.
* * *
— Не сметь портить казенное имущество! — Возмущенный начальник райотдела, заметив отблеск света в дальнем углу подвала, решительно двинулся в ту сторону. — От подполковника Петренко еще никто не уходил, а зеленые «уклонисты» тем более! — проворчал себе под нос Мухомор, распахивая дверь контейнера. — Никто не уходи-и-ил! — повторил начальник райотдела, грохнув кулаком по большой красной кнопке, красовавшейся под надписью «Exit».
Глава 2
ИХНИЕ БЛАГОРОДИЯ
— Приехали! — радостно заулыбался Вася Рогов, но его энтузиазм не нашел понимания.
Плахов зловеще прошептал, что не фиг было шутить с электричеством.
— Я же предупреждал. — Игорь, которому все еще мерещились яркие круги света, старательно моргал глазами, пытаясь восстановить зрение. — В гробу я видал такие праздники. И вообще — тише! Мухомор где-то рядом!
— Нет, теперь ему до нас ни в жизнь не добраться! — Вася распахнул дверь контейнера, внутренние стенки которого теперь были почему-то не голубого, а ярко-зеленого цвета. — Здравствуй, Лондон, здравствуй, Темза!
Плахов взглянул на друга, словно на тяжело больного, но тот уже торопился к выходу.
— Пойдем быстрее, я тебе все по дороге объясню. — Рогов довольно ухмыльнулся.
Третий раз уже это слышу, и все без толку, — буркнул Плахов, удивленно озираясь по сторонам.
Вместо захламленного рувэдэшного подвала его глазам предстала какая-то мастерская, напоминающая сапожную. Во всяком случае, в небольшом помещении на стеллаже красовались несколько пар обуви, а посреди комнаты стоял стол, на котором валялись старый башмак, дратва и обрезки кожи. Игорь не успел удивиться, потому что Рогов распахнул дощатую дверь мастерской и, жмурясь от яркого солнца, выскочил на свет божий.
Не желая оставлять товарища наедине с его явно прогрессирующей болезнью, Плахов спешно зашагал следом.
Это и вправду оказался выход на улицу. Узенькая, мощенная булыжником и стиснутая с обеих сторон низкими, не больше чем в два этажа хибарками с облупившимися стенами, крашенными когда-то в белый цвет, улица шла на подъем и метров через сто пропадала из глаз за пышными кустами акации. Игорь взглянул на дом, из которого только что вышел, заметил висящую на ржавой цепи деревянную табличку с потертой надписью: «Г-нъ Сердюкъ. Сапоги и штиблеты. Ремонтъ» — и заторопился за товарищем, быстро удаляющимся от дома.
— Постой! Ты куда несешься? — Плахов пытался догнать Васю.
Но тот, не замедляя шага, только отмахивался:
— Погоди, сейчас сориентируюсь.
Когда подъем кончился, а акация осталась за спинами, Рогов обескураженно остановился, всматриваясь вдаль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52