Анатолий наполовину высунулся из окна на улицу и висел, безвольно уронив голову. Ему за шиворот падали редкие снежинки, мгновенно тая на красной, пышащей жаром шее.
Тело рефлекторно вздрагивало и храпело.
Ларин понял, что ему придется в гордом одиночестве справляться с нашествием наглых тварей, и, подбрасывая в руке табурет, направился к выходу из кабинета.
Прокравшись в туалет, капитан лег на пол и узрел торчавшие в одной из кабинок волосатые ноги, оканчивающиеся раздвоенными копытами.
Ларин резко распахнул дверцу и наткнулся на горящий ненавистью ко всему человеческому роду взгляд большого, толстого и ужасного черта, вольготно рассевшегося на унитазе.
— Вот ты где, главный черт! — заорал охотник за нечистью и со всего маху опустил табурет на рогатую голову.
В удар были вложены все силы, и, так как больше сил не нашлось, славный экзорцист Ларин рухнул без сознания на кафельный пол рядом с писсуаром.
* * *
Друзья почти миновали проулок, откуда часа полтора назад вылетела шальная конница, когда их неожиданно окликнул чей-то гунявый голос:
— Па-апрашу документы, господа ха-аро-шие!
Дорогу оперативникам преградил усатый военный, погоны которого были украшены сержантскими лычками. Сомневаться в решительности намерений говорившего не приходилось, так как он весьма выразительно покачивал своим карабином.
Рогов обернулся и увидел, что путь к отступлению отрезан: сзади стояли еще двое служивых, один из которых, деловито передернув затвором трехлинейки, с угрозой предупредил: — Э-эй, не балуй! А то враз пальну!
Плахов сунул было под нос сержанту служебное удостоверение, но тот, издали заприметив маленькие алые корочки, начальственно прикрикнул:
— Ты мне пачпорт давай и пропуск от коменданта!
Возможно, будь оперативник понастойчивее и заставь он патрульного ознакомиться с содержимым удостоверения, то все бы и обошлось. Но растерявшийся Рогов неожиданно вытащил из внутреннего кармана пиджака загранпаспорт, с которым он столь удачно навестил недавно гостеприимный Лос-Анджелес.
Тут-то оперативники смогли по достоинству оценить расторопность родного правительства, в течение десяти с лишним лет не удосужившегося заменить старые советские паспорта на новые, с символикой, более приличествующей веяниям времени. На миг оторопело уставясь на краснокожую серпасто-молоткастую паспортину с пятиконечной звездой, сержант вдруг заорал дурным голосом:
— Красны-ые-е! — И, отскочив от Васи, словно от зачумленного, на несколько шагов, направил карабин прямо ему в лицо. — Стоять, большевистская сволочь! Руки вверх! Ужо теперича господин Овечкин вам шомполами-то мозги вправит! — И, обращаясь к солдатам, поинтересовался: — Я верно говорю, братки?
— Слухай, Михалыч, чё я тебе за них щас скажу, — живо отозвался один из конвоиров. — Мине лично ентот Овечкин нужон, как рыбке зонтик. То ж не в кафешантан с мамзелью идтить, а в контрразведку. А там ихние благородия начнут пытать, типа, почему ты, Сема, всего двоих споймал? Куда остальных «мстителей» отпустил? И чё мы ответим, в натуре? Ты лучше гля, Михалыч, какие у большаков шмотки справные. Доведем до лимана та и бычкам с кефалью на корм: нам хлопот меньше, а им — мучениев.
— Какие бычки? Какие мучения? — запротестовал Рогов. — Вы нас, господа, с кем-то спутали. Не знаю, кто там вам мстит, но это не мы. Мы только что сюда приехали из Питера.
— Это верно, — неожиданно согласился старший патрульный. — Вот и господин капитан Овечкин то же говорил: дескать, бандюки эти неуловимые, кажись, сюды только давеча прибыли. А про Петроград вы уж совсем загнули — туда ж больше двух тыщ верст, да через линию фронта! Потому, товаришшы комиссары, не обессудьте. Вертайтесь-ка взад и шагом марш! Ну, пшли! — И для убедительности сержант ткнул дулом карабина в сторону задержанных.
— Да-а, Вася, если жив останусь, я тебе вовек этого подарка не забуду. И пальто тоже… Я ж на него целый год копил! — возмутился Плахов.
Но сержант уже приставил приклад карабина себе к плечу и начал прицеливаться:
— Пшли! Кому сказал?!
Только, видно, для нового владельца пальто время еще не пришло.
В самый критический момент благолепие южного городка нарушил яростный вопль, пронесшийся вдоль наглухо закрытых ставень:
— Ста-я-а-ать!..
* * *
Бесчувственную тушку Твердолобова было решено использовать для перекрытия одного из входов в дом в качестве своеобразного милицейского надолба. Правда, Недорезов предлагал назвать дознавателя хоть и созвучно со словом «надолб», но несколько по-другому, однако Соловец быстро прервал оскорбительные лексикологические изыскания судмедэксперта.
Пребывающего во временной отключке коллегу посадили в дверном проеме, подперли мешком с цементом и всунули в руки короткую доску которую издалека можно было принять за автомат.
— Нормально. — Соловец отошел на два десятка шагов и визуально оценил проделанную работу. — Сойдет.
Сержанты, начальник ОУРа, судмедэксперт и водитель двинулись вверх по лестницам, раз в минуту перекликаясь рублеными фразами из непечатной лексики. Смысл фраз заключался в том, что «подвергшийся сексуальному насилию в извращенной форме» и, вероятно, «нетрадиционно ориентированный» подозреваемый пока не обнаружен.
Но на седьмом этаже ситуация кардинально изменилась.
Шедший первым смельчак Пенёк получил удар из-за угла трехкилограммовым бумажным пакетом с алебастром и, сплошь покрытый белым порошком, кубарем покатился вниз по лестнице, увлекая за собой пузатого сержанта и Недорезова.
Опытный Соловец подпрыгнул, когда ему под ноги свалился клубок тел, приземлился на чье-то лицо, оттолкнулся обеими ногами и запрыгнул на лестничную площадку, оставив позади себя набирающие скорость тела.
Котлеткин, сержант и Недорезов прокатились по ступенькам и врезались в стену.
Вверх взметнулось облако алебастра.
Майор не стал ждать, когда коллеги выберутся из кучи-малы, выдернул из кобуры штатный ПМ и, не подозревая о том, что обойма пистолета пуста, бросился догонять рослого подозреваемого, улепетывающего по захламленному коридору.
Беглец миновал пустую лифтовую шахту, перепрыгнул через штабель готовых к укладке половых досок и оказался в большом помещении с двумя выходами, один из которых надежно перекрывал старший наряда ППС. Пэпээсник, увидев небритого хулигана, навел на него ствол АКСУ. Со стороны второго дверного проема приближался тяжело дышащий начальник ОУРа.
— Стоять! — рявкнул главный пэпээсник и передернул затвор.
Подозреваемый метнулся сначала вправо, затем влево, заполошно закрутил головой, повернулся вокруг оси и сделался бледным.
— На колени и руки за голову! — приказал суровый, но справедливый сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Тело рефлекторно вздрагивало и храпело.
Ларин понял, что ему придется в гордом одиночестве справляться с нашествием наглых тварей, и, подбрасывая в руке табурет, направился к выходу из кабинета.
Прокравшись в туалет, капитан лег на пол и узрел торчавшие в одной из кабинок волосатые ноги, оканчивающиеся раздвоенными копытами.
Ларин резко распахнул дверцу и наткнулся на горящий ненавистью ко всему человеческому роду взгляд большого, толстого и ужасного черта, вольготно рассевшегося на унитазе.
— Вот ты где, главный черт! — заорал охотник за нечистью и со всего маху опустил табурет на рогатую голову.
В удар были вложены все силы, и, так как больше сил не нашлось, славный экзорцист Ларин рухнул без сознания на кафельный пол рядом с писсуаром.
* * *
Друзья почти миновали проулок, откуда часа полтора назад вылетела шальная конница, когда их неожиданно окликнул чей-то гунявый голос:
— Па-апрашу документы, господа ха-аро-шие!
Дорогу оперативникам преградил усатый военный, погоны которого были украшены сержантскими лычками. Сомневаться в решительности намерений говорившего не приходилось, так как он весьма выразительно покачивал своим карабином.
Рогов обернулся и увидел, что путь к отступлению отрезан: сзади стояли еще двое служивых, один из которых, деловито передернув затвором трехлинейки, с угрозой предупредил: — Э-эй, не балуй! А то враз пальну!
Плахов сунул было под нос сержанту служебное удостоверение, но тот, издали заприметив маленькие алые корочки, начальственно прикрикнул:
— Ты мне пачпорт давай и пропуск от коменданта!
Возможно, будь оперативник понастойчивее и заставь он патрульного ознакомиться с содержимым удостоверения, то все бы и обошлось. Но растерявшийся Рогов неожиданно вытащил из внутреннего кармана пиджака загранпаспорт, с которым он столь удачно навестил недавно гостеприимный Лос-Анджелес.
Тут-то оперативники смогли по достоинству оценить расторопность родного правительства, в течение десяти с лишним лет не удосужившегося заменить старые советские паспорта на новые, с символикой, более приличествующей веяниям времени. На миг оторопело уставясь на краснокожую серпасто-молоткастую паспортину с пятиконечной звездой, сержант вдруг заорал дурным голосом:
— Красны-ые-е! — И, отскочив от Васи, словно от зачумленного, на несколько шагов, направил карабин прямо ему в лицо. — Стоять, большевистская сволочь! Руки вверх! Ужо теперича господин Овечкин вам шомполами-то мозги вправит! — И, обращаясь к солдатам, поинтересовался: — Я верно говорю, братки?
— Слухай, Михалыч, чё я тебе за них щас скажу, — живо отозвался один из конвоиров. — Мине лично ентот Овечкин нужон, как рыбке зонтик. То ж не в кафешантан с мамзелью идтить, а в контрразведку. А там ихние благородия начнут пытать, типа, почему ты, Сема, всего двоих споймал? Куда остальных «мстителей» отпустил? И чё мы ответим, в натуре? Ты лучше гля, Михалыч, какие у большаков шмотки справные. Доведем до лимана та и бычкам с кефалью на корм: нам хлопот меньше, а им — мучениев.
— Какие бычки? Какие мучения? — запротестовал Рогов. — Вы нас, господа, с кем-то спутали. Не знаю, кто там вам мстит, но это не мы. Мы только что сюда приехали из Питера.
— Это верно, — неожиданно согласился старший патрульный. — Вот и господин капитан Овечкин то же говорил: дескать, бандюки эти неуловимые, кажись, сюды только давеча прибыли. А про Петроград вы уж совсем загнули — туда ж больше двух тыщ верст, да через линию фронта! Потому, товаришшы комиссары, не обессудьте. Вертайтесь-ка взад и шагом марш! Ну, пшли! — И для убедительности сержант ткнул дулом карабина в сторону задержанных.
— Да-а, Вася, если жив останусь, я тебе вовек этого подарка не забуду. И пальто тоже… Я ж на него целый год копил! — возмутился Плахов.
Но сержант уже приставил приклад карабина себе к плечу и начал прицеливаться:
— Пшли! Кому сказал?!
Только, видно, для нового владельца пальто время еще не пришло.
В самый критический момент благолепие южного городка нарушил яростный вопль, пронесшийся вдоль наглухо закрытых ставень:
— Ста-я-а-ать!..
* * *
Бесчувственную тушку Твердолобова было решено использовать для перекрытия одного из входов в дом в качестве своеобразного милицейского надолба. Правда, Недорезов предлагал назвать дознавателя хоть и созвучно со словом «надолб», но несколько по-другому, однако Соловец быстро прервал оскорбительные лексикологические изыскания судмедэксперта.
Пребывающего во временной отключке коллегу посадили в дверном проеме, подперли мешком с цементом и всунули в руки короткую доску которую издалека можно было принять за автомат.
— Нормально. — Соловец отошел на два десятка шагов и визуально оценил проделанную работу. — Сойдет.
Сержанты, начальник ОУРа, судмедэксперт и водитель двинулись вверх по лестницам, раз в минуту перекликаясь рублеными фразами из непечатной лексики. Смысл фраз заключался в том, что «подвергшийся сексуальному насилию в извращенной форме» и, вероятно, «нетрадиционно ориентированный» подозреваемый пока не обнаружен.
Но на седьмом этаже ситуация кардинально изменилась.
Шедший первым смельчак Пенёк получил удар из-за угла трехкилограммовым бумажным пакетом с алебастром и, сплошь покрытый белым порошком, кубарем покатился вниз по лестнице, увлекая за собой пузатого сержанта и Недорезова.
Опытный Соловец подпрыгнул, когда ему под ноги свалился клубок тел, приземлился на чье-то лицо, оттолкнулся обеими ногами и запрыгнул на лестничную площадку, оставив позади себя набирающие скорость тела.
Котлеткин, сержант и Недорезов прокатились по ступенькам и врезались в стену.
Вверх взметнулось облако алебастра.
Майор не стал ждать, когда коллеги выберутся из кучи-малы, выдернул из кобуры штатный ПМ и, не подозревая о том, что обойма пистолета пуста, бросился догонять рослого подозреваемого, улепетывающего по захламленному коридору.
Беглец миновал пустую лифтовую шахту, перепрыгнул через штабель готовых к укладке половых досок и оказался в большом помещении с двумя выходами, один из которых надежно перекрывал старший наряда ППС. Пэпээсник, увидев небритого хулигана, навел на него ствол АКСУ. Со стороны второго дверного проема приближался тяжело дышащий начальник ОУРа.
— Стоять! — рявкнул главный пэпээсник и передернул затвор.
Подозреваемый метнулся сначала вправо, затем влево, заполошно закрутил головой, повернулся вокруг оси и сделался бледным.
— На колени и руки за голову! — приказал суровый, но справедливый сержант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52