Нет, шевелить мозгами, когда голова и без того раскалывается, – сущая пытка…
Возможно, бабуля ненароком заглянула в сарай и узнала о плантации конопли и преступном бизнесе Джо Эдди и Делберта. О чем и намекнула Беатрис Оффут на похоронах Рэя Петерса. Но из этого вовсе не следует, что Джо Эдди и Делберт ее убили.
Слишком много оставалось вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответ. К примеру… почему это упоминание о Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел повергло Юнис в панику?
Но на споры с Верджилом мне не хватило бы сил. Так что, пока он шагал к двери, я не проронил ни слова.
Уверяю вас, если б голова болела хоть чуточку меньше, я бы поинтересовался у шерифа, чем, например, объяснить расправу над домашними питомцами бабули? Следуя логике Верджила, придется признать, что кот с попугаем тоже слишком много знали. Да-а… уж я бы поинтересовался… если б только чувствовал себя получше.
У самой двери Верджил притормозил и бросил:
– Не принимай близко к сердцу, Хаскелл. Договорились?
Видимо, это у него такая манера желать скорейшего выздоровления. Не стану лукавить – я был тронут.
Чуть позже в больницу наведался и мой брат Элмо. Суть его заявления сводилась к тому, что я уже слышал тысячу раз. «Помяни мое слово, дождешься, что тебя укокошат». Ну и рефреном звучали восхваления аптечному бизнесу. Это, мол, не просто бизнес, а водоворот увлекательнейших событий и океан приключений. Ни больше ни меньше.
Признаться, во мне теплилась надежда увидеть в больнице Корделию. Ведь и суток не прошло с тех пор, как ее обуревала страшная тревога за мое здоровье и благополучие. Ан нет. Тревога тревогой, но на несчастного уволенного детектива у Корделии времени не нашлось. Странно. Поневоле рождались сомнения в ее искренности.
Самый приятный сюрприз преподнесла Мельба. Заявилась под вечер, в платьице, которое у меня проходит под кодовым названием «яичница». Мельба частенько появляется в нем на работе. По блестящей шелковой ткани разбросаны громадные белые маки с ярко-желтыми сердцевинками. Забавное зрелище. Особенно издалека. Такое впечатление, будто в Мельбу швыряли глазуньей, причем швыряли меткой рукой.
Глаза дражайшей Мельбы размером конкурировали с яичными желтками на ее платье. В руках она тискала кожаную сумочку, прижимая ее к внушительной груди наподобие щита.
Должно быть, вид у меня был тот еще. И повязка на голове наверняка пропиталась кровью. Не пройдя и полпути от двери к койке, Мельба вдруг окаменела.
– Боже! Боже! Боже! – забормотала она.
Я, грешным делом, подумал, уж не спутала ли она больницу с церковью? Но на всякий случай улыбнулся:
– Я в порядке, Мельба!
– Господи! Господи! – отозвалась Мельба.
– Подумаешь, царапина какая-то!
Мелкими-мелкими шажками Мельба приблизилась ко мне и рухнула на стул рядом с койкой.
– Хаскелл… – Она еще сильнее прижала сумочку к груди, – я даже не представляла, что у вас такая опасная работа!
Тут меня осенила гениальная мысль. Я поморщился, жалобно скривился и издал протяжный тихий стон.
Мельба побледнела. По-моему, она была на грани обморока.
Ушла она примерно через полчаса, успев тридцать три раза повторить, что я могу рассчитывать лишь на ее «секретарскую» помощь.
– Поймите меня правильно, Хаскелл, – полным сожаления голосом твердила она, – в аптеке столько работы… Ну совершенно нет времени на то, чтобы заниматься еще и вашими расследованиями… Вы ведь не в обиде, правда?
Пришлось скрепя сердце согласиться, что секретарские услуги – лучше, чем ничего. Гораздо труднее оказалось удержаться от хохота до тех пор, пока за Мельбой не закрылась дверь.
Как только врач соизволил выпустить меня из больничных застенков, я съездил домой, снес ликующего Рипа во двор, затащил обратно, накормил и немедленно отправился к Юнис. Полутора суток вполне хватило для раздумий, и я умирал от желания услышать ответы на кое-какие вопросы.
Гектор, разумеется, был тут как тут, но на сей раз торжествовать ему не пришлось. Я только поднял ногу, и клыкастое чудовище с визгом отскочило в сторону. Очевидно, пинок Верджила произвел на пса неизгладимое впечатление.
Стучать в дверь обшарпанно-белого домика не было нужды – Юнис уже стояла на пороге.
– Я так и думала, что вы приедете, – прошептала она, вскинув на меня испуганный взгляд.
В гостиной навстречу нам поднялась Корделия. Поднялась с того самого дивана, на котором я не так давно истекал кровью. Кто-то попытался замыть пятно, но кровь, как известно, штука трудно-выводимая, так что, боюсь, обивку на диване придется сменить.
При виде меня Корделия округлила глаза. С тревогой взглянула на сестру. И наконец, выдавила:
– О, Хаскелл… как ты себя чувствуешь? Мы за тебя волновались…
У ног ее громоздились раскрытые коробки с тарелками, сковородками и прочей утварью. Из чего легко было сделать вывод, что сестры упаковывали пожитки.
– Уезжаете? – поинтересовался я.
Юнис кивнула и поспешно вынула из кармана платок, который и без того был мокрым от слез.
– Дом у нас конфискуют… здесь ведь изготавливали наркотики, – всхлипнула она. – Я переезжаю к дедуле. – Юнис вытерла глаза и присела на краешек дивана. – Простите… Даже не знаю, что сказать…
Я молча опустился на стул с прямой спинкой – тот самый, на котором восседал в свой первый визит. Если уж она не знала, что сказать, то я и подавно. Вот вы бы с какими словами обратились к женщине, которая помогла вам всадить две пули в собственного мужа, а? Искренне, мол, признателен, век не забуду?
– Послушай, Юнис… – голос у меня внезапно сел, – ты ведь понимаешь…
Юнис вскинула руку.
– Я так поступила не только ради вас, но и ради Джо Эдди. Чтобы он не стал убийцей… – Сегодня шепот Юнис звучал гораздо громче и уверенней обычного.
Я кивнул. И с огромным облегчением сменил тему:
– Вы, наверное, удивляетесь, к чему этот визит?
Ответом мне был немигающий взгляд двух пар глаз.
Я неловко прокашлялся.
– Помнишь, Юнис, ты просила меня отвести дедулю домой? Так вот… В последних бабулиных записях… – Я подался вперед. – Разве бабуля не забыла взять новый каталог? Ты ведь сама говорила, что твой каталог так и остался у тебя, верно?
По глазам Юнис я видел, что с ней происходит неладное. Но взгляд она не отвела.
– Верно. Каталог и сейчас у меня. Могу показать, если хотите.
Она вдруг вся как-то сникла. Точно на нее навалилась многолетняя усталость. Мне даже стыдно стало за навязчивые расспросы. В конце концов, эта женщина спасла мне жизнь. И зубы спасла. И руки.
– Видишь ли… меня беспокоит один момент… Миссис Терли поменяла в списке кое-какие цены. В нынешнем году семена некоторых цветов подорожали, и бабуля стерла старую цену. А новую вписала. – Не в силах выносить отразившегося на лице Юнис ужаса, я перевел взгляд на Корделию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54