Мог он за это время скачать информацию из компьютера Леонида?
Мог. Хотя странности остаются. Каждый пользователь защищает себя от взлома кодом. Как Бурмистров умудрился его взломать? Что это было, подготовленная акция или чистый случай?
Ну и нравы в этом семействе! Змеиный клубок.
Но в любом случае хозяин меня использовал. Намеренно или случайно, значения не имеет. Когда я выходила из детской, он закрывал дверь в кабинет Леонида с абсолютно невозмутимым лицом. Только бубнил что-то о необязательности родственника, мол, сам пригласил и, надо же, отсутствует.
А если прав Дмитрий Максимович и Леонид разыграл спектакль?
Но ради чего?!
Я немного подумала и решила, что целью демарша является уничтожение компьютера олигарха в тот день, когда Леонид мне об этом скажет.
Ловко. Пожалуй, следует выяснить отношения с Дмитрием Максимовичем. Ожоги от пощечин перестали жечь мне щеки, страх, выворачивающий внутренности, отошел на второй план, выпуская на первый элементарную порядочность. Гадить в доме, который тебя принял, не положено, господа. Пес с ней, с канавой, в кою меня выкинут позже, но с Дмитрием Максимовичем мне придется поговорить.
Я осторожно тронулась с места и аккуратно смешалась с потоком машин. Через сорок минут у близнецов заканчивается урок верховой езды, их обещал встретить Геннадий, но ехать в профилакторий и ждать в одиночестве мне почему-то не хотелось.
Дорога к конному заводу пролегала через соседний с усадьбой поселок и от крыльца со львами до конюшни занимала не более десяти минут. Не выпуская руля, я набрала сотовый номер Геннадия и предупредила, что успеваю встретить мальчиков сама. Гена ответил, что уже выезжает, но мне слишком хотелось побыть одной, и я довольно грубо попросила его остаться в доме.
По-моему, он обиделся. Но я уже мысленно простилась с обитателями профилактория и думала исключительно о том, где возьму денег в случае неминуемой отставки.
Все, что удалось скопить за десять месяцев службы у Бурмистровых, в мае я вложила как первый взнос в строительство собственного жилья. Серафима и Андрей — пара милая и приятная, но семья. А коммунальная жизнь укреплению родственных отношений не способствует.
Приезжая на выходные в Москву, я чувствовала себя лишней. Скоро у Симы родится Маша-младшая, Андрей носится с женой как с писаной торбой, так как первая беременность сестры была неудачной.
Где взять денег?! Этот вопрос дергал меня, как больной нерв разрушенный зуб, я нетерпеливо ерзала на сиденье и то и дело обтирала влажные ладони носовым платком. Где взять денег?! Продать машину?
Нет. Если я уйду от Бурмистровых, «премию» придется оставить. Это, как говаривал Жириновский, однозначно. Отказаться от собственного жилья, расторгнуть контракт со строителями и обосноваться в прежней комнате? Приятного мало. Свою старую келью я уже видела детской.
Все к черту! Мечты, планы и уютная жизнь.
Решительно утопив педаль газа, я обогнала занюханный грузовик, тащившийся впереди последние пять минут, и понеслась вперед. К черту надо послать все интриги семейства Бурмистровых. Я не стану ни с кем объясняться, не стану выяснять, кто сеял ветер, кто жнет бурю, я оставлю ключи от комнаты, машины, соберу вещи и сегодня же уеду. Вмешиваться в семейную склоку я не намерена.
Решительность, с которой я вырулила на стоянку перед конным заводом, на какой-то момент отвлекла близнецов от драки. Они проводили удивленными взглядами лихой «Форд» и с новыми силами взялись за старое — мутузить друг друга жокейскими шапочками и сапогами.
— Эй, парни, в чем дело? — выбираясь из машины, крикнула я.
Разгоряченные спарринг-партнеры сопели грязными носами и упирались крутыми лбами.
— В чем дело? — подойдя ближе, повторила я.
Максим отлепился от брата и заскакал вокруг меня, уворачиваясь от братского сапога.
— А дядя Слива нас сегодня матом ругал, — корча рожицы из-за моей спины, доложил Макс.
— Ябеда, — грозно крикнул Филипп, — получишь, предатель!
— А я за правду, — пискнул предатель в ответ.
— Так. Стоп, — приказала я.
— Дядя Слива нас сегодня иродами ругал! — на одном дыхании выпалил Максим.
— Как?!
— Иродами!
— А нечего было Орлика пугать! — кричал Филипп.
Дядя Слива, или дядя Слава, или, еще точнее, Вячеслав Кириллович, — отставной профессор ветеринарной академии. Влюбленный в лошадей, после неудачного падения он лишился возможности ездить на них и переквалифицировался в тренеры.
Интеллигент и большая умница, своих учеников Вячеслав Кириллович называл не иначе, как крезиками, уменьшительно-ласкательно от Креза. Продвинутые детки откуда-то услышали, что «крейзи» по-английски значит «болван», и попытались обидеться. Битый час я объясняла близнецам, что старик-профессор не имел в виду ничего плохого, что Крез — богатейший царь Лидии и воспитанный дядя Слива провел аналогию между венценосной особой и их отцом.
Пришлось прошерстить библиотеку, разыскивая реальные доказательства существования очень богатого царя, после чего на «крезики» мальчики отзывались с удовольствием.
Теперь покоя им не дает еще один самодержец — царь иудейский Ирод. Ох, Вячеслав Кириллович, и что же у вас ругательства-то такие однообразные?!
На краткий курс закона божьего я потратила все время от завода до дома. Избиение младенцев произвело на детей ошеломляющее впечатление, и курс пришлось закончить оправдательным приговором царя.
— Тирана зря обвиняют. Он умер за четыре года до рождения Христа.
— Точно?! — воодушевились притихшие малыши.
— Абсолютно. Моем лица, руки и идем в библиотеку. Там я смогу аргументированно доказать невиновность Ирода.
Любознательность младших Бурмистровых не имела границ. Сначала мы листали Библию и Евангелие с литографиями Доре; потом они потребовали объяснить, почему иллюстрации называются литографиями; одно слово цеплялось за другое, вопросы сыпались, как горох из драного мешка, и не давали мне отвлечься ни на минуту.
В любой другой день я просидела бы с ними в библиотеке до вечера и легла спать с чувством выполненного долга. Каждый раз, когда мне удавалось заинтересовать мальчиков не уроком истории, а чем-то важным по их выбору, я считала удачей. Но не сегодня.
Этим вечером мне была необходима пара-тройка свободных минут на решение собственных вопросов. Как мне уехать из дома?
Прощаясь или по-английски? Пост охраны у ворот не выпустит гувернантку с чемоданами без высочайшего позволения. И в лучшем случае я буду выглядеть глупо. В худшем подозрительно.
Когда я решительно обгоняла грузовик на шоссе, уход из дома представлялся мне элементарным — ключи на стол и вперед. Но пошлая действительность диктовала другое. Как минимум от меня потребуют объяснений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Мог. Хотя странности остаются. Каждый пользователь защищает себя от взлома кодом. Как Бурмистров умудрился его взломать? Что это было, подготовленная акция или чистый случай?
Ну и нравы в этом семействе! Змеиный клубок.
Но в любом случае хозяин меня использовал. Намеренно или случайно, значения не имеет. Когда я выходила из детской, он закрывал дверь в кабинет Леонида с абсолютно невозмутимым лицом. Только бубнил что-то о необязательности родственника, мол, сам пригласил и, надо же, отсутствует.
А если прав Дмитрий Максимович и Леонид разыграл спектакль?
Но ради чего?!
Я немного подумала и решила, что целью демарша является уничтожение компьютера олигарха в тот день, когда Леонид мне об этом скажет.
Ловко. Пожалуй, следует выяснить отношения с Дмитрием Максимовичем. Ожоги от пощечин перестали жечь мне щеки, страх, выворачивающий внутренности, отошел на второй план, выпуская на первый элементарную порядочность. Гадить в доме, который тебя принял, не положено, господа. Пес с ней, с канавой, в кою меня выкинут позже, но с Дмитрием Максимовичем мне придется поговорить.
Я осторожно тронулась с места и аккуратно смешалась с потоком машин. Через сорок минут у близнецов заканчивается урок верховой езды, их обещал встретить Геннадий, но ехать в профилакторий и ждать в одиночестве мне почему-то не хотелось.
Дорога к конному заводу пролегала через соседний с усадьбой поселок и от крыльца со львами до конюшни занимала не более десяти минут. Не выпуская руля, я набрала сотовый номер Геннадия и предупредила, что успеваю встретить мальчиков сама. Гена ответил, что уже выезжает, но мне слишком хотелось побыть одной, и я довольно грубо попросила его остаться в доме.
По-моему, он обиделся. Но я уже мысленно простилась с обитателями профилактория и думала исключительно о том, где возьму денег в случае неминуемой отставки.
Все, что удалось скопить за десять месяцев службы у Бурмистровых, в мае я вложила как первый взнос в строительство собственного жилья. Серафима и Андрей — пара милая и приятная, но семья. А коммунальная жизнь укреплению родственных отношений не способствует.
Приезжая на выходные в Москву, я чувствовала себя лишней. Скоро у Симы родится Маша-младшая, Андрей носится с женой как с писаной торбой, так как первая беременность сестры была неудачной.
Где взять денег?! Этот вопрос дергал меня, как больной нерв разрушенный зуб, я нетерпеливо ерзала на сиденье и то и дело обтирала влажные ладони носовым платком. Где взять денег?! Продать машину?
Нет. Если я уйду от Бурмистровых, «премию» придется оставить. Это, как говаривал Жириновский, однозначно. Отказаться от собственного жилья, расторгнуть контракт со строителями и обосноваться в прежней комнате? Приятного мало. Свою старую келью я уже видела детской.
Все к черту! Мечты, планы и уютная жизнь.
Решительно утопив педаль газа, я обогнала занюханный грузовик, тащившийся впереди последние пять минут, и понеслась вперед. К черту надо послать все интриги семейства Бурмистровых. Я не стану ни с кем объясняться, не стану выяснять, кто сеял ветер, кто жнет бурю, я оставлю ключи от комнаты, машины, соберу вещи и сегодня же уеду. Вмешиваться в семейную склоку я не намерена.
Решительность, с которой я вырулила на стоянку перед конным заводом, на какой-то момент отвлекла близнецов от драки. Они проводили удивленными взглядами лихой «Форд» и с новыми силами взялись за старое — мутузить друг друга жокейскими шапочками и сапогами.
— Эй, парни, в чем дело? — выбираясь из машины, крикнула я.
Разгоряченные спарринг-партнеры сопели грязными носами и упирались крутыми лбами.
— В чем дело? — подойдя ближе, повторила я.
Максим отлепился от брата и заскакал вокруг меня, уворачиваясь от братского сапога.
— А дядя Слива нас сегодня матом ругал, — корча рожицы из-за моей спины, доложил Макс.
— Ябеда, — грозно крикнул Филипп, — получишь, предатель!
— А я за правду, — пискнул предатель в ответ.
— Так. Стоп, — приказала я.
— Дядя Слива нас сегодня иродами ругал! — на одном дыхании выпалил Максим.
— Как?!
— Иродами!
— А нечего было Орлика пугать! — кричал Филипп.
Дядя Слива, или дядя Слава, или, еще точнее, Вячеслав Кириллович, — отставной профессор ветеринарной академии. Влюбленный в лошадей, после неудачного падения он лишился возможности ездить на них и переквалифицировался в тренеры.
Интеллигент и большая умница, своих учеников Вячеслав Кириллович называл не иначе, как крезиками, уменьшительно-ласкательно от Креза. Продвинутые детки откуда-то услышали, что «крейзи» по-английски значит «болван», и попытались обидеться. Битый час я объясняла близнецам, что старик-профессор не имел в виду ничего плохого, что Крез — богатейший царь Лидии и воспитанный дядя Слива провел аналогию между венценосной особой и их отцом.
Пришлось прошерстить библиотеку, разыскивая реальные доказательства существования очень богатого царя, после чего на «крезики» мальчики отзывались с удовольствием.
Теперь покоя им не дает еще один самодержец — царь иудейский Ирод. Ох, Вячеслав Кириллович, и что же у вас ругательства-то такие однообразные?!
На краткий курс закона божьего я потратила все время от завода до дома. Избиение младенцев произвело на детей ошеломляющее впечатление, и курс пришлось закончить оправдательным приговором царя.
— Тирана зря обвиняют. Он умер за четыре года до рождения Христа.
— Точно?! — воодушевились притихшие малыши.
— Абсолютно. Моем лица, руки и идем в библиотеку. Там я смогу аргументированно доказать невиновность Ирода.
Любознательность младших Бурмистровых не имела границ. Сначала мы листали Библию и Евангелие с литографиями Доре; потом они потребовали объяснить, почему иллюстрации называются литографиями; одно слово цеплялось за другое, вопросы сыпались, как горох из драного мешка, и не давали мне отвлечься ни на минуту.
В любой другой день я просидела бы с ними в библиотеке до вечера и легла спать с чувством выполненного долга. Каждый раз, когда мне удавалось заинтересовать мальчиков не уроком истории, а чем-то важным по их выбору, я считала удачей. Но не сегодня.
Этим вечером мне была необходима пара-тройка свободных минут на решение собственных вопросов. Как мне уехать из дома?
Прощаясь или по-английски? Пост охраны у ворот не выпустит гувернантку с чемоданами без высочайшего позволения. И в лучшем случае я буду выглядеть глупо. В худшем подозрительно.
Когда я решительно обгоняла грузовик на шоссе, уход из дома представлялся мне элементарным — ключи на стол и вперед. Но пошлая действительность диктовала другое. Как минимум от меня потребуют объяснений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44