Однако поскольку приложить сил было некуда и не к кому, пришлось обуздать темперамент, жевать и поддерживать с Виталием непринужденную беседу. Варвара почти не пила, мало ела и еще меньше разговаривала. Возникало странное чувство, словно она пробовала парня на вкус, когда бросала на язык виноградину, на ощупь, когда коротко вглядывалась в него, и на слух, когда замирала на секунду, прежде чем ответить ему. Виталик смаковал виски, подливал нам шампанского и рассуждал о недостатках и преимуществах снимаемого жилья. Однако строгая Варвара не позволила ему раздухариться. Ровно в половине одиннадцатого она постучала пальцем между лопатками поклонника и сказала:
— Виталий, уже поздно.
Он поскучнел, но моментально подчинился. Поднялся и откланялся.
Щелкнул замок. Варя помедлила в прихожей и вернулась в комнату.
— Прости, что вмешиваюсь, — не утерпела я, — но неужели он тебя совсем не привлекает? Слишком уж ты с ним сурова.
— Привлекает, Поля, в том-то и беда, что привлекает. Только я за три года многому вне универа научилась. Все мужики шумят, будто им нужна понимающая, прощающая и скромная женщина.
А на самом деле лбы расшибают, чтобы добиться благосклонности истеричной стервозины. Но это игры. Реальность круче. Приводит тебя поклонник к родителям, знакомит. Папаша стрельнет глазами по бюсту, талии, ляжкам и или за газету прячется, или на работу улепетывает. Мамаша же свое дело туго знает:
— Откуда вы, Варя?
— Из города Гуково, он в Ростовской области.
— Из о-о-области… На биофак поступили? А есть у вас кто-нибудь в биологии там, ну в Гу-у-уково вашем?
— Нет.
— Может, ваш отец успешно занимается бизнесом?
— Нет.
И любящий мальчик приобретает повадки оборотня. Бывало, позвонишь, заикнешься, что грустно, он бегом развлекать. После посиделок с родней пожалуешься в трубку:
— Мне одиноко.
— Мне тоже, — подхватывает. — Займи себя чем-нибудь. Пока.
Она смешно изображала жеманную маму и трусливого парня. Невесть откуда вдруг появилось глуховатое южное "г", и речь ненадолго стала говорком. Я засмеялась. Линева нахмурилась, а потом присоединилась к веселью:
— Тяпнем виски, Поля?
— Конечно. Какие наши годы? Печень в порядке.
Однако минут через тридцать Варвара схватилась за затылок и заныла:
— Голова раскалывается.
Мне тоже после шампанского шотландский самогон не пошел. Варя выбралась из кресла и приволокла пакет с непривычным содержимым. В нем звякала масса баночек-скляночек, в которых обычно продают дешевые отечественные лекарства. Этикетки заменяли куски лейкопластыря со сделанными шариковой ручкой надписями: «От головной боли, 1 т. х 3 р. в д. до еды», «От расстройства желудка, 1 т. х 3 р. в д. вместо еды», «От простуды…» И тому подобное.
— У Зинки отец доктор. Он правильно рассуждал. В лекарствах мы не рубим, ориентируемся на рекламу. Поэтому создавал нам запас и доступно указывал, что средство лечит и как его принимать.
Для нашего с Варварой случая нашлось три таблетки в сиреневых оболочках. Мы по-сестрински договорились съесть по одной, а третью при необходимости разделить пополам. Варя принесла воды, мы заглотили обезболивающее и стали мыть посуду. Почему-то мыли долго-долго.
Тарелки и чашки были пойманными рыбами. Они плескались в раковине и норовили хлестнуть меня хвостами. Вдруг скользкая голубая камбала вырвалась и шлепнулась на пол, где превратилась в очаровательных котят, бросившихся врассыпную. Я расхохоталась, но вместо того, чтобы описать Варваре это волшебство, вопила:
— Кайф!
— Поля, ты чего? — всполошилась Варвара, оттолкнула меня от крана и спешно сполоснула кофейник.
Я обиделась. Кофейник-то был птицей, его следовало не мочить, а выпустить в окно для полета. Я плакала и уверяла Линеву, что он вернется к нам с первыми лучами солнца.
Варя вытащила меня в комнату, и я сразу захотела лечь. Но она преобразовалась в несносную гадину — кидала на диван снег и врала, будто стелит простыни. Я стала потихоньку спихивать снег со своего ложа, а потом вспомнила, что в сугробе тепло и мягко. Я свернулась клубочком. Варвара посмела чем-то меня укрыть. Я собралась отругать ее, но веки захлопнулись. И перед глазами начался сначала звездопад, затем к звездам присоединились хлопушки, игрушки, конфеты… Я никогда не видела таких ярких, чистых цветов и не испытывала такого восторга.
— Еще, умоляю, еще! — орала я.
Постепенно восхищение сменила усталость. Разноцветный вал детских сокровищ редел, редел, редел. Последняя звездочка попросту медленно потухла.
Я заснула.
* * *
В полдень состоялось пробуждение.
Вялость, лень, слабость и плаксивость нагло хозяйничали во мне. Горячая ванна и крепкий кофе их не прогнали. Полковник Измайлов, в кабинет которого я кое-как приволоклась, — тоже.
— Вик, похоже, меня вчера на переносимость наркоты проверили, — мрачно сообщила я.
Он вскочил и принялся мелькать в разных углах.
— Сядь, — попросила я. — Ради бога, зафиксируйся где-нибудь, иначе окочурюсь.
— Сию секунду в больницу, — суетился Измайлов.
— Не надо, милый. Передозировка исключена, через часок отпустит. У тебя нет минералки? Во рту горько.
Через четверть часа я согнулась пополам в кресле, обняв собственные колени и приказывая себе собраться. А надо мной яростно спорили Юрьев с Балковым. Сергей убеждал, что меня действительно попотчевали наркотиком. Борис — что я была пьяна в стельку и сейчас впервые маюсь обыкновенным похмельем.
— Ты раньше виски пробовала? — приставал Юрьев. — У матерых мужиков психика лютует.
— Мы всего грамм по тридцать накатили, — оправдывалась я.
— Виктор Николаевич, разве у нее от крепкого пойла глюки случаются? — обратился Балков в последнюю инстанцию.
— Не глушим мы вместе водку, — простонал Вик. — Однажды она в подпитии полночи пела мне песни. А лютующая психика — это ее естественное состояние.
Он сочувственно потрепал меня по волосам, присел на корточки и забубнил:
— Поленька, детка, на анализ крови понадобится много времени. Но меры нужно принимать быстро. Скажи честно, коктейль из шампанского и виски составляли? Мог тебе Кропотов что-то в стакан подсыпать? Бывает с дураками, решил, ты отключишься, он порезвится с Варварой. Могла Линева подшутить, подсунуть тебе другую таблетку?
При всей своей отстраненности сознания я не теряла и выражалась связно.
— Шампанское мы не допили. Я полбутылки вылила в раковину, хотела сделать рыбок золотыми. Давайте прикинем. Ноль семь пополам и еще раз пополам, по сто семьдесят грамм шампанского с икрой и пиццей и под занавес по тридцать грамм виски. Вы меня за кого держите? Наши бабы с такого количества алкоголя не свихиваются. Я вам не англичанка какая-нибудь. Кропотов мне ничего не подсыпал, ручаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Виталий, уже поздно.
Он поскучнел, но моментально подчинился. Поднялся и откланялся.
Щелкнул замок. Варя помедлила в прихожей и вернулась в комнату.
— Прости, что вмешиваюсь, — не утерпела я, — но неужели он тебя совсем не привлекает? Слишком уж ты с ним сурова.
— Привлекает, Поля, в том-то и беда, что привлекает. Только я за три года многому вне универа научилась. Все мужики шумят, будто им нужна понимающая, прощающая и скромная женщина.
А на самом деле лбы расшибают, чтобы добиться благосклонности истеричной стервозины. Но это игры. Реальность круче. Приводит тебя поклонник к родителям, знакомит. Папаша стрельнет глазами по бюсту, талии, ляжкам и или за газету прячется, или на работу улепетывает. Мамаша же свое дело туго знает:
— Откуда вы, Варя?
— Из города Гуково, он в Ростовской области.
— Из о-о-области… На биофак поступили? А есть у вас кто-нибудь в биологии там, ну в Гу-у-уково вашем?
— Нет.
— Может, ваш отец успешно занимается бизнесом?
— Нет.
И любящий мальчик приобретает повадки оборотня. Бывало, позвонишь, заикнешься, что грустно, он бегом развлекать. После посиделок с родней пожалуешься в трубку:
— Мне одиноко.
— Мне тоже, — подхватывает. — Займи себя чем-нибудь. Пока.
Она смешно изображала жеманную маму и трусливого парня. Невесть откуда вдруг появилось глуховатое южное "г", и речь ненадолго стала говорком. Я засмеялась. Линева нахмурилась, а потом присоединилась к веселью:
— Тяпнем виски, Поля?
— Конечно. Какие наши годы? Печень в порядке.
Однако минут через тридцать Варвара схватилась за затылок и заныла:
— Голова раскалывается.
Мне тоже после шампанского шотландский самогон не пошел. Варя выбралась из кресла и приволокла пакет с непривычным содержимым. В нем звякала масса баночек-скляночек, в которых обычно продают дешевые отечественные лекарства. Этикетки заменяли куски лейкопластыря со сделанными шариковой ручкой надписями: «От головной боли, 1 т. х 3 р. в д. до еды», «От расстройства желудка, 1 т. х 3 р. в д. вместо еды», «От простуды…» И тому подобное.
— У Зинки отец доктор. Он правильно рассуждал. В лекарствах мы не рубим, ориентируемся на рекламу. Поэтому создавал нам запас и доступно указывал, что средство лечит и как его принимать.
Для нашего с Варварой случая нашлось три таблетки в сиреневых оболочках. Мы по-сестрински договорились съесть по одной, а третью при необходимости разделить пополам. Варя принесла воды, мы заглотили обезболивающее и стали мыть посуду. Почему-то мыли долго-долго.
Тарелки и чашки были пойманными рыбами. Они плескались в раковине и норовили хлестнуть меня хвостами. Вдруг скользкая голубая камбала вырвалась и шлепнулась на пол, где превратилась в очаровательных котят, бросившихся врассыпную. Я расхохоталась, но вместо того, чтобы описать Варваре это волшебство, вопила:
— Кайф!
— Поля, ты чего? — всполошилась Варвара, оттолкнула меня от крана и спешно сполоснула кофейник.
Я обиделась. Кофейник-то был птицей, его следовало не мочить, а выпустить в окно для полета. Я плакала и уверяла Линеву, что он вернется к нам с первыми лучами солнца.
Варя вытащила меня в комнату, и я сразу захотела лечь. Но она преобразовалась в несносную гадину — кидала на диван снег и врала, будто стелит простыни. Я стала потихоньку спихивать снег со своего ложа, а потом вспомнила, что в сугробе тепло и мягко. Я свернулась клубочком. Варвара посмела чем-то меня укрыть. Я собралась отругать ее, но веки захлопнулись. И перед глазами начался сначала звездопад, затем к звездам присоединились хлопушки, игрушки, конфеты… Я никогда не видела таких ярких, чистых цветов и не испытывала такого восторга.
— Еще, умоляю, еще! — орала я.
Постепенно восхищение сменила усталость. Разноцветный вал детских сокровищ редел, редел, редел. Последняя звездочка попросту медленно потухла.
Я заснула.
* * *
В полдень состоялось пробуждение.
Вялость, лень, слабость и плаксивость нагло хозяйничали во мне. Горячая ванна и крепкий кофе их не прогнали. Полковник Измайлов, в кабинет которого я кое-как приволоклась, — тоже.
— Вик, похоже, меня вчера на переносимость наркоты проверили, — мрачно сообщила я.
Он вскочил и принялся мелькать в разных углах.
— Сядь, — попросила я. — Ради бога, зафиксируйся где-нибудь, иначе окочурюсь.
— Сию секунду в больницу, — суетился Измайлов.
— Не надо, милый. Передозировка исключена, через часок отпустит. У тебя нет минералки? Во рту горько.
Через четверть часа я согнулась пополам в кресле, обняв собственные колени и приказывая себе собраться. А надо мной яростно спорили Юрьев с Балковым. Сергей убеждал, что меня действительно попотчевали наркотиком. Борис — что я была пьяна в стельку и сейчас впервые маюсь обыкновенным похмельем.
— Ты раньше виски пробовала? — приставал Юрьев. — У матерых мужиков психика лютует.
— Мы всего грамм по тридцать накатили, — оправдывалась я.
— Виктор Николаевич, разве у нее от крепкого пойла глюки случаются? — обратился Балков в последнюю инстанцию.
— Не глушим мы вместе водку, — простонал Вик. — Однажды она в подпитии полночи пела мне песни. А лютующая психика — это ее естественное состояние.
Он сочувственно потрепал меня по волосам, присел на корточки и забубнил:
— Поленька, детка, на анализ крови понадобится много времени. Но меры нужно принимать быстро. Скажи честно, коктейль из шампанского и виски составляли? Мог тебе Кропотов что-то в стакан подсыпать? Бывает с дураками, решил, ты отключишься, он порезвится с Варварой. Могла Линева подшутить, подсунуть тебе другую таблетку?
При всей своей отстраненности сознания я не теряла и выражалась связно.
— Шампанское мы не допили. Я полбутылки вылила в раковину, хотела сделать рыбок золотыми. Давайте прикинем. Ноль семь пополам и еще раз пополам, по сто семьдесят грамм шампанского с икрой и пиццей и под занавес по тридцать грамм виски. Вы меня за кого держите? Наши бабы с такого количества алкоголя не свихиваются. Я вам не англичанка какая-нибудь. Кропотов мне ничего не подсыпал, ручаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38