Стало 4:50. Ночной швейцар явно не единственный, у кого проблемы со зрением. Откинувшись на спинку сиденья, я уставилась на мир вокруг. В глазах было жарко и колко, все расплывалось.
Чтобы сделать последнюю попытку решить задачку до того, как ее решит полиция, я поехала домой через казино «Мажестик». Даже и в бодром состоянии в математике я не сильна. Администратор (к счастью, уже другой, не марионетка) любезно мне заметил, что раз срок моего членства пока не составил сорока восьми часов, карточка моя еще в силу не вошла, хотя если мне уж так не терпится, то, пожалуйста, можно явиться вечером, в 10:38. Стоило, конечно, поприпираться, но я рисковала заснуть на полуслове.
И тогда я сдалась и сказала ему правду. Ну, или почти. Сказала, что я близкая подружка Белинды Бейлиол и что мне надо срочно ее увидеть, чтобы передать ей сугубо личное известие. И когда администратор спросил, насколько это срочно, соврала, будто умер родственник. Тогда он куда-то позвонил, спросил, послушал ответ и положил трубку.
— Мне очень жаль. Белинда в данный момент не работает. Дежурный по этажу сказал, она взяла двухнедельный отпуск. Уехала вчера утром.
— Вот как! А он не знает, куда?
— В Мексику.
В Мексику. Я бы сказала, что это алиби. И, решив не размышлять о последствиях этой новости для моего списка, я поехала домой.
Меня ждало единственное сообщение — от Эми. У бабушки нет видео, и Эми заявила, что хочет домой, но мама велела остаться. Не могу ли я заехать к ним, взять видео и привезти к бабушке? Если бы я не была вымотана до такой степени, я бы поддалась искушению взглянуть, как там Колин справляется в одиночку. Вместо этого я хлопнула, не разбавляя, приличное количество водки из холодильника и улеглась в постель.
Я еще продержалась некоторое время и успела дозвониться через оператора до Майорки. Попала на какую-то виллу. Экономка, подошедшая к телефону, сказала на ломаном английском, что Рэнкина нет дома. Я оставила свой номер и попросила передать, чтоб он перезвонил.
Водка начала действовать. Я лежала и перебирала в уме знакомых мне женщин, которым в данный момент еще хуже, чем мне. С Оливии мои мысли переключились на Кейт. И она настолько завладела ими, что я уж было подумала поставить будильник на более раннее время, чтоб застукать Колина в его полуподвальном серале. Но, к счастью для него, водка сделала свое дело, и я уснула, даже не успев дотянуться до выключателя.
К несчастью для него, мне снились кошмары, и я рано проснулась.
Глава шестнадцатая
Я лежу, свернувшись, в канаве знакомого по снам глухого деревенского проулка, чувствуя совсем близко его отдающее кислым дыхание. В данном случае я понимаю, что это сон, но не знаю, как из сна выйти. И когда он, как всегда, склоняется, чтобы меня ударить, я обнаруживаю, что у меня в руке большой кухонный нож. Он тянет меня к себе, и я каким-то замедленным движением поднимаю нож острием вверх и одним махом, оставляя жирный красный след, рассекаю ему плоть от виска к скуле и дальше до самого подбородка. Его рука поднимается ощупать рану, и тут, скорее в удивлении, чем в судороге боли, он пальцами хватается за край взрезанной кожи и начинает медленно отрывать ее от лица. Кожа, потрескивая и вспарываясь у рта, у носа, у глаз, сходит с черепа, как резиновая маска. Перед глазами ярко обнажается внутренняя мягкая ткань. Я зажмуриваюсь, начинаю кричать, конечно же беззвучно, и мой ужас эхом разносится по длинным коридорам этого сна, в то время как я отчаянно стараюсь проснуться. Очнулась я вся в поту, в тисках прилипшей к телу сорочки, пухового одеяла и духоты знойного уже спозаранку утра.
Некоторое время я лежала, щурясь от яркого света, ощущая в теле невыразимую свинцовую тяжесть, словно только что восстала из мертвых. Трусиха. Надо было не закрывать глаза, смотреть. Разглядеть, чье лицо там прячется внутри. Ведь, возможно, сам Всевышний подсказывал мне тайну преступления.
Я взглянула на часы у кровати. 6:10 утра. Салон в западной части города, где раньше работала Лола Марш, открывается только в половине десятого. Бедняга Колин.
На улице меня встретил подернутый дымкой рассвет. Если бы мир не был помойкой, наполненной вредителями, убийцами и неверными мужьями, я бы сказала, что день выдался прекрасный. Я не стала мелочиться и поджидать у его дома, отправилась прямо к ней. Конечно, можно было и просчитаться. Возможно, четверг не его день. Или же, искренне скучая в отсутствие жены, Колин решил бросить ту, другую, и спасти тем самым свой брак. С другой стороны, кот из дома — мыши в пляс… Впрочем, поглядим.
В 7:27 «ровер» Колина, вывернув из-за угла, двинулся по улице, выискивая парковку. Я нырнула под приборную доску, когда он проезжал мимо. Колин вышел, запер машину. Теперь он выглядел совсем иначе. Уже не в тренировочном костюме. Впрочем, зачем тот ему сегодня. Дома никого нет, дурачить некого. Я смотрела, как он сходит вниз по ступенькам и скрывается в доме. И засекла время, чтоб точно знать, когда вошел, когда вышел. Отработанные привычки устойчивы. Когда над лестницей бойко взлетела его плешивая макушка, оказалось, что он пробыл там ровно пятьдесят три с половиной минуты. Стоило за это деньги платить! Хотя у нее, надо думать, свой график, она их эшелонирует, как самолеты б аэропорту Хитроу. Чтобы не столкнулись на взлетно-посадочной полосе. Между тем мне в голову пришла идея. Нет, я не сошла с ума. Я решила твердо и бесповоротно. Объявлюсь и использую внезапную встречу как предлог для разговора. Но прежде пусть он у меня испугается.
Быстрыми шагами Колин направился к машине. Я стояла на тротуаре напротив и смотрела. Он меня не заметил. Слишком был занят своими мыслями, оживлял в памяти сладкие моменты. Сел в машину и только собрался повернуть ключ зажигания, как я легким пируэтом подскочила к правой передней дверце и игриво постучала в стекло.
Он вздрогнул, поднял глаза и в первый момент даже меня не узнал. А когда узнал, сделался серого цвета. Я смотрела, как краски исчезают с его лица — представьте, как человек краснеет, но только все в обратном порядке. Колин нажал кнопку, боковое стекло опустилось. Вот мы и вместе.
— Колин? — постаралась я произнести поласковей.
— Ханна? Э… э… э… что… что ты тут делаешь?
— Я при исполнении. Ну а ты?
— Я… я… был… э… я товарища навещал. Я… у нас была встреча, деловая… завтрак.
— Угу. Я понимаю, уйма работы, но это уже чересчур, — тараторила я, открывая дверь и проскальзывая на переднее сиденье. — Что, очередное слияние?
Физиономия Колина снова поменяла цвет, став из серой мертвенно-белой.
— Не возражаешь, я посижу с тобой пару минут?
— Э… Нет. А ты что тут так рано делаешь? — снова спросил он, видно взволновавшись настолько, что даже забыл, что уже задавал этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Чтобы сделать последнюю попытку решить задачку до того, как ее решит полиция, я поехала домой через казино «Мажестик». Даже и в бодром состоянии в математике я не сильна. Администратор (к счастью, уже другой, не марионетка) любезно мне заметил, что раз срок моего членства пока не составил сорока восьми часов, карточка моя еще в силу не вошла, хотя если мне уж так не терпится, то, пожалуйста, можно явиться вечером, в 10:38. Стоило, конечно, поприпираться, но я рисковала заснуть на полуслове.
И тогда я сдалась и сказала ему правду. Ну, или почти. Сказала, что я близкая подружка Белинды Бейлиол и что мне надо срочно ее увидеть, чтобы передать ей сугубо личное известие. И когда администратор спросил, насколько это срочно, соврала, будто умер родственник. Тогда он куда-то позвонил, спросил, послушал ответ и положил трубку.
— Мне очень жаль. Белинда в данный момент не работает. Дежурный по этажу сказал, она взяла двухнедельный отпуск. Уехала вчера утром.
— Вот как! А он не знает, куда?
— В Мексику.
В Мексику. Я бы сказала, что это алиби. И, решив не размышлять о последствиях этой новости для моего списка, я поехала домой.
Меня ждало единственное сообщение — от Эми. У бабушки нет видео, и Эми заявила, что хочет домой, но мама велела остаться. Не могу ли я заехать к ним, взять видео и привезти к бабушке? Если бы я не была вымотана до такой степени, я бы поддалась искушению взглянуть, как там Колин справляется в одиночку. Вместо этого я хлопнула, не разбавляя, приличное количество водки из холодильника и улеглась в постель.
Я еще продержалась некоторое время и успела дозвониться через оператора до Майорки. Попала на какую-то виллу. Экономка, подошедшая к телефону, сказала на ломаном английском, что Рэнкина нет дома. Я оставила свой номер и попросила передать, чтоб он перезвонил.
Водка начала действовать. Я лежала и перебирала в уме знакомых мне женщин, которым в данный момент еще хуже, чем мне. С Оливии мои мысли переключились на Кейт. И она настолько завладела ими, что я уж было подумала поставить будильник на более раннее время, чтоб застукать Колина в его полуподвальном серале. Но, к счастью для него, водка сделала свое дело, и я уснула, даже не успев дотянуться до выключателя.
К несчастью для него, мне снились кошмары, и я рано проснулась.
Глава шестнадцатая
Я лежу, свернувшись, в канаве знакомого по снам глухого деревенского проулка, чувствуя совсем близко его отдающее кислым дыхание. В данном случае я понимаю, что это сон, но не знаю, как из сна выйти. И когда он, как всегда, склоняется, чтобы меня ударить, я обнаруживаю, что у меня в руке большой кухонный нож. Он тянет меня к себе, и я каким-то замедленным движением поднимаю нож острием вверх и одним махом, оставляя жирный красный след, рассекаю ему плоть от виска к скуле и дальше до самого подбородка. Его рука поднимается ощупать рану, и тут, скорее в удивлении, чем в судороге боли, он пальцами хватается за край взрезанной кожи и начинает медленно отрывать ее от лица. Кожа, потрескивая и вспарываясь у рта, у носа, у глаз, сходит с черепа, как резиновая маска. Перед глазами ярко обнажается внутренняя мягкая ткань. Я зажмуриваюсь, начинаю кричать, конечно же беззвучно, и мой ужас эхом разносится по длинным коридорам этого сна, в то время как я отчаянно стараюсь проснуться. Очнулась я вся в поту, в тисках прилипшей к телу сорочки, пухового одеяла и духоты знойного уже спозаранку утра.
Некоторое время я лежала, щурясь от яркого света, ощущая в теле невыразимую свинцовую тяжесть, словно только что восстала из мертвых. Трусиха. Надо было не закрывать глаза, смотреть. Разглядеть, чье лицо там прячется внутри. Ведь, возможно, сам Всевышний подсказывал мне тайну преступления.
Я взглянула на часы у кровати. 6:10 утра. Салон в западной части города, где раньше работала Лола Марш, открывается только в половине десятого. Бедняга Колин.
На улице меня встретил подернутый дымкой рассвет. Если бы мир не был помойкой, наполненной вредителями, убийцами и неверными мужьями, я бы сказала, что день выдался прекрасный. Я не стала мелочиться и поджидать у его дома, отправилась прямо к ней. Конечно, можно было и просчитаться. Возможно, четверг не его день. Или же, искренне скучая в отсутствие жены, Колин решил бросить ту, другую, и спасти тем самым свой брак. С другой стороны, кот из дома — мыши в пляс… Впрочем, поглядим.
В 7:27 «ровер» Колина, вывернув из-за угла, двинулся по улице, выискивая парковку. Я нырнула под приборную доску, когда он проезжал мимо. Колин вышел, запер машину. Теперь он выглядел совсем иначе. Уже не в тренировочном костюме. Впрочем, зачем тот ему сегодня. Дома никого нет, дурачить некого. Я смотрела, как он сходит вниз по ступенькам и скрывается в доме. И засекла время, чтоб точно знать, когда вошел, когда вышел. Отработанные привычки устойчивы. Когда над лестницей бойко взлетела его плешивая макушка, оказалось, что он пробыл там ровно пятьдесят три с половиной минуты. Стоило за это деньги платить! Хотя у нее, надо думать, свой график, она их эшелонирует, как самолеты б аэропорту Хитроу. Чтобы не столкнулись на взлетно-посадочной полосе. Между тем мне в голову пришла идея. Нет, я не сошла с ума. Я решила твердо и бесповоротно. Объявлюсь и использую внезапную встречу как предлог для разговора. Но прежде пусть он у меня испугается.
Быстрыми шагами Колин направился к машине. Я стояла на тротуаре напротив и смотрела. Он меня не заметил. Слишком был занят своими мыслями, оживлял в памяти сладкие моменты. Сел в машину и только собрался повернуть ключ зажигания, как я легким пируэтом подскочила к правой передней дверце и игриво постучала в стекло.
Он вздрогнул, поднял глаза и в первый момент даже меня не узнал. А когда узнал, сделался серого цвета. Я смотрела, как краски исчезают с его лица — представьте, как человек краснеет, но только все в обратном порядке. Колин нажал кнопку, боковое стекло опустилось. Вот мы и вместе.
— Колин? — постаралась я произнести поласковей.
— Ханна? Э… э… э… что… что ты тут делаешь?
— Я при исполнении. Ну а ты?
— Я… я… был… э… я товарища навещал. Я… у нас была встреча, деловая… завтрак.
— Угу. Я понимаю, уйма работы, но это уже чересчур, — тараторила я, открывая дверь и проскальзывая на переднее сиденье. — Что, очередное слияние?
Физиономия Колина снова поменяла цвет, став из серой мертвенно-белой.
— Не возражаешь, я посижу с тобой пару минут?
— Э… Нет. А ты что тут так рано делаешь? — снова спросил он, видно взволновавшись настолько, что даже забыл, что уже задавал этот вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67