Сегодня предстояла церемония провозглашения малолетнего Самбоси главой клана. После завтрака Кацуиэ ненадолго прилег, потом ополоснулся в фуро и вновь облачился в тяжелые и роскошные церемониальные одежды.
Кацуиэ был не из тех, кто, придя в отчаяние, позволяет догадываться об этом посторонним. Небо с утра заволокли тяжелые тучи, духота стояла даже большая, чем вчера, но вид Кацуиэ, отправляющегося в крепость на церемонию, был куда торжественней, чем у других; капли пота у него на лице сверкали, как драгоценные камни.
Воины, прошлой ночью прятавшиеся в траве и в кустах, облачившись в боевые доспехи и шлемы, чтобы напасть на Хидэёси на дороге и лишить его жизни, щеголяли сейчас в церемониальных кимоно и в головных уборах придворного образца. Луки были зачехлены, мечи и секиры спрятаны в ножны. Воинственные самураи клана Сибата выглядели мирно и празднично.
В крепость один за другим потянулись не только приверженцы клана Сибата. Здесь были и Нива, и Такигава, и остальные. Из числа собравшихся в крепости накануне отсутствовали только приверженцы Хидэёси.
Такигава Кадзумасу поведал Кацуиэ, что в крепости его с самого утра дожидается Кумохати, в качестве посланца от Хидэёси.
— Он говорит, что Хидэёси не сможет присутствовать на сегодняшней церемонии ввиду нездоровья и передает свои извинения князю Самбоси. Он упомянул также, что надеется получить прием у вас. Пожалуй, он ждет слишком долго.
Кацуиэ мрачно кивнул. Хотя его сердило то, что Хидэёси делает вид, будто ни о каких злоумышлениях против себя и не догадывался, ему самому надлежало изображать, что ничего не произошло, а это означало необходимость повидаться с Кумохати. Встретившись с престарелым воином, Кацуиэ обрушил на него целый град вопросов. Что за недуг нежданно-негаданно свалил Хидэёси? Если он решил так внезапно вернуться домой нынешней ночью, то почему заранее не оповестил об этом Кацуиэ? Ведь если бы он, Кацуиэ, был извещен об отъезде, то сам прибыл бы на место и проследил, чтобы все прошло как следует. Но Кумохати, судя по всему, оказался глух, как тетерев, и не понимал и половины из того, о чем расспрашивал Кацуиэ.
Сколько бы вопросов ни задавал Кацуиэ, старик ничего не понимал и твердил все время одно и то же. Поняв, что попусту теряет время, Кацуиэ не мог скрыть возмущения тем, что Хидэёси по какой-то одному ему известной причине прислал в качестве гонца выжившего из ума старика. Однако сколько бы он ни попрекал эту старую развалину, Кумохати все было как с гуся вода. Утратив самообладание, Кацуиэ решил добиться ответа хотя бы на один-единственный вопрос.
— Старик, сколько тебе лет?
— Да, конечно… В общем, верно.
— Я спрашиваю, сколько тебе лет. В каком ты возрасте?
— В точности так, как вы сказали.
— Что?
Кацуиэ показалось, будто над ним издеваются. Раскрасневшись от гнева, он притиснул губы вплотную к старческому уху и заорал таким голосом, что чуть не полопались зеркала:
— Сколько тебе лет?
В ответ Кумохати важно кивнул и объявил с поразительным спокойствием:
— А, вот оно что. Вы спрашиваете, сколько мне лет. Мне стыдно признаться, что, дожив до преклонного возраста, я не сумел совершить ничего выдающегося, но в этом году мне исполнилось семьдесят пять.
Кацуиэ остолбенел.
«Каким глупцом надо быть, чтобы гневаться на такого старика, да еще в день, когда предстоит принять столько ответственных решений и, возможно, так и не удастся отдохнуть», — с горечью подумал он. Наряду со вспышкой презрения к самому себе Кацуиэ испытал и ярость по отношению к Хидэёси и мысленно поклялся себе: недолго им остается жить под одним небом.
— Ступай восвояси. С меня достаточно.
Брезгливо поведя подбородком, он отослал старика прочь, но задницу Кумохати, казалось, приклеили к полу рисовой пастой.
— Что? Каков ваш ответ? — осведомился он, не спуская глаз с Кацуиэ.
— Нет никакого ответа! Нет и не будет! Передай Хидэёси, что мы встретимся с ним там, где Небо велит нам встретиться, — вот и все!
Бросив напоследок эти злые слова, Кацуиэ отвернулся от старика и пошел прочь по узкому коридору во внутреннюю цитадель. Кумохати заковылял следом. Опершись одной рукой о бедро, он простер другую в ту сторону, куда скрылся Кацуиэ. Затем, что-то бормоча себе под нос, едва ли не на ощупь отправился к крепостным воротам.
В этот день была проведена церемония провозглашения малолетнего Самбоси главой клана Ода, а устроенный пир превзошел своей пышностью тот, который задали накануне. Главной темой разговоров на пиру стало вызывающее, оскорбительное поведение Хидэёси. Сказаться больным и уклониться от участия в столь важном событии было чем-то выходящим из ряда вон. Многие в разговоре склонялись к мысли, что измена и предательство Хидэёси могут считаться доказанными.
Кацуиэ прекрасно понимал, что подобные наветы возникают не сами по себе, а в итоге тайных усилий, предпринятых вассалами и сторонниками Такигавы Кадзумасу и Сакумы Гэмбы, но внимал им с великой радостью, надеясь, что преимущество с каждым часом все очевидней переходит на его сторону.
После совета, заупокойной службы по Нобунаге и церемонии в честь Самбоси на Киёсу обрушились сильные ежедневные дожди.
Некоторые из важных господ на другой день после празднества разъехались в свои провинции. Других удерживали в Киёсу разлившиеся воды реки Кисо. Вынужденно застрявшие в Киёсу ожидали улучшения погоды, уповая на него едва ли не каждый день, но пока им оставалось только бездеятельно томиться в снятых в городе домах.
Кацуиэ не терял времени даром.
Даже на посторонний взгляд было заметно, какие тесные связи складываются в эти дни между Кацуиэ и Нобутакой. Уместно напомнить, что Оити, жена Кацуиэ, была младшей сестрой Нобунаге и, следовательно, доводилась Нобутаке теткой. Более того, именно Нобутака уговорил вдовствующую Оити вновь выйти замуж — на этот раз за Кацуиэ. С тех пор Кацуиэ с Нобутакой сблизились по-настоящему. Их отношения выходили далеко за рамки обычного свойства.
Такигава Кадзумасу тоже присутствовал на встречах Кацуиэ с Нобутакой, что в свою очередь было исполнено определенного смысла.
На десятый день месяца Такигава разослал задержавшимся в городе князьям и военачальникам приглашение на утреннюю чайную церемонию.
Текст приглашения гласил:
«Непогода закончится уже скоро, и тогда каждый сможет поехать домой. Однако самурайское присловье гласит: никогда не знаешь дня и часа следующей встречи. В память о нашем незабвенном князе мне хочется угостить вас чаем на утренней росе. Мне понятно, как не терпится вам разъехаться по домам, но все же я буду рад вас видеть у себя в гостях».
В письме было сказано только это, и оно не казалось необычным или таинственным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
Кацуиэ был не из тех, кто, придя в отчаяние, позволяет догадываться об этом посторонним. Небо с утра заволокли тяжелые тучи, духота стояла даже большая, чем вчера, но вид Кацуиэ, отправляющегося в крепость на церемонию, был куда торжественней, чем у других; капли пота у него на лице сверкали, как драгоценные камни.
Воины, прошлой ночью прятавшиеся в траве и в кустах, облачившись в боевые доспехи и шлемы, чтобы напасть на Хидэёси на дороге и лишить его жизни, щеголяли сейчас в церемониальных кимоно и в головных уборах придворного образца. Луки были зачехлены, мечи и секиры спрятаны в ножны. Воинственные самураи клана Сибата выглядели мирно и празднично.
В крепость один за другим потянулись не только приверженцы клана Сибата. Здесь были и Нива, и Такигава, и остальные. Из числа собравшихся в крепости накануне отсутствовали только приверженцы Хидэёси.
Такигава Кадзумасу поведал Кацуиэ, что в крепости его с самого утра дожидается Кумохати, в качестве посланца от Хидэёси.
— Он говорит, что Хидэёси не сможет присутствовать на сегодняшней церемонии ввиду нездоровья и передает свои извинения князю Самбоси. Он упомянул также, что надеется получить прием у вас. Пожалуй, он ждет слишком долго.
Кацуиэ мрачно кивнул. Хотя его сердило то, что Хидэёси делает вид, будто ни о каких злоумышлениях против себя и не догадывался, ему самому надлежало изображать, что ничего не произошло, а это означало необходимость повидаться с Кумохати. Встретившись с престарелым воином, Кацуиэ обрушил на него целый град вопросов. Что за недуг нежданно-негаданно свалил Хидэёси? Если он решил так внезапно вернуться домой нынешней ночью, то почему заранее не оповестил об этом Кацуиэ? Ведь если бы он, Кацуиэ, был извещен об отъезде, то сам прибыл бы на место и проследил, чтобы все прошло как следует. Но Кумохати, судя по всему, оказался глух, как тетерев, и не понимал и половины из того, о чем расспрашивал Кацуиэ.
Сколько бы вопросов ни задавал Кацуиэ, старик ничего не понимал и твердил все время одно и то же. Поняв, что попусту теряет время, Кацуиэ не мог скрыть возмущения тем, что Хидэёси по какой-то одному ему известной причине прислал в качестве гонца выжившего из ума старика. Однако сколько бы он ни попрекал эту старую развалину, Кумохати все было как с гуся вода. Утратив самообладание, Кацуиэ решил добиться ответа хотя бы на один-единственный вопрос.
— Старик, сколько тебе лет?
— Да, конечно… В общем, верно.
— Я спрашиваю, сколько тебе лет. В каком ты возрасте?
— В точности так, как вы сказали.
— Что?
Кацуиэ показалось, будто над ним издеваются. Раскрасневшись от гнева, он притиснул губы вплотную к старческому уху и заорал таким голосом, что чуть не полопались зеркала:
— Сколько тебе лет?
В ответ Кумохати важно кивнул и объявил с поразительным спокойствием:
— А, вот оно что. Вы спрашиваете, сколько мне лет. Мне стыдно признаться, что, дожив до преклонного возраста, я не сумел совершить ничего выдающегося, но в этом году мне исполнилось семьдесят пять.
Кацуиэ остолбенел.
«Каким глупцом надо быть, чтобы гневаться на такого старика, да еще в день, когда предстоит принять столько ответственных решений и, возможно, так и не удастся отдохнуть», — с горечью подумал он. Наряду со вспышкой презрения к самому себе Кацуиэ испытал и ярость по отношению к Хидэёси и мысленно поклялся себе: недолго им остается жить под одним небом.
— Ступай восвояси. С меня достаточно.
Брезгливо поведя подбородком, он отослал старика прочь, но задницу Кумохати, казалось, приклеили к полу рисовой пастой.
— Что? Каков ваш ответ? — осведомился он, не спуская глаз с Кацуиэ.
— Нет никакого ответа! Нет и не будет! Передай Хидэёси, что мы встретимся с ним там, где Небо велит нам встретиться, — вот и все!
Бросив напоследок эти злые слова, Кацуиэ отвернулся от старика и пошел прочь по узкому коридору во внутреннюю цитадель. Кумохати заковылял следом. Опершись одной рукой о бедро, он простер другую в ту сторону, куда скрылся Кацуиэ. Затем, что-то бормоча себе под нос, едва ли не на ощупь отправился к крепостным воротам.
В этот день была проведена церемония провозглашения малолетнего Самбоси главой клана Ода, а устроенный пир превзошел своей пышностью тот, который задали накануне. Главной темой разговоров на пиру стало вызывающее, оскорбительное поведение Хидэёси. Сказаться больным и уклониться от участия в столь важном событии было чем-то выходящим из ряда вон. Многие в разговоре склонялись к мысли, что измена и предательство Хидэёси могут считаться доказанными.
Кацуиэ прекрасно понимал, что подобные наветы возникают не сами по себе, а в итоге тайных усилий, предпринятых вассалами и сторонниками Такигавы Кадзумасу и Сакумы Гэмбы, но внимал им с великой радостью, надеясь, что преимущество с каждым часом все очевидней переходит на его сторону.
После совета, заупокойной службы по Нобунаге и церемонии в честь Самбоси на Киёсу обрушились сильные ежедневные дожди.
Некоторые из важных господ на другой день после празднества разъехались в свои провинции. Других удерживали в Киёсу разлившиеся воды реки Кисо. Вынужденно застрявшие в Киёсу ожидали улучшения погоды, уповая на него едва ли не каждый день, но пока им оставалось только бездеятельно томиться в снятых в городе домах.
Кацуиэ не терял времени даром.
Даже на посторонний взгляд было заметно, какие тесные связи складываются в эти дни между Кацуиэ и Нобутакой. Уместно напомнить, что Оити, жена Кацуиэ, была младшей сестрой Нобунаге и, следовательно, доводилась Нобутаке теткой. Более того, именно Нобутака уговорил вдовствующую Оити вновь выйти замуж — на этот раз за Кацуиэ. С тех пор Кацуиэ с Нобутакой сблизились по-настоящему. Их отношения выходили далеко за рамки обычного свойства.
Такигава Кадзумасу тоже присутствовал на встречах Кацуиэ с Нобутакой, что в свою очередь было исполнено определенного смысла.
На десятый день месяца Такигава разослал задержавшимся в городе князьям и военачальникам приглашение на утреннюю чайную церемонию.
Текст приглашения гласил:
«Непогода закончится уже скоро, и тогда каждый сможет поехать домой. Однако самурайское присловье гласит: никогда не знаешь дня и часа следующей встречи. В память о нашем незабвенном князе мне хочется угостить вас чаем на утренней росе. Мне понятно, как не терпится вам разъехаться по домам, но все же я буду рад вас видеть у себя в гостях».
В письме было сказано только это, и оно не казалось необычным или таинственным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366