— Господин жених, извольте сесть! — Супруги Нива пригласили его в маленькую комнату, не рассчитанную на такое количество народа, и усадили на почетное место.
Стоял осенний вечер, но в доме было жарко и душно. С карнизов еще не убрали летние щиты от солнца. Слышался стрекот насекомых. Порывы осеннего ветерка колыхали пламя фонариков. В скромной, чисто убранной комнате царил полумрак.
Ни малый размер комнаты для обряда, ни пустота ее не создавали ощущения грусти. Пол был устлан тростниковыми циновками. В углу комнаты был алтарь богам творения, Идзанаги и Идзанами, а перед ним выставлены угощения и сакэ, горела свеча и лежала ветвь священного дерева.
У Токитиро замерло сердце. Начиная с этого вечера…
После завершения церемонии на него лягут все обязанности супруга, он вступит в новую жизнь, неразрывно связанную с судьбой семейства Асано. Токитиро представил себя в новой роли. Самым сильным чувством, которое он сейчас испытывал, была, конечно, любовь к Нэнэ. Не прояви он такого упорства, она давно бы вышла замуж за другого, но с сегодняшнего вечера их судьбы связаны нерасторжимыми узами.
«Я должен сделать ее счастливой», — подумал он, когда наконец уселся на положенное жениху место. Токитиро жалел свою будущую супругу, потому что женщина держала нити судьбы в своих руках не так уверенно, как мужчина.
Началась главная церемония. Пожилые женщины ввели в комнату Нэнэ и усадили ее рядом с женихом.
Длинные волосы Нэнэ были переплетены алыми и белыми лентами. Верхнее кимоно было из белого шелка с золотым узором. Второе было тоже белое, а нижнее — алого шелка. У Нэнэ не было украшений из золота или серебра. Белила и румяна не коснулись ее лица. Облик невесты соответствовал безыскусности комнаты, в которой она находилась. Красота обряда заключалась не в роскоши нарядов.
— Да будет ваш брак долгим и счастливым! Вечно храните верность друг другу! — обратилась к жениху и невесте пожилая женщина.
Чашечку Токитиро наполнили сакэ, и он осушил ее. Потом налили сакэ невесте и она отпила глоток.
Токитиро очень волновался, сердце колотилось в груди, кровь прилила к голове, а Нэнэ держалась удивительно спокойно. Она вступала в желанный союз, пообещав себе никогда ни в чем не упрекать ни родителей, ни богов, как бы ни сложилась ее супружеская жизнь. Она с трогательной грацией поднесла чашечку к губам и отпила глоток сакэ.
И тогда Нива Хёдзо запел заздравную песнь. Голос его огрубел в многолетних походах и сражениях. Он не успел закончить и первой строфы, как кто-то с улицы принялся подпевать.
С того мгновения, как Хёдзо запел, гости почтительно замолчали. Неучтивость певца повергла всех в изумление, а Хёдзо умолк. Токитиро выглянул в окно.
— Кто там? — спросил слуга у незваного гостя за воротами.
Тот в ответ запел речитативом, подражая актерам театра Но, и неторопливо пошел в сторону веранды. Забыв о торжественной церемонии, Токитиро вскочил со своего места и выбежал на веранду.
— Это ты, Инутиё?
— Господин жених! — Маэда Инутиё откинул капюшон, скрывавший лицо. — Мы пришли совершить обряд омовения. Можно войти?
— Как я рад! Заходи поскорее! — Токитиро захлопал в ладоши.
— Я с друзьями. Ты не против?
— Конечно! Официальная церемония окончена, я вошел в эту семью.
— Что ж, хозяева дома не ошиблись в выборе. Можно попросить у господина Матаэмона чашку? — Инутиё направился в глубь сада. — Нам позволено совершить обряд омовения!
На призыв Инутиё в сад вбежали несколько человек, наполнив его шумом голосов. Здесь были Икэда Сёню, Маэда Тохатиро, Като Ясабуро и Гаммаку, старый друг Токитиро. И даже рябой десятник плотников.
По древнему обряду омовения верных друзей жениха сердечно встречают в доме отца невесты, хотя их не приглашают на свадьбу. Потом друзья берут жениха на руки, выносят в сад и обливают водой.
Сегодня этот обряд оказался не совсем к месту, потому что его, как правило, совершают через полгода или даже через год после свадьбы.
Семейство Матаэмона и Нива Хёдзо возмутились, но жених радостно встретил старых друзей.
— Как? И ты здесь? — улыбался он то одному, то другому приятелю, большинство из которых он давно не видел.
— Жена! — обратился Токитиро к Нэнэ. — Быстро принеси сюда еду! И сакэ! Да побольше!
— Сейчас!
Нэнэ вела себя так, словно заранее знала о приходе незваных гостей. Согласившись стать женой Токитиро, она понимала, что ее ждут всякие неожиданности, поэтому ничуть не рассердилась. Она переоделась в одежду, в которой занималась домашними делами, и принялась выполнять приказ мужа.
— Разве это свадьба! — в негодовании воскликнул один из приглашенных.
Матаэмон с женой успокаивали огорченных гостей, сам Матаэмон был спокоен. Услышав о приходе незваных гостей во главе с Инутиё, он сначала встревожился, но Инутиё смеялся и шутил с Токитиро, поэтому Матаэмон успокоился.
— Нэнэ! — сказал Матаэмон. — Если вдруг не хватит сакэ, пошли кого-нибудь в лавку. Пусть друзья Токитиро вволю напьются. — Обратившись к жене, он добавил: — Окои, что стоишь без дела? Сакэ подано, а чашечек нет. Невелико наше имущество, но неси сюда все, чем богаты. Я счастлив, Инутиё пожаловал к нам с друзьями.
Окои принесла чашечки, и Матаэмон сам угостил Инутиё. Он любил этого молодого человека, который мог бы стать ему зятем, но судьба распорядилась иначе. Мужская дружба двух самураев от этого не пострадала. Чувства бушевали в груди у Матаэмона, но он, как истинный самурай, не мог дать им волю.
— Я тоже счастлив. У вас такой замечательный зять! Поздравляю всех вас! — сказал Инутиё. — Неловко, что я нарушил торжество. Не сочтите это за непочтительность!
— Мы рады гостям! Будем пить и гулять всю ночь!
Инутиё оглушительно расхохотался:
— Если засидимся до утра, не прогневается ли на нас новобрачная?
— Почему? Она не такая! — вмешался в разговор Токитиро. — Нэнэ покорная и благовоспитанная девушка.
Инутиё, подсев поближе к Токитиро, начал поддразнивать его:
— Расскажи-ка поподробнее, что тебе об этом известно? Дело ведь деликатное.
— Прости! Я и так уж наболтал лишнего.
— Я от тебя так легко не отстану! Вот тебе большая чаша.
— Обойдусь и маленькой.
— Какой же ты жених? Где твоя гордость?
Они поддразнивали друг друга, как дети. Токитиро никогда не позволял себе напиваться. С детства он имел перед глазами печальный пример того, до чего доводит человека безудержное пьянство. Сейчас, когда ему силком навязывали большую чашу, он вспомнил лицо пьяного отчима, а потом печальный образ матери, вынесшей столько горя. Он был осмотрительным не по годам.
— Дай мне, пожалуйста, обычную чашечку. А я тебе спою.
— Что?
Токитиро забарабанил ладонями по коленям и запел:
Человеку суждено
Жить под небом лишь полвека…
— Прекрати!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366