Потом стала появляться пища. Наши посланники не погибли; они достигли гедросского города на северо-западе, и оттуда весть обошла всю округу. Пришел первый караван — тяжело груженные верблюды. Начиная свой поход, мы смогли бы перекусить, не более того, но теперь честно поделенная на всех пища составила целое пиршество. Теперь нас было куда меньше. Часто делая остановки, мы чувствовали, как возвращаются силы. И наши лица уже казались менее изможденными, когда мы одолели последний переход на подступах к гедросскому граду.
Радушие этих мест ослепило нас: зерно и мясо, фрукты и вино, присланные из Кармании, чудесной страны, лежавшей впереди. Мы отдохнули, наелись и напились вволю; мы просто кожей впитывали здоровье, излучаемое буйной зеленью вокруг. Даже к Александру начала возвращаться прежняя стать, а на щеках его вновь играл румянец.
— Кажется, моя армия уже сможет насладиться отдыхом, — сказал он и двинул нас в Карманию легким, почти прогулочным шагом.
Пир на каждом привале и вдоволь вина; Александр посылал вперед обозный отряд, чтобы пища уже дожидалась нашего появления. Кто-то — Птолемей или Гефестион — изобрел план, чтобы заставить царя отдохнуть. Ведя тонкую игру, они не объявили Александру, что, судя по его виду, ему требуется отдых, а предложили, чтобы он, после всех свершений и выпавших на его долю испытаний, последовал примеру Диониса. Две колесницы были связаны вместе с положенным сверху помостом с кушетками, зелеными венками и красиво расшитым навесом. Прибывшие из города добрые кони весьма украсили все сооружение — и Александр не стал отказываться. Там, внутри, было достаточно места для него самого и одного-двух друзей; по дороге его шумно приветствовали войска… Из всего этого потом сотворили множество лживых рассказов с упоминанием каких-то совсем уж нелепых вакхических увеселений; но все они сводятся именно к тому, о чем поведал вам я. Дружеские уговоры, и только они, принудили Александра ехать не в седле, а на подушках.
На свежих лугах, у сладких ручьев, под тенистыми деревьями мы поставили лагерь. Царь сказал мне тогда: «Давно я не видел тебя танцующим».
Да, я возмутительно долго не пробовал танцевать. Но я был молод; сила возвращалась в мои жилы столь же легко и быстро, как вода растворяется в вине. С каждым новым днем мои упражнения все более напоминали удовольствие, а не пытку. И, кроме того, танец избавил меня от опасности переедать; в то время это было нашим общим бичом, особенно опасным для евнухов. Однажды набранный жирок непросто скинуть. И сейчас еще, пусть даже молодость моя давно минула, мне как-то удается не располнеть. Я думаю о своем господине. Не желаю услышать, как люди шепчут за моей спиною: «Да неужто этого увальня любил великий Александр?»
Были выровнены дорожки для бегунов, отгорожено поле для представлений, которые устраивали искусные наездники и им подобные умельцы. Певцы и актеры, танцоры и акробаты стекались со всех окрестностей. Все радовались и смеялись — все, кроме Александра, получавшего ужасающие вести о том, чем занялись его сатрапы и властители, прослышав, будто он умирает от раны где-то в Индии. В самой Гедросии сатрап оказался продажен и к тому же слаб в управлении. Он был македонцем; на его место Александр поставил перса. Главное же — пока люди отдыхали и пировали, — царь ожидал Кратера с его частью армии. Преступные сатрапы прочих областей могли и подождать.
Более прочего Александр был огорчен отсутствием вестей от Неарха. Мы ничего не знали о судьбе флотилии, шедшей вдоль того страшного берега; галеры давным-давно должны были появиться в порту, и, ежели все они погибли, эту ношу Александр готовился нести вечно.
Появились Кратер и толпы шедших с ним; наш лагерь вновь обратился в подобие города. Роксана была в добром здравии. Александр немедля нанес визит в гарем, но и вышел оттуда также без промедления.
В толчее я наткнулся на искавшего меня Исмения. Заказав вина, мы устроились под навесом таверны и обменялись рассказами о своих странствиях.
— Я всегда знал, — заявил он, — что твои кости прекрасны, но тебе, право, следует нарастить на них хоть что-нибудь. А царь, Багоас! Он выглядит… Ну, не постаревшим, но подавленным…
— О, он поправляется, — быстро отвечал я. — Ты бы поглядел на него с месяц тому назад… — И поспешно заговорил о чем-то другом.
Как раз в это время в наш лагерь примчался в своей колеснице правитель области, раскинувшейся чуть далее вдоль берега, спеша сообщить: нашему флоту удалось спастись, и Неарх скоро прибудет сам.
Александр расцвел, словно бы крепко спал всю последнюю неделю, и осыпал правителя подарками. Никто не знал тогда, что этот человек, чья глупость сочеталась с жадностью, не предложил прибывшим помощи в том, чтобы поставить корабли в доки, и не дал им коней. Он просто рванул к Александру из опасения, что кто-то другой может обогнать его с этой радостной вестью и получить награду. Прошли дни; Александр выслал за Неархом отряд, но воины не нашли мореходов. К правителю, все еще гостившему при дворе, были приставлены воины, следившие за каждым его шагом. Александр выглядел более измученным, чем прежде, и выслал еще один отряд. На второй день воины вернулись, привезя с собою двух иссохших людей, чьи тела были подобны плетям из недубленой кожи, с почти черным загаром: то были Неарх и его старший помощник. Первый отряд не признал их, даже когда они спросили об Александре.
Царь шагнул вперед, чтобы обнять друга детства, и заплакал. Видя их состояние, он решил даже, что эти двое — единственные, кто сумел выжить. Когда же Неарх поведал Александру, что весь флот, все его люди целы, царь плакал вновь, но уже от радости.
Много превратностей и приключений выпало им, и все они описаны в книге Неарха. Рожденные на Крите крепки и выносливы: он выжил после многолетних путешествий, чтобы изложить для потомков свои воспоминания. Если вы хотите услышать о гигантских китах, уплывающих в ужасе от звука походной трубы, или о звериных повадках одичавших Пожирателей Рыбы — отправляйтесь прямо к нему. Неарх знает десятки подобных историй.
Спасение Неарха и его флота было отмечено небывалым празднеством; Александр понемногу начинал походить на себя самого. Он принимал друзей и чествовал богов долгими торжествами, за коими следовали пирушки. Целая толпа актеров, жонглеров и прочих искусников явилась с Кратером, так что веселье можно было организовать с соблюдением правил и приличий.
Были и игры, разумеется. В конных состязаниях, как правило, побеждали персы (кстати, Александр подарил мне двух превосходных карманийских лошадей); непревзойденными бегунами оказались греки, с гордостью хваставшие, как ловко они управляются со своими ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154