Но, несмотря на все наши старания и на усилия нашей газеты, мы еще
далеко не "созрели", как о том свидетельствует возмутительный факт,
случившийся вчера в Пассаже и о котором мы заранее предсказывали. Приезжает
в столицу иностранец-собственник и привозит с собой крокодила, которого и
начинает показывать в Пассаже публике. Мы тотчас же поспешили
приветствовать новую отрасль полезной промышленности, которой вообще
недостает нашему сильному и разнообразному отечеству. Как вдруг вчера, в
половине пятого пополудни, в магазин иностранца-собственника является некто
необычайной толщины и в нетрезвом виде, платит за вход и тотчас же, безо
всякого предуведомления, лезет в пасть крокодила, который, разумеется,
принужден был проглотить его, хотя бы из чувства самосохранения, чтоб не
подавиться. Ввалившись во внутренность крокодила, незнакомец тот час же
засыпает. Ни крики иностранца-собственника, ни вопли его испуганного
семейства, ни угрозы обратиться к полиции не оказывают никакого
впечатления. Из внутри крокодила слышен лишь хохот и обещание расправиться
розгами (sic}), а бедное млекопитающее, принужденное проглотить такую
массу, тщетно проливает слезы. Незваный гость хуже татарина, но, несмотря
на пословицу, нахальный посетитель выходить не хочет. Не знаем, как и
объяснить подобные варварские факты, свидетельствующие о нашей незрелости и
марающие нас в глазах иностранцев. Размашистость русской натуры нашла себе
достойное применение. Спрашивается, чего хотелось непрошеному посетителю?
Теплого и комфортного помещения? Но в столице существует много прекрасных
домов с дешевыми и весьма комфортными квартирами, с проведенной невской
водой и с освещенной газом лестницей, при которой заводится нередко от
хозяев швейцар. Обращаем еще внимание наших читателей и на самое варварство
обращения с домашними животными: заезжему крокодилу, разумеется, трудно
переварить подобную массу разом, и теперь он лежит, раздутый горой, и в
нестерпимых страданиях ожидает смерти. В Европе давно уже преследуют судом
обращающихся негуманно с домашними животными. Но, несмотря на европейское
освещение, на европейские тротуары, на европейскую постройку домов, нам еще
долго не отстать от заветных наших предрассудков. Дома новы, но
предрассудки стары - и даже и дома-то не новы, по крайней мере лестницы. Мы
уже не раз упоминали в нашей газете, что на Петербургской стороне, в доме
купца Лукьянова, забежные ступеньки деревянной лестницы сгнили, провалились
и давно уже представляют опасность для находящейся у него в услужении
солдатки Афимьи Скапидаровой, принужденной часто всходить на лестницу с
водою или с охапкою дров. Наконец предсказания наши оправдались: вчера
вечером, в половине девятого пополудни, солдатка Афимья Скапидарова
провалилась с суповой чашкой и сломала-таки себе ногу. Не знаем, починит ли
теперь Лукьянов свою лестницу; русский человек задним умом крепок, но
жертва русского авось уже свезена в больницу. Точно так же не устанем мы
утверждать, что дворники, счищающие на Выборгской с деревянных тротуаров
грязь, не должны пачкать ноги прохожих, а должны складывать грязь в кучки,
подобно тому как в Европе при очищении сапогов... и т.д., и т.д."
- Что же это, - сказал я, смотря в некотором недоумении на Прохора Саввича,
- что же это такое?
- А что-с?
- Да помилуйте, чем бы об Иване Матвеиче пожалеть, жалеют о крокодиле.
- А что же-с? Зверя даже, млекопитающего, и того пожалели. Чем же не
Европа-с? Там тоже крокодилов очень жалеют. Хи-хи-хи!
Сказав это, чудак Прохор Саввич уткнулся в свои бумаги и уже не промолвил
более ни слова.
"Волос" и "Листок" я спрятал в карман да, кроме того, набрал для вечернего
развлечения Ивану Матвеичу старых "Известий" и "Волосов" сколько мог найти,
и хотя до вечера было еще далеко, но на этот раз я пораньше улизнул из
канцелярии, чтоб побывать в Пассаже и хоть издали посмотреть, что там
делается, подслушать разные мнения и направления. Предчувствовал я, что там
целая давка, и на всякий случай поплотнее завернул лицо в воротник шинели,
потому что мне было чего-то немного стыдно - до того мы не привыкли к
публичности. Но чувствую, что я не вправе передавать собственные,
прозаические мои ощущения ввиду такого замечательного и оригинального
события.
------------------------------------------------------------------------
Впервые опубликовано в журнале "Эпоха", 1865 г., N2 под названием
"Необыкновенное событие, или пассаж в Пассаже"; из-за закрытия журнала
рассказ остался незаконченным. Текст воспроизводится по тексту Полного
собрания сочинений Достоевского, изданного Ф. Стелловским в 1865-1866 гг.
Опечатки исправлены по журнальному тексту.
------------------------------------------------------------------------
Ohe, Lambert! Oue est Lambert? As-tu vu Lambert? - Эй, Ламбер! Где Ламбер?
Видел ли ты Ламбера? (франц.)
о мейн аллерлибстер Карльхен! Муттер, муттер, муттер! - о мой милейший
Карльхен! Матушка, матушка, матушка! (нем.).
Унзер Карльхен, унзер аллерлибстер Карльхен вирд штербен! - Наш Карльхен,
наш милейший Карльхен умрет! (нем.).
дас вар мейн зон, дас вар мейн айнцигер зон - это был мой сын, это был мой
единственный сын! (нем.).
фуфциг (нем.- funfzig) - пятьдесят.
Гот зей данк! - Слава богу!(нем. - Gott sei dank!).
пандан (франц.- pendant) - украшение.
premier - передовые (франц.).
гоф-рат - (нем. - Hofrat) - здесь: чиновник
------------------------------------------------------------------------
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
далеко не "созрели", как о том свидетельствует возмутительный факт,
случившийся вчера в Пассаже и о котором мы заранее предсказывали. Приезжает
в столицу иностранец-собственник и привозит с собой крокодила, которого и
начинает показывать в Пассаже публике. Мы тотчас же поспешили
приветствовать новую отрасль полезной промышленности, которой вообще
недостает нашему сильному и разнообразному отечеству. Как вдруг вчера, в
половине пятого пополудни, в магазин иностранца-собственника является некто
необычайной толщины и в нетрезвом виде, платит за вход и тотчас же, безо
всякого предуведомления, лезет в пасть крокодила, который, разумеется,
принужден был проглотить его, хотя бы из чувства самосохранения, чтоб не
подавиться. Ввалившись во внутренность крокодила, незнакомец тот час же
засыпает. Ни крики иностранца-собственника, ни вопли его испуганного
семейства, ни угрозы обратиться к полиции не оказывают никакого
впечатления. Из внутри крокодила слышен лишь хохот и обещание расправиться
розгами (sic}), а бедное млекопитающее, принужденное проглотить такую
массу, тщетно проливает слезы. Незваный гость хуже татарина, но, несмотря
на пословицу, нахальный посетитель выходить не хочет. Не знаем, как и
объяснить подобные варварские факты, свидетельствующие о нашей незрелости и
марающие нас в глазах иностранцев. Размашистость русской натуры нашла себе
достойное применение. Спрашивается, чего хотелось непрошеному посетителю?
Теплого и комфортного помещения? Но в столице существует много прекрасных
домов с дешевыми и весьма комфортными квартирами, с проведенной невской
водой и с освещенной газом лестницей, при которой заводится нередко от
хозяев швейцар. Обращаем еще внимание наших читателей и на самое варварство
обращения с домашними животными: заезжему крокодилу, разумеется, трудно
переварить подобную массу разом, и теперь он лежит, раздутый горой, и в
нестерпимых страданиях ожидает смерти. В Европе давно уже преследуют судом
обращающихся негуманно с домашними животными. Но, несмотря на европейское
освещение, на европейские тротуары, на европейскую постройку домов, нам еще
долго не отстать от заветных наших предрассудков. Дома новы, но
предрассудки стары - и даже и дома-то не новы, по крайней мере лестницы. Мы
уже не раз упоминали в нашей газете, что на Петербургской стороне, в доме
купца Лукьянова, забежные ступеньки деревянной лестницы сгнили, провалились
и давно уже представляют опасность для находящейся у него в услужении
солдатки Афимьи Скапидаровой, принужденной часто всходить на лестницу с
водою или с охапкою дров. Наконец предсказания наши оправдались: вчера
вечером, в половине девятого пополудни, солдатка Афимья Скапидарова
провалилась с суповой чашкой и сломала-таки себе ногу. Не знаем, починит ли
теперь Лукьянов свою лестницу; русский человек задним умом крепок, но
жертва русского авось уже свезена в больницу. Точно так же не устанем мы
утверждать, что дворники, счищающие на Выборгской с деревянных тротуаров
грязь, не должны пачкать ноги прохожих, а должны складывать грязь в кучки,
подобно тому как в Европе при очищении сапогов... и т.д., и т.д."
- Что же это, - сказал я, смотря в некотором недоумении на Прохора Саввича,
- что же это такое?
- А что-с?
- Да помилуйте, чем бы об Иване Матвеиче пожалеть, жалеют о крокодиле.
- А что же-с? Зверя даже, млекопитающего, и того пожалели. Чем же не
Европа-с? Там тоже крокодилов очень жалеют. Хи-хи-хи!
Сказав это, чудак Прохор Саввич уткнулся в свои бумаги и уже не промолвил
более ни слова.
"Волос" и "Листок" я спрятал в карман да, кроме того, набрал для вечернего
развлечения Ивану Матвеичу старых "Известий" и "Волосов" сколько мог найти,
и хотя до вечера было еще далеко, но на этот раз я пораньше улизнул из
канцелярии, чтоб побывать в Пассаже и хоть издали посмотреть, что там
делается, подслушать разные мнения и направления. Предчувствовал я, что там
целая давка, и на всякий случай поплотнее завернул лицо в воротник шинели,
потому что мне было чего-то немного стыдно - до того мы не привыкли к
публичности. Но чувствую, что я не вправе передавать собственные,
прозаические мои ощущения ввиду такого замечательного и оригинального
события.
------------------------------------------------------------------------
Впервые опубликовано в журнале "Эпоха", 1865 г., N2 под названием
"Необыкновенное событие, или пассаж в Пассаже"; из-за закрытия журнала
рассказ остался незаконченным. Текст воспроизводится по тексту Полного
собрания сочинений Достоевского, изданного Ф. Стелловским в 1865-1866 гг.
Опечатки исправлены по журнальному тексту.
------------------------------------------------------------------------
Ohe, Lambert! Oue est Lambert? As-tu vu Lambert? - Эй, Ламбер! Где Ламбер?
Видел ли ты Ламбера? (франц.)
о мейн аллерлибстер Карльхен! Муттер, муттер, муттер! - о мой милейший
Карльхен! Матушка, матушка, матушка! (нем.).
Унзер Карльхен, унзер аллерлибстер Карльхен вирд штербен! - Наш Карльхен,
наш милейший Карльхен умрет! (нем.).
дас вар мейн зон, дас вар мейн айнцигер зон - это был мой сын, это был мой
единственный сын! (нем.).
фуфциг (нем.- funfzig) - пятьдесят.
Гот зей данк! - Слава богу!(нем. - Gott sei dank!).
пандан (франц.- pendant) - украшение.
premier - передовые (франц.).
гоф-рат - (нем. - Hofrat) - здесь: чиновник
------------------------------------------------------------------------
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11