Правила игры другие. Я просто открыл здесь новое и отказал племяннику от дома. Никаких неприятностей. Он откинулся назад, черные глаза смотрели прямо на меня. - Мы никого не убивали вне клуба. Наверняка ребята иногда дерутся внутри, но не снаружи. Слишком большое давление в последнее время. Прихлопнешь какого-нибудь обывателя-сразу имеешь неприятности. Если он к тому же крупный зверь, неприятностей будет столько, что даже взятки не помогут, а это плохо для бизнеса.
- А Редфорд был крупный зверь?
- Вы же сами знаете. Мафия ничто по сравнению с таким типом, как Джонатан Редфорд. Он был действительно силой. Связи, влияние, бесцеремонность. Стоило ему лишь издали взглянуть на копов, и тех уже не нужно было подмазывать. Он звонил губернатору и получал все, кроме, может быть, национальной гвардии. Сам президент говорил с ним. Он был крупной фигурой, малыш, с длинной рукой.
Ему не нравилось то, чем я занимался. Один телефонный звонок-и с моим заведением было покончено. Никаких угроз, никакой стрельбы, никаких мускулов. Это власть, малыш. Он прикрыл меня, чтобы показать, что не хочет видеть у меня своего племянника. Я сказал парнишке, чтобы не показывался в моем новом заведении.
- Иногда на людей оказывают такое давление, что им ничего не остается, как защищаться, хотя шансы очень малы, - возразил я.
Теперь Коста выругался.
- Послушай-ка меня, малыш. Он хотел выгнать меня из Нортчестера, и я убрался оттуда. Он ни разу со мной не говорил. Такие типы, как он, даже не считают за людей таких парней, как вы и я. Если мы им нужны, то как если бы они нуждались в собаке. Обычно они нас вообще не замечают, пока мы не путаемся под ногами. Я могу держать свое заведение открытым лишь потому, что типы вроде Редфорда слишком заняты, чтобы обо мне помнить, и что простым гражданам это безразлично.
- На слух это верно и логично, - согласился я, - но в моем представлении вы не тот человек, который всегда поступает логично.
Он ухмыльнулся. - Во всяком случае, я позаботился об алиби, малыш. Как только я услышал про убийство, сразу понял, что копы будут разнюхивать у меня. Они пришли. Я объяснил им то же, что теперь объясняю вам: мы со Стрега действительно в понедельник утром были в Нью-Йорке, но уже к часу пополудни вернулись сюда. Мы можем это доказать. О'Кей?
- О'кей, - кивнул я. - Вы не знаете, не был Джонатан замешан в каком-то сомнительном деле?
- Нет. Ну откуда мне знать про его дела?
- Вы знаете человека по имени Пол Барон?
- Слышал о нем, но никогда не встречал. Он совсем по другой части. Он обманщик, мошенник, шулер. Я бизнесмен. Он и его куколки живут шантажом. Женщины кого-нибудь компрометируют, он идет получать деньги. Пароходы и курорты - вот его излюбленные места действия. Такого сорта люди иногда пытаются и в казино мошенничать, как за своим столом. У меня его бы вышвырнули.
- Уолтер Редфорд проиграл Барону в покер двадцать пять тысяч долларов.
Коста присвистнул.
- Уолтер не умеет играть, но я полагаю, что и Барон играл нечисто. Только двадцать пять тысяч - чертовски крупная сумма для такого человека, как Барон. Меня удивляет, что он позволил так высоко поднять ставку.
- Меня это тоже удивило, - подтвердил я. - Возможно, Барон, как-то узнал, что Уолтер скоро станет богат. Впрочем, я заметил, что Уолтеру снова дозволено здесь бывать. . .
- Джонатан мертв. Больше никаких неприятностей, - кивнул Коста. Уолтера ждут большие деньги, если Дидра Фаллон не загубит дело, когда выйдет за него замуж. Только я даю самое большее пару лет до того, как она захочет уйти, или, может быть, не выдержит он. Она слишком породиста для него.
- Она вам нравится?
- Если разобраться, в ней кое-что есть. Только вы ведь заметили, что она со мной даже не поздоровалась. Пока ещё нет. Может быть, позже. . .
- Тогда надейтесь на лучшее, - сказал я и встал.
- Буду, малыш.
Мысли Коста были уже далеко, когда я направился к двери. Стрега ещё стоял в своем углу как статуя. Но лишь только я достиг двери, он устремил свои серые глаза на меня. Внимательные серые глаза, словно он хотел совершенно точно запечатлеть в памяти мое лицо.
Перед казино я закурил. Было холодно, звезды сверкали ясным ледяным светом в ночном небе. день принес, имея в виду Сэмми, одни неудачи. Я решил в очередной раз попытаться найти Вайса или Пола Барона. Копы к этому времени должны были уйти из квартиры Вайса. Может быть, там найдется какой-то след, который ими пропущен. . . . 9.
Площадь Святого Марка отражает лицо Нью-Йорка. Она расположена в бывшем гетто, где когда-то процветала колоритная еврейская община. Евреи все ещё жили в этом районе, но, кроме них здесь поселились теперь поляки, украинцы, итальянцы и ещё Бог весть сколько других народов. Пьяницы жили здесь потому, что поблизости было полно дешевых баров. Художники - потому, что площадь Святого Марка относится к Ист-Виллиджу, в самому дешевому району богемы. Здесь жили одиночки и сумасшедшие, старые и молодые, мелкие буржуа и индивидуалисты, бородатые хиппи и бородатые хасиды, черные, белые, желтые и коричневые. И все жили друг с другом относительно мирно.
В любом квартале между Третьей авеню и авеню "А" можно было найти мирно соседствующие друг с другом польский зал для собраний, православную церковь, итальянское кафе, португальский винный погребок и еврейскую закусочную. Были там убогие домишки обывателей, скверные гостиницы, дома с апартаментами и швейцарами и пришедшие в упадок большие многоквартирные коробки. Пивные для рабочих с плевательницами и опилками на полу, кофейни и три заведения, где из-под прилавка можно было купить марихуану.
В настоящее время площадь Святого Марка была раем для хиппи и торговцев наркотиками. Ведь на площади теперь каждый день происходил карнавал. Это не могло остаться без последствий. Площадь Святого Марка превратилась как бы в город, где жизнь пошла колесом, и никто не мог сказать, что с ним будет завтра.
Под сегодняшней безмятежной поверхностью упорно держались старые дома и бары гетто, предлагая пристанище людям вроде Сэмми Вайса, людям, которые никогда не знали чувства безопасности, которые признавали только доллар, за который не нужно мучиться.
Комната Вайса находилась на третьем этаже, в конце коридора, и была не заперта. Я осторожно вошел. Комната была пуста. С отвратительной мебелью, непременной печкой и продавленной кроватью она выглядела нежилой. В единственном шкафу висел костюм и пара брюк, внизу стояла пара поношенных ботинок. В комоде лежали нижнее белье, носки и странный предмет, который был, очевидно, старым мужским корсетом. И ещё две чистые рубашки с перелицованными воротничками.
Будни всех мужчин, будь то игрок или король, выглядят довольно схоже. Я, как наяву, видел перед собой Вайса, как он в своей комнате перелицовывает воротнички, как он надеется, что корсет превратит его в стройного молодого человека, прежде чем капитулировать и оставить брюхо висеть мешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- А Редфорд был крупный зверь?
- Вы же сами знаете. Мафия ничто по сравнению с таким типом, как Джонатан Редфорд. Он был действительно силой. Связи, влияние, бесцеремонность. Стоило ему лишь издали взглянуть на копов, и тех уже не нужно было подмазывать. Он звонил губернатору и получал все, кроме, может быть, национальной гвардии. Сам президент говорил с ним. Он был крупной фигурой, малыш, с длинной рукой.
Ему не нравилось то, чем я занимался. Один телефонный звонок-и с моим заведением было покончено. Никаких угроз, никакой стрельбы, никаких мускулов. Это власть, малыш. Он прикрыл меня, чтобы показать, что не хочет видеть у меня своего племянника. Я сказал парнишке, чтобы не показывался в моем новом заведении.
- Иногда на людей оказывают такое давление, что им ничего не остается, как защищаться, хотя шансы очень малы, - возразил я.
Теперь Коста выругался.
- Послушай-ка меня, малыш. Он хотел выгнать меня из Нортчестера, и я убрался оттуда. Он ни разу со мной не говорил. Такие типы, как он, даже не считают за людей таких парней, как вы и я. Если мы им нужны, то как если бы они нуждались в собаке. Обычно они нас вообще не замечают, пока мы не путаемся под ногами. Я могу держать свое заведение открытым лишь потому, что типы вроде Редфорда слишком заняты, чтобы обо мне помнить, и что простым гражданам это безразлично.
- На слух это верно и логично, - согласился я, - но в моем представлении вы не тот человек, который всегда поступает логично.
Он ухмыльнулся. - Во всяком случае, я позаботился об алиби, малыш. Как только я услышал про убийство, сразу понял, что копы будут разнюхивать у меня. Они пришли. Я объяснил им то же, что теперь объясняю вам: мы со Стрега действительно в понедельник утром были в Нью-Йорке, но уже к часу пополудни вернулись сюда. Мы можем это доказать. О'Кей?
- О'кей, - кивнул я. - Вы не знаете, не был Джонатан замешан в каком-то сомнительном деле?
- Нет. Ну откуда мне знать про его дела?
- Вы знаете человека по имени Пол Барон?
- Слышал о нем, но никогда не встречал. Он совсем по другой части. Он обманщик, мошенник, шулер. Я бизнесмен. Он и его куколки живут шантажом. Женщины кого-нибудь компрометируют, он идет получать деньги. Пароходы и курорты - вот его излюбленные места действия. Такого сорта люди иногда пытаются и в казино мошенничать, как за своим столом. У меня его бы вышвырнули.
- Уолтер Редфорд проиграл Барону в покер двадцать пять тысяч долларов.
Коста присвистнул.
- Уолтер не умеет играть, но я полагаю, что и Барон играл нечисто. Только двадцать пять тысяч - чертовски крупная сумма для такого человека, как Барон. Меня удивляет, что он позволил так высоко поднять ставку.
- Меня это тоже удивило, - подтвердил я. - Возможно, Барон, как-то узнал, что Уолтер скоро станет богат. Впрочем, я заметил, что Уолтеру снова дозволено здесь бывать. . .
- Джонатан мертв. Больше никаких неприятностей, - кивнул Коста. Уолтера ждут большие деньги, если Дидра Фаллон не загубит дело, когда выйдет за него замуж. Только я даю самое большее пару лет до того, как она захочет уйти, или, может быть, не выдержит он. Она слишком породиста для него.
- Она вам нравится?
- Если разобраться, в ней кое-что есть. Только вы ведь заметили, что она со мной даже не поздоровалась. Пока ещё нет. Может быть, позже. . .
- Тогда надейтесь на лучшее, - сказал я и встал.
- Буду, малыш.
Мысли Коста были уже далеко, когда я направился к двери. Стрега ещё стоял в своем углу как статуя. Но лишь только я достиг двери, он устремил свои серые глаза на меня. Внимательные серые глаза, словно он хотел совершенно точно запечатлеть в памяти мое лицо.
Перед казино я закурил. Было холодно, звезды сверкали ясным ледяным светом в ночном небе. день принес, имея в виду Сэмми, одни неудачи. Я решил в очередной раз попытаться найти Вайса или Пола Барона. Копы к этому времени должны были уйти из квартиры Вайса. Может быть, там найдется какой-то след, который ими пропущен. . . . 9.
Площадь Святого Марка отражает лицо Нью-Йорка. Она расположена в бывшем гетто, где когда-то процветала колоритная еврейская община. Евреи все ещё жили в этом районе, но, кроме них здесь поселились теперь поляки, украинцы, итальянцы и ещё Бог весть сколько других народов. Пьяницы жили здесь потому, что поблизости было полно дешевых баров. Художники - потому, что площадь Святого Марка относится к Ист-Виллиджу, в самому дешевому району богемы. Здесь жили одиночки и сумасшедшие, старые и молодые, мелкие буржуа и индивидуалисты, бородатые хиппи и бородатые хасиды, черные, белые, желтые и коричневые. И все жили друг с другом относительно мирно.
В любом квартале между Третьей авеню и авеню "А" можно было найти мирно соседствующие друг с другом польский зал для собраний, православную церковь, итальянское кафе, португальский винный погребок и еврейскую закусочную. Были там убогие домишки обывателей, скверные гостиницы, дома с апартаментами и швейцарами и пришедшие в упадок большие многоквартирные коробки. Пивные для рабочих с плевательницами и опилками на полу, кофейни и три заведения, где из-под прилавка можно было купить марихуану.
В настоящее время площадь Святого Марка была раем для хиппи и торговцев наркотиками. Ведь на площади теперь каждый день происходил карнавал. Это не могло остаться без последствий. Площадь Святого Марка превратилась как бы в город, где жизнь пошла колесом, и никто не мог сказать, что с ним будет завтра.
Под сегодняшней безмятежной поверхностью упорно держались старые дома и бары гетто, предлагая пристанище людям вроде Сэмми Вайса, людям, которые никогда не знали чувства безопасности, которые признавали только доллар, за который не нужно мучиться.
Комната Вайса находилась на третьем этаже, в конце коридора, и была не заперта. Я осторожно вошел. Комната была пуста. С отвратительной мебелью, непременной печкой и продавленной кроватью она выглядела нежилой. В единственном шкафу висел костюм и пара брюк, внизу стояла пара поношенных ботинок. В комоде лежали нижнее белье, носки и странный предмет, который был, очевидно, старым мужским корсетом. И ещё две чистые рубашки с перелицованными воротничками.
Будни всех мужчин, будь то игрок или король, выглядят довольно схоже. Я, как наяву, видел перед собой Вайса, как он в своей комнате перелицовывает воротнички, как он надеется, что корсет превратит его в стройного молодого человека, прежде чем капитулировать и оставить брюхо висеть мешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48