По-видимому, они считают, что матерей и детей гуманнее и нравственнее просто убивать.
Во всяком случае, я не вижу никаких принципиальных этических, медицинских и логических возражений против напрашивающегося эксперимента: «Семья в космосе».
К уже рассмотренным направлениям космической стратегии примыкают психофизиологические и когнитивные исследования.
Космический полет сам по себе способен вызывать измененное состояние сознания (ИСС). Представляет понятный интерес исследование кумулятивных эффектов сочетания космических факторов (невесомости, облучения космическими лучами и пр.) с обычными, используемыми на поверхности Земли психотропными средствами и психологическими техниками. Речь идет о контролируемом приеме ЛСД, мескалина и других психоактивных соединений, о космическом повторении безопасной и отработанной техники С. Грофа с ребефингом, о классических опытах с управляемым сном, наконец, об экспериментах с биологической обратной связью.
На следующем уровне, доступном после накопления соответствующей статистики по первому этапу исследования ИСС в Космосе, можно повторить опыты Дж. Лилли с полной изоляцией мозга от внешних раздражителей [Лилли, 1993].
В условиях Земли такие эксперименты требуют весьма сложной техники, которая тем не менее не обеспечивает абсолютной изоляции. В космическом пространстве можно добиться полного отсутствия звуковых и световых раздражителей, невесомость же там задана аппаратно. Тем самым окажется достигнут физический предел информационной изоляции, то есть опыты Лилли будут повторены в ультимативной форме.
В экспериментах с изолирующей ванной, проведенных на Земле, наблюдался эффект потери тела и перемещения сознания в другие пространственные области. Есть основания считать, что в Космосе данный эффект будет проявлен гораздо сильнее. В этой связи можно говорить о расширении фронта исследований с чисто научной психофизиологии до вненаучной экстрасенсорики. Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что если экстрасенсорные способности не проявятся у человека в условиях абсолютной космической изоляции, значит, их вообще бесполезно искать. Тот редкий случай, когда отрицательный результат – действительно результат.
В рамках этой же группы исследований представляет значительный интерес изучение высшей когнитивной деятельности в условиях космического полета. Речь идет о командировках на орбиту лиц, профессионально занятых творческой деятельностью – музыкантов, художников, писателей, философов, ученых-теоретиков и т. п. Основной задачей является поиск «механизма озарения» и, возможно, стимуляция этого механизма непривычными условиями деятельности.
Наконец, очень перспективными являются трансцендентные и метафорические исследования в Космосе. Конечно, запуск первого спутника и полет Юрия Гагарина пришлись на эпоху расцвета позитивистской науки, но и это не может служить оправданием позиции, занятой в отношении Космоса ведущими христианскими церквями. Откровенно говоря, я не могу понять, как могло случиться, что по сей день ни один серьезный богослов, никто из иерархов Римской Католической (хотя бы и Русской Православной) церкви не побывал за пределами Земли. Да, похоже, никто из них и не стремится туда… Что здесь можно сказать? И для атеистов, и для христиански мыслящих людей станет большим разочарованием, если первым теологом, побывавшим в Космосе, станет один из теоретиков политического ислама.
Речь идет о реинтерпретации в духовных и трансцендентных координатах такого принципиального события, как выход Человечества за пределы земного шара. Как бы то ни было, Космос – далеко не только среда обитания, когнитивное зеркало, обширная область исследования. Космос – это иное пространство мысли, это – перспектива расширения Ойкумены до размеров Вселенной и соответствующего расширения человеческого сознания и самой бессмертной души.
Поэтому Человек, а не автомат должен увидеть своими глазами тени лунных кратеров, склоны горы Олимп на Марсе, восход Юпитера с Амальтеи, кольца Сатурна с Титана. Это «увидение», прагматически бесполезное, не имеющее никакого отношения к сбору образцов горных пород, дисциплинированным наблюдениям, более или менее ценным научным экспериментам, станет самым ценным подарком Космоса.
Просто потому, что эти эмоциональные ощущения невозможно ни придумать, ни смоделировать. Их нет на Земле, и не может здесь быть.
В значительной мере современный кризис НТР и связанный с ним кризис вненаучных форм познания – искусства и религии – связан с исчерпанием пространства новых смыслов. Постмодерн не создает ничего нового, он лишь перемешивает уже сотворенные кем-то сущности, он предсказуем. Чтобы прекратить игру в конструирование художественных и философских миров из одних и тех же, давно надоевших кубиков, нужны другие смыслы и иные эмоции. Должно произойти столкновение с подлинной инаковостью, не имеющей семантически привычных эквивалентов. Необходима новая эпоха Великих Географических Открытий, то есть сам Космос, читаемый нами как «Pax incognita».
Итак, общие направления космической стратегии намечены, цели ее определены. Перейдем теперь к оргпроектной стороне дела.
Наибольшую проблему для развертывания перспективных космических исследований представляет не столько их чудовищная стоимость, сколько предельная незрелищность. Полет к Марсу продолжается слишком долго, чтобы публика, воспитанная клиповой культурой, могла удерживать его в своем внимании. Поэтому такой полет не представляет интереса для средств массовой информации, а значит, с точки зрения эпохи посттоталитарных демократий не существует: no PR – no subject.
Можно сколько угодно осуждать такое положение дел, но с ним необходимо считаться. Следовательно, космические программы и исследования необходимо особым образом рекламировать, удерживая внимание общественности. В рамках предложенной стратегии это нетрудно, поскольку, во-первых, некоторые из предложенных программ опасны для исполнителей и непредсказуемы по своим результатам и, во-вторых, некоторые из намечающихся на орбите экспериментов вызовут акции протеста. Современные техники политического пиара вполне позволяют конвертировать протестные движения в рейтинговый ресурс.
Необходим, конечно, и «белый» пиар. В Космосе должны бывать журналисты – затраченные на это средства окупятся сторицей. Необходимо добиваться участия в космических программах известных людей – от политиков до рок-музыкантов и лидеров молодежных движений. Достойно удивления, что ни НАСА, ни Российское космическое агентство не проявляют серьезного интереса к подобному «космическому туризму», хотя предложения со стороны заинтересованных лиц регулярно поступают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Во всяком случае, я не вижу никаких принципиальных этических, медицинских и логических возражений против напрашивающегося эксперимента: «Семья в космосе».
К уже рассмотренным направлениям космической стратегии примыкают психофизиологические и когнитивные исследования.
Космический полет сам по себе способен вызывать измененное состояние сознания (ИСС). Представляет понятный интерес исследование кумулятивных эффектов сочетания космических факторов (невесомости, облучения космическими лучами и пр.) с обычными, используемыми на поверхности Земли психотропными средствами и психологическими техниками. Речь идет о контролируемом приеме ЛСД, мескалина и других психоактивных соединений, о космическом повторении безопасной и отработанной техники С. Грофа с ребефингом, о классических опытах с управляемым сном, наконец, об экспериментах с биологической обратной связью.
На следующем уровне, доступном после накопления соответствующей статистики по первому этапу исследования ИСС в Космосе, можно повторить опыты Дж. Лилли с полной изоляцией мозга от внешних раздражителей [Лилли, 1993].
В условиях Земли такие эксперименты требуют весьма сложной техники, которая тем не менее не обеспечивает абсолютной изоляции. В космическом пространстве можно добиться полного отсутствия звуковых и световых раздражителей, невесомость же там задана аппаратно. Тем самым окажется достигнут физический предел информационной изоляции, то есть опыты Лилли будут повторены в ультимативной форме.
В экспериментах с изолирующей ванной, проведенных на Земле, наблюдался эффект потери тела и перемещения сознания в другие пространственные области. Есть основания считать, что в Космосе данный эффект будет проявлен гораздо сильнее. В этой связи можно говорить о расширении фронта исследований с чисто научной психофизиологии до вненаучной экстрасенсорики. Во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что если экстрасенсорные способности не проявятся у человека в условиях абсолютной космической изоляции, значит, их вообще бесполезно искать. Тот редкий случай, когда отрицательный результат – действительно результат.
В рамках этой же группы исследований представляет значительный интерес изучение высшей когнитивной деятельности в условиях космического полета. Речь идет о командировках на орбиту лиц, профессионально занятых творческой деятельностью – музыкантов, художников, писателей, философов, ученых-теоретиков и т. п. Основной задачей является поиск «механизма озарения» и, возможно, стимуляция этого механизма непривычными условиями деятельности.
Наконец, очень перспективными являются трансцендентные и метафорические исследования в Космосе. Конечно, запуск первого спутника и полет Юрия Гагарина пришлись на эпоху расцвета позитивистской науки, но и это не может служить оправданием позиции, занятой в отношении Космоса ведущими христианскими церквями. Откровенно говоря, я не могу понять, как могло случиться, что по сей день ни один серьезный богослов, никто из иерархов Римской Католической (хотя бы и Русской Православной) церкви не побывал за пределами Земли. Да, похоже, никто из них и не стремится туда… Что здесь можно сказать? И для атеистов, и для христиански мыслящих людей станет большим разочарованием, если первым теологом, побывавшим в Космосе, станет один из теоретиков политического ислама.
Речь идет о реинтерпретации в духовных и трансцендентных координатах такого принципиального события, как выход Человечества за пределы земного шара. Как бы то ни было, Космос – далеко не только среда обитания, когнитивное зеркало, обширная область исследования. Космос – это иное пространство мысли, это – перспектива расширения Ойкумены до размеров Вселенной и соответствующего расширения человеческого сознания и самой бессмертной души.
Поэтому Человек, а не автомат должен увидеть своими глазами тени лунных кратеров, склоны горы Олимп на Марсе, восход Юпитера с Амальтеи, кольца Сатурна с Титана. Это «увидение», прагматически бесполезное, не имеющее никакого отношения к сбору образцов горных пород, дисциплинированным наблюдениям, более или менее ценным научным экспериментам, станет самым ценным подарком Космоса.
Просто потому, что эти эмоциональные ощущения невозможно ни придумать, ни смоделировать. Их нет на Земле, и не может здесь быть.
В значительной мере современный кризис НТР и связанный с ним кризис вненаучных форм познания – искусства и религии – связан с исчерпанием пространства новых смыслов. Постмодерн не создает ничего нового, он лишь перемешивает уже сотворенные кем-то сущности, он предсказуем. Чтобы прекратить игру в конструирование художественных и философских миров из одних и тех же, давно надоевших кубиков, нужны другие смыслы и иные эмоции. Должно произойти столкновение с подлинной инаковостью, не имеющей семантически привычных эквивалентов. Необходима новая эпоха Великих Географических Открытий, то есть сам Космос, читаемый нами как «Pax incognita».
Итак, общие направления космической стратегии намечены, цели ее определены. Перейдем теперь к оргпроектной стороне дела.
Наибольшую проблему для развертывания перспективных космических исследований представляет не столько их чудовищная стоимость, сколько предельная незрелищность. Полет к Марсу продолжается слишком долго, чтобы публика, воспитанная клиповой культурой, могла удерживать его в своем внимании. Поэтому такой полет не представляет интереса для средств массовой информации, а значит, с точки зрения эпохи посттоталитарных демократий не существует: no PR – no subject.
Можно сколько угодно осуждать такое положение дел, но с ним необходимо считаться. Следовательно, космические программы и исследования необходимо особым образом рекламировать, удерживая внимание общественности. В рамках предложенной стратегии это нетрудно, поскольку, во-первых, некоторые из предложенных программ опасны для исполнителей и непредсказуемы по своим результатам и, во-вторых, некоторые из намечающихся на орбите экспериментов вызовут акции протеста. Современные техники политического пиара вполне позволяют конвертировать протестные движения в рейтинговый ресурс.
Необходим, конечно, и «белый» пиар. В Космосе должны бывать журналисты – затраченные на это средства окупятся сторицей. Необходимо добиваться участия в космических программах известных людей – от политиков до рок-музыкантов и лидеров молодежных движений. Достойно удивления, что ни НАСА, ни Российское космическое агентство не проявляют серьезного интереса к подобному «космическому туризму», хотя предложения со стороны заинтересованных лиц регулярно поступают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154