В центральном секторе Тихого океана было собрано все, что Объединенный флот мог выделить, не компрометируя операции на других направлениях. Самый неприятный для японской стороны сценарий, предусмотренный при моделировании операции Ml, допускал появление в районе Мидуэя двух-трех американских авианосцев. Против них могли действовать 1-я и 2-я дивизии соединения Нагумо – четыре авианосца с несколько меньшими, чем у кораблей противника, авиагруппами. То есть даже в этом гипотетическом и маловероятном случае силы сторон были бы примерно равны.
Можно ли назвать неправильно сбалансированным стратегический замысел, который при наиболее неблагоприятном стечении обстоятельств приводит к равному бою? Заметим, что командование Объединенного флота весьма точно предсказало возможности американских ВМС: в реализовавшемся наихудшем варианте против соединения Нагумо Нимиц действительно задействовал три тяжелых авианосца.
Проигрывая на картах разнообразные версии предстоящего сражения, Ямамото, Кондо, Нагумо не учли ту возможность, что американскому командованию в деталях известен весь японский план. Но подобное предположение граничило бы с паранойей; уважать врага – это не означает приписывать ему сверхъестественную проницательность или фантастическую осведомленность.
Более обоснованным является обвинение в плохой организации разведки. Японская сторона не сумела получить никакой информации относительно планов Нимица. Американские авианосцы были потеряны службой радиоперехвата: на начало июня аналитики предполагали нахождение «Энтерпрайза» и «Хорнета» в Южных морях, «Йорктаун» числился «потопленным или тяжело поврежденным». Ничего не удалось узнать о структуре оперативных соединений противника, об обороне Мидуэя, об интенсивности транспортных потоков между Перл-Харбором и Сан-Диего, о доставке большого количества грузов на Мидуэй. Иными словами, сражение выявило полное банкротство японской стратегической разведки.
Ямамото попытался получить информацию о намерениях противника на своем – оперативном – уровне. Для целей разведки были задействованы субмарины и гидросамолеты. Используя данные криптоанализа, американцы сорвали операцию «К», что же касается завесы подводных лодок, то они запоздали с выходом на рубеж наблюдения и поэтому не смогли вскрыть развертывание соединений Спрюэнса и Флетчера.
Не подлежит сомнению, что командующий Объединенным флотом несет ответственность за эту ошибку своих подчиненных. Заметим здесь, что операция MI требовала от ответственных исполнителей абсолютной точности, подлинной безупречности в действиях и решениях. Война продолжалась уже полгода, люди месяцами не покидали информационных постов и боевых рубок, и Ямамото должен был учесть вероятность человеческой ошибки. Сакияма Сако, погубивший в сравнительно спокойной обстановке свой крейсер, заслуженно считался одним из лучших командиров японского флота…
В ряде аналитических работ высказывается мнение, что было необходимо резко усилить тактическую разведку и, в частности, произвести предварительную рекогносцировку Мидуэя. С этими рекомендациями трудно согласиться. Операция рассчитывалась на внезапность: между тем, согласно принципу неопределенности в разведке, невозможно получить информацию о противнике, не предоставив ему эквивалентной информации о своих намерениях. (Так, например, в галлиполийской кампании 1915 года именно рекогносцировочные рейды англичан побудили турецкое командование усилить укрепления Дарданелл.)
Японская сторона планировала внезапность и, в соответствии с законами диалектики, получила ее со знаком минус. В этой связи встает вопрос о недопустимо широком использовании радиосвязи или о плохом обеспечении скрытости при подготовке операции.
Как уже отмечалось, первые сведения о предстоящем японском наступлении в Центральном секторе Тихого океана крипто-аналитическая служба предоставила Нимицу в середине мая. Таким образом, у командующего американским флотом оставалось не более двух недель, чтобы разработать план сражения и претворить его в конкретные боевые приказы. При предельном напряжении всех штабных и организационных структур такого запаса времени впритык хватало, но обычно руководящие инстанции относятся к неожиданным для них выводам разведчиков весьма скептически: по логике вещей, несколько дней должны были уйти у Рочфорта на уговаривание Нимица.
Далее, как правило, в штабе образуются две партии: одна из карьерных соображений верит в полученные сведения, другая (по той же причине) объявляет их дезинформацией. Командующему приходится маневрировать между этими группировками, страхуясь на случай любого исхода. В результате с опозданием принимается взвешенное, а на самом деле – половинчатое решение. (Например, усилить гарнизон Мидуэя и числа второго послать к атоллу 16-е оперативное соединение – посмотреть.)
С этой точки зрения утечка информации, подобная той, что имела место перед Мидуэем, не могла привести к сколько-нибудь серьезным последствиям. В конце концов, она происходила и перед Перл-Харбором, и перед сражением за Индонезию, и перед рейдом в Индийский океан.
И лишь в данном случае ситуация развивалась нестандартно. Хотя «партия альтернативы» и существовала (более того, имела поддержку в высших вашингтонских штабах), она не оказала никакого влияния на выработку оперативных решений. Адмирал Нимиц игнорировал все ее предостережения и полностью поддержал разведывательный отдел. Иными словами, Рочфорт не только расшифровал японские коды, но и каким-то загадочным способом сумел убедить командующего в абсолютности своего анализа. Надо отдать Нимицу должное: по окончании сражения он заявил в присутствии всех офицеров штаба, что победой они обязаны блестящей работе подразделения военно-морской разведки, возглавляемого Рочфортом.
Во всяком случае, глубокая убежденность Нимица в безупречности реконструкций криптографов остается одной из загадок Мидуэя, может быть главной.
Очень трудно однозначно оценить решения, принятые главнокомандующим Японским флотом поздним вечером 4 июня. Хотя в отличие от Нагумо Ямамото сохранил видимое спокойствие, не подлежит сомнению, что он был потрясен внезапностью катастрофы и ее масштабом. Прежние планы рухнули, новых не было. Единственным приходящим в голову шансом был артиллерийский бой, предпочтительно – ночной. Для этого следовало довести операцию по захвату Мидуэя до логического конца.
Возможность захватить атолл у Объединенного флота оставалась 5 и 6 июня. Но действовать вопреки свершившимся событиям – означало для японцев противопоставить себя воле Неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Можно ли назвать неправильно сбалансированным стратегический замысел, который при наиболее неблагоприятном стечении обстоятельств приводит к равному бою? Заметим, что командование Объединенного флота весьма точно предсказало возможности американских ВМС: в реализовавшемся наихудшем варианте против соединения Нагумо Нимиц действительно задействовал три тяжелых авианосца.
Проигрывая на картах разнообразные версии предстоящего сражения, Ямамото, Кондо, Нагумо не учли ту возможность, что американскому командованию в деталях известен весь японский план. Но подобное предположение граничило бы с паранойей; уважать врага – это не означает приписывать ему сверхъестественную проницательность или фантастическую осведомленность.
Более обоснованным является обвинение в плохой организации разведки. Японская сторона не сумела получить никакой информации относительно планов Нимица. Американские авианосцы были потеряны службой радиоперехвата: на начало июня аналитики предполагали нахождение «Энтерпрайза» и «Хорнета» в Южных морях, «Йорктаун» числился «потопленным или тяжело поврежденным». Ничего не удалось узнать о структуре оперативных соединений противника, об обороне Мидуэя, об интенсивности транспортных потоков между Перл-Харбором и Сан-Диего, о доставке большого количества грузов на Мидуэй. Иными словами, сражение выявило полное банкротство японской стратегической разведки.
Ямамото попытался получить информацию о намерениях противника на своем – оперативном – уровне. Для целей разведки были задействованы субмарины и гидросамолеты. Используя данные криптоанализа, американцы сорвали операцию «К», что же касается завесы подводных лодок, то они запоздали с выходом на рубеж наблюдения и поэтому не смогли вскрыть развертывание соединений Спрюэнса и Флетчера.
Не подлежит сомнению, что командующий Объединенным флотом несет ответственность за эту ошибку своих подчиненных. Заметим здесь, что операция MI требовала от ответственных исполнителей абсолютной точности, подлинной безупречности в действиях и решениях. Война продолжалась уже полгода, люди месяцами не покидали информационных постов и боевых рубок, и Ямамото должен был учесть вероятность человеческой ошибки. Сакияма Сако, погубивший в сравнительно спокойной обстановке свой крейсер, заслуженно считался одним из лучших командиров японского флота…
В ряде аналитических работ высказывается мнение, что было необходимо резко усилить тактическую разведку и, в частности, произвести предварительную рекогносцировку Мидуэя. С этими рекомендациями трудно согласиться. Операция рассчитывалась на внезапность: между тем, согласно принципу неопределенности в разведке, невозможно получить информацию о противнике, не предоставив ему эквивалентной информации о своих намерениях. (Так, например, в галлиполийской кампании 1915 года именно рекогносцировочные рейды англичан побудили турецкое командование усилить укрепления Дарданелл.)
Японская сторона планировала внезапность и, в соответствии с законами диалектики, получила ее со знаком минус. В этой связи встает вопрос о недопустимо широком использовании радиосвязи или о плохом обеспечении скрытости при подготовке операции.
Как уже отмечалось, первые сведения о предстоящем японском наступлении в Центральном секторе Тихого океана крипто-аналитическая служба предоставила Нимицу в середине мая. Таким образом, у командующего американским флотом оставалось не более двух недель, чтобы разработать план сражения и претворить его в конкретные боевые приказы. При предельном напряжении всех штабных и организационных структур такого запаса времени впритык хватало, но обычно руководящие инстанции относятся к неожиданным для них выводам разведчиков весьма скептически: по логике вещей, несколько дней должны были уйти у Рочфорта на уговаривание Нимица.
Далее, как правило, в штабе образуются две партии: одна из карьерных соображений верит в полученные сведения, другая (по той же причине) объявляет их дезинформацией. Командующему приходится маневрировать между этими группировками, страхуясь на случай любого исхода. В результате с опозданием принимается взвешенное, а на самом деле – половинчатое решение. (Например, усилить гарнизон Мидуэя и числа второго послать к атоллу 16-е оперативное соединение – посмотреть.)
С этой точки зрения утечка информации, подобная той, что имела место перед Мидуэем, не могла привести к сколько-нибудь серьезным последствиям. В конце концов, она происходила и перед Перл-Харбором, и перед сражением за Индонезию, и перед рейдом в Индийский океан.
И лишь в данном случае ситуация развивалась нестандартно. Хотя «партия альтернативы» и существовала (более того, имела поддержку в высших вашингтонских штабах), она не оказала никакого влияния на выработку оперативных решений. Адмирал Нимиц игнорировал все ее предостережения и полностью поддержал разведывательный отдел. Иными словами, Рочфорт не только расшифровал японские коды, но и каким-то загадочным способом сумел убедить командующего в абсолютности своего анализа. Надо отдать Нимицу должное: по окончании сражения он заявил в присутствии всех офицеров штаба, что победой они обязаны блестящей работе подразделения военно-морской разведки, возглавляемого Рочфортом.
Во всяком случае, глубокая убежденность Нимица в безупречности реконструкций криптографов остается одной из загадок Мидуэя, может быть главной.
Очень трудно однозначно оценить решения, принятые главнокомандующим Японским флотом поздним вечером 4 июня. Хотя в отличие от Нагумо Ямамото сохранил видимое спокойствие, не подлежит сомнению, что он был потрясен внезапностью катастрофы и ее масштабом. Прежние планы рухнули, новых не было. Единственным приходящим в голову шансом был артиллерийский бой, предпочтительно – ночной. Для этого следовало довести операцию по захвату Мидуэя до логического конца.
Возможность захватить атолл у Объединенного флота оставалась 5 и 6 июня. Но действовать вопреки свершившимся событиям – означало для японцев противопоставить себя воле Неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154