Второй обычно сводится к потерявшей трансцендентную составляющую МУНИЦИПИИ – самоуправляющейся общине, не имеющей своего информационного гения-покровителя, утратившей миссию развития и смысл существования.
В процессе естественного развития цивилизации (например, от НОМОСа к КОСМОСу) могут возникнуть весьма необычные ситуации, когда маршрутизация, задающая господствующую технологию и вместе с ней цивилизацию, проходит «план» людей на уровне КОСМОСа, в то время как мир идей еще сохраняет характерные для НОМОСа структуры. Такое противоречие есть повод и причина развития.
В этой связи нет необходимости тревожиться (в долгосрочной перспективе) поведением современного политического ислама. Он – всего лишь структура, временно пытающаяся на КОСМическом уровне оперировать НОМОСными смыслами.
ПРИМЕРНЫЕ ПАРТИИ (7)
Война цивилизаций по С. Хантингтону, или Юг против Запада
Что может противопоставить сегодняшний Юг милитаристской машине Запада? Абсолютному превосходству западных вооружений и приемов ведения войны? Разве не доказала уже «Буря в пустыне» (не говоря уже об Афганистане и позднейшей кампании в Ираке, триумфально завершившейся пленением Саддама Хуссейна), что варварство ни при каких условиях не способно противостоять цивилизации?
Заметим прежде всего, что ставка на превосходство в вооружении часто оказывалась битой. Лучшее оружие не помогло ни Римской Империи, ни империи Чжурдженей, ни Киевской Руси. Связано это стремя факторами.
Во-первых, оружие имеет тенденцию к распространению. В силу факта взаимодействия с Империей варварская периферия – пусть с некоторым опозданием, но получает имперские военные технологии. Различие в вооружениях нивелируется – тем быстрее, чем медленнее развивается наука и техника Империи.
Во-вторых, новейшие оборонные технологии требуют развитой инфраструктуры. Тем самым они более уязвимы, нежели традиционные. Наконец, в-третьих, исход сражения не всегда может быть решен техническим превосходством.
Во всяком случае, исходить в оценке перспектив межцивилизационного конфликта только из факта технико-экономического превосходства Запада представляется опасным.
Германия после Версаля была неизмеримо слабее своих будущих противников во Второй Мировой войне. С разрушенной транспортной системой, голодающая, лишенная армии и флота, с полностью подорванными финансами, какую опасность могла она представлять для англо-французской коалиции?
Уже Кувейтский кризис 1991 г. четко показал, в чем сила Запада и в чем его слабость. Иными словами, в ходе «Бури в пустыне» была похоронена старая стратегия Юга и, возможно, родилась новая.
При непредвзятом анализе противник должен был прийти к следующим выводам:
• Техническое превосходство европейцев является подавляющим и не может быть нейтрализовано военными средствами.
• Запад эффективно действует в военной области, если ему удается добиться единой политической реакции на события.
• Запад крайне медлителен. Время его реакции на события составляет несколько месяцев.
• Запад безразлично относится к материальным потерям.
• Запад крайне чувствителен к людским потерям.
• Потери среди мирного населения оказывают на Запад еще более сильное воздействие, нежели потери солдат.
На основании этих выводов может быть построена новая стратегическая концепция.
Как всегда, при взаимодействии более слабой в военном отношении системы с более сильной, речь идет о партизанских действиях. Точнее – о наступательной партизанской войне. То есть о партизанских действиях на территории противника, слабые и разрозненные попытки которых называют сейчас «терроризмом».
Действия террористических групп (палестинские, алжирские боевики, ИРА и т. п.), как правило, направлены на достижение чисто тактических целей. Цели эти тривиальны. Обычно их можно свести к деньгам либо – к освобождению из тюрем других террористов. Лишь совокупность актов террора способна привести к эффекту в оперативном масштабе.
Исключение составляют действия группы Басаева в Буденновске, где террористы с самого начала ставили перед собой военно-политические цели оперативного масштаба и почти добились стратегического результата. И разумеется, исключение составляет грандиозный террористический акт, осуществленный 11 сентября 2001 года на территории Соединенных Штатов Америки и приписываемый Усаме бен Ладану и организации «Аль-Кайеда».
Чеченская война должна занять особое место в истории конфликта «Юг–Запад». Впервые в единоборстве с исламскими боевиками европейская армия потерпела поражение.
(По Лиддел-Гарту: выигрыш в войне есть достижение мира, который, хотя бы с вашей точки зрения, был бы лучше довоенного. Чем бы ни кончились боевые действия в Чечне, Россия, потерявшая честь, союзников, людей, деньги и престиж, войну уже проиграла.)
Тем самым изучение особенностей данного конфликта приобретает приоритетное значение для обеих противоборствующих цивилизаций.
Не подлежит сомнению то, что российская армия в Чечне действовала (и поныне действует) не лучшим образом.
Однако разве не действия противника заставили ее так действовать?
Любая армия имеет свои достоинства и недостатки. Суть военного искусства в том и заключена, что победитель создает обстановку, в которой недостатки его войск не видны, а достоинства проявляются максимально. И каковы бы ни были слабости господина Грачева как военного министра, сделали эти слабости заметными воины и полевые командиры «республики Ичкерия».
Суть стратегии политического ислама в Чечне может быть охарактеризована следующим образом:
а) в области психологии – постоянно провоцировать противника на совершение действий, позорных для европейской армии (бомбардировка городов, убийство мирных жителей, мародерство и пр.). За счет этого способствовать международной изоляции противника и создавать у своих людей чувство превосходства над захватчиками;
б) в обороне – партизанская война, опирающаяся на тесное взаимодействие труднообнаруживаемых лагерей боевиков в горах и своих сторонников в населенных пунктах. В связи с этим федеральная армия постоянно втягивалась в дорогостоящие бои за эти населенные пункты. Операции либо на деле приводили к геноциду, либо могли быть истолкованы как геноцид дудаевской пропагандой;
в) в наступлении – действия террористических групп против мирного населения противника на его территории. Последнее создавало многочисленные внутриполитические проблемы и приводило к ужесточению войны, то есть к игре по правилам Юга.
Эффективность данной стратегии видна уже по истерической реакции на нее. Потери от буденновского теракта, которые трудно назвать чрезмерными, привели к множественным скандалам, политическому кризису и требованиям мира едва ли не «любой ценой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
В процессе естественного развития цивилизации (например, от НОМОСа к КОСМОСу) могут возникнуть весьма необычные ситуации, когда маршрутизация, задающая господствующую технологию и вместе с ней цивилизацию, проходит «план» людей на уровне КОСМОСа, в то время как мир идей еще сохраняет характерные для НОМОСа структуры. Такое противоречие есть повод и причина развития.
В этой связи нет необходимости тревожиться (в долгосрочной перспективе) поведением современного политического ислама. Он – всего лишь структура, временно пытающаяся на КОСМическом уровне оперировать НОМОСными смыслами.
ПРИМЕРНЫЕ ПАРТИИ (7)
Война цивилизаций по С. Хантингтону, или Юг против Запада
Что может противопоставить сегодняшний Юг милитаристской машине Запада? Абсолютному превосходству западных вооружений и приемов ведения войны? Разве не доказала уже «Буря в пустыне» (не говоря уже об Афганистане и позднейшей кампании в Ираке, триумфально завершившейся пленением Саддама Хуссейна), что варварство ни при каких условиях не способно противостоять цивилизации?
Заметим прежде всего, что ставка на превосходство в вооружении часто оказывалась битой. Лучшее оружие не помогло ни Римской Империи, ни империи Чжурдженей, ни Киевской Руси. Связано это стремя факторами.
Во-первых, оружие имеет тенденцию к распространению. В силу факта взаимодействия с Империей варварская периферия – пусть с некоторым опозданием, но получает имперские военные технологии. Различие в вооружениях нивелируется – тем быстрее, чем медленнее развивается наука и техника Империи.
Во-вторых, новейшие оборонные технологии требуют развитой инфраструктуры. Тем самым они более уязвимы, нежели традиционные. Наконец, в-третьих, исход сражения не всегда может быть решен техническим превосходством.
Во всяком случае, исходить в оценке перспектив межцивилизационного конфликта только из факта технико-экономического превосходства Запада представляется опасным.
Германия после Версаля была неизмеримо слабее своих будущих противников во Второй Мировой войне. С разрушенной транспортной системой, голодающая, лишенная армии и флота, с полностью подорванными финансами, какую опасность могла она представлять для англо-французской коалиции?
Уже Кувейтский кризис 1991 г. четко показал, в чем сила Запада и в чем его слабость. Иными словами, в ходе «Бури в пустыне» была похоронена старая стратегия Юга и, возможно, родилась новая.
При непредвзятом анализе противник должен был прийти к следующим выводам:
• Техническое превосходство европейцев является подавляющим и не может быть нейтрализовано военными средствами.
• Запад эффективно действует в военной области, если ему удается добиться единой политической реакции на события.
• Запад крайне медлителен. Время его реакции на события составляет несколько месяцев.
• Запад безразлично относится к материальным потерям.
• Запад крайне чувствителен к людским потерям.
• Потери среди мирного населения оказывают на Запад еще более сильное воздействие, нежели потери солдат.
На основании этих выводов может быть построена новая стратегическая концепция.
Как всегда, при взаимодействии более слабой в военном отношении системы с более сильной, речь идет о партизанских действиях. Точнее – о наступательной партизанской войне. То есть о партизанских действиях на территории противника, слабые и разрозненные попытки которых называют сейчас «терроризмом».
Действия террористических групп (палестинские, алжирские боевики, ИРА и т. п.), как правило, направлены на достижение чисто тактических целей. Цели эти тривиальны. Обычно их можно свести к деньгам либо – к освобождению из тюрем других террористов. Лишь совокупность актов террора способна привести к эффекту в оперативном масштабе.
Исключение составляют действия группы Басаева в Буденновске, где террористы с самого начала ставили перед собой военно-политические цели оперативного масштаба и почти добились стратегического результата. И разумеется, исключение составляет грандиозный террористический акт, осуществленный 11 сентября 2001 года на территории Соединенных Штатов Америки и приписываемый Усаме бен Ладану и организации «Аль-Кайеда».
Чеченская война должна занять особое место в истории конфликта «Юг–Запад». Впервые в единоборстве с исламскими боевиками европейская армия потерпела поражение.
(По Лиддел-Гарту: выигрыш в войне есть достижение мира, который, хотя бы с вашей точки зрения, был бы лучше довоенного. Чем бы ни кончились боевые действия в Чечне, Россия, потерявшая честь, союзников, людей, деньги и престиж, войну уже проиграла.)
Тем самым изучение особенностей данного конфликта приобретает приоритетное значение для обеих противоборствующих цивилизаций.
Не подлежит сомнению то, что российская армия в Чечне действовала (и поныне действует) не лучшим образом.
Однако разве не действия противника заставили ее так действовать?
Любая армия имеет свои достоинства и недостатки. Суть военного искусства в том и заключена, что победитель создает обстановку, в которой недостатки его войск не видны, а достоинства проявляются максимально. И каковы бы ни были слабости господина Грачева как военного министра, сделали эти слабости заметными воины и полевые командиры «республики Ичкерия».
Суть стратегии политического ислама в Чечне может быть охарактеризована следующим образом:
а) в области психологии – постоянно провоцировать противника на совершение действий, позорных для европейской армии (бомбардировка городов, убийство мирных жителей, мародерство и пр.). За счет этого способствовать международной изоляции противника и создавать у своих людей чувство превосходства над захватчиками;
б) в обороне – партизанская война, опирающаяся на тесное взаимодействие труднообнаруживаемых лагерей боевиков в горах и своих сторонников в населенных пунктах. В связи с этим федеральная армия постоянно втягивалась в дорогостоящие бои за эти населенные пункты. Операции либо на деле приводили к геноциду, либо могли быть истолкованы как геноцид дудаевской пропагандой;
в) в наступлении – действия террористических групп против мирного населения противника на его территории. Последнее создавало многочисленные внутриполитические проблемы и приводило к ужесточению войны, то есть к игре по правилам Юга.
Эффективность данной стратегии видна уже по истерической реакции на нее. Потери от буденновского теракта, которые трудно назвать чрезмерными, привели к множественным скандалам, политическому кризису и требованиям мира едва ли не «любой ценой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154