Тогда Гаральд стал единственным правителем Норвегии. В это время Елизавета уже два года жила в северной стране и родила двух дочерей – Марию и Ингигерду.
Приехав к мужу, она обнаружила, что туманные россказни о его любовных похождениях, которые доходили до нее и из Византии, и из Упландии, не все сплошь лживы. При дворе жила красивая наложница Тора, и она даже родила королю сыновей Олафа и Магнуса…
Сердце Елизаветы сжалось от ревности. Почудилось, что в невозвратную даль канули те времена, когда Гаральд посвящал ей «Висы радости». Но пришлось смириться: мужская природа иная, чем женская! Елизавета поступила как истинно мудрая женщина: она просто не обращала внимания на Тору и вела себя так, будто ее и вовсе не существует. Она приняла на себя все королевские заботы и даже крестилась у священника-латина, приняв новое имя – Эмма. Теперь ее называли то Эллисаф, то Эмма.
А вскоре заезжий звездочет предсказал Гаральду, что смерть ему принесет женщина, которая подведет его в бою. И храбрец стал поосторожнее в обращении с прекрасным полом. Тора между тем умерла, и больше никто не отвлекал внимания Гаральда от Эллисаф. А она в благодарность за это воспитывала Олафа и Магнуса как родных сыновей.
Елизавета с мужем жили в любви и согласии двадцать лет. Все это время Гаральд Гардрад был королем, которого называли могущественным, сильным, твердым разумом. Современники уверяли, что не было на свете никого, кто сравнился бы с ним мудростью и в то же время храбростью. Хотя он был суров и порою жесток с теми, кто противился его воле.
Поскольку Гаральд был ярым приверженцем христианства, церковь удостоила его высокой чести: служить хранителем гроба Олафа Святого, короля, который был канонизирован за свои мучения и подвиги. Каждые двенадцать месяцев Гаральд стриг волосы и ногти святого, отраставшие и после его смерти.
Настал 1066 год. И вот скучно стало Гаральду мирно сидеть на троне, захотелось тряхнуть стариной и изведать каких-нибудь приключений. Он отправился в Англию… Иные, впрочем, уверяют, что поехал он не сам по себе, а позвал его на помощь герцог Тостиг, брат английского короля Гарольда Годвинсона, который взошел на престол после смерти Эдуарда Исповедника. Гарольд изгнал брата из его владения Нортумбрии за жестокость в обращении с населением, и Тостиг был готов на все, чтобы отомстить. Он был сладкоречивым вруном, который оболгал брата, – и, увы, как следует заморочил голову норвежцу. Гаральд Гардрад выступил против английского короля, уверенный, что помогает благому делу. Он собрал дружину и двинулся в путь на доброй тысяче драккаров. Но жажда вновь услышать ветер, веющий над полем битвы, сыграла с ним дурную шутку.
Елизавета не захотела расставаться с мужем и отправилась вместе с ним, взяв с собою и дочерей. Однако когда норвежские драккары достигли Оркнейских островов, супруги вспомнили предупреждение звездочета. Бог его знает, какой смысл он вкладывал в эти слова о предательстве женщины! Вдруг королева окажется захвачена врагами и Гаральд погибнет, пытаясь освободить ее?
Вообще, были и другие предзнаменования, на которые следовало обратить внимание. Будто бы кто-то видел на оконечности какого-то скалистого острова старуху в лохмотьях, которая махала вслед кораблю руками и выкрикивала что-то недоброе. Ну сущая вёльва, которая пророчит Рагнарёк!
На всякий случай Елизавета с дочерьми остались на Оркнеях и принялись с трепетом ждать известий от своего господина.
Норвежцы высадились на севере страны – в Йоркшире, – а навстречу им уже двигался Гарольд Годвинсон. Войска сошлись у Страффордского моста. Надо сказать, что тут встретились не только два великих воина высокого роста и богатырского сложения, но и два великих поэта. Для начала они обменялись не ударами, а поэтическими вызовами. Гарольд Английский воспевал саксонских ратников, бывших хлебопашцев или ремесленников, которые с топорами встали на защиту своих очагов. А Гаральд Норвежский пел о своих воинах-героях, которые устали от тишины и не будут прятаться за щитами:
Кто воин в душе,
Тот ищет упоенья
В любви и битвах
На корабле морском.
Не тишины, а бури
Прекрасной ищет он.
Пусть враг не ждет
Коленопреклоненья!
Не прячься, сердце, за щитом!
Внемли, как рог зовет на бой,
Грохочет в небе гром…
Гаральд воспел также свой непобедимый меч Ярицлейв – надо сказать, что викинги любили называть оружие и доспехи именами друзей и великих воинов, а также возлюбленных. Меч звался именем киевского князя. Боевой топор именовался, конечно, Олаф Святой. Боевые рукавицы звались в честь Марии и Ингигерды. Ну а кольчугу свою – великолепное изделие норвежских мастеров, сплетенную настолько плотно, что никакая стрела не могла бы пробить звеньев! – Гаральд назвал именем жены. Не тем, прежним, православным, а новым: Эмма.
Случилось так, что, выезжая покрасоваться перед англичанами, Гаральд вдруг упал с коня, который испугался полевой мыши, выскочившей из своей норки. Конечно, это привело англичан в восторг, а норвежцы помрачнели. Это было дурное предзнаменование!
Английский король, как ни был зол на своего брата-предателя, вспомнил в эту минуту об узах крови и послал своих людей к вражьему войску поговорить с Тостигом. Он просил его одуматься, обещал полное прощение, если тот оставит вражеские ряды. Клялся, что отдаст ему треть королевства…
Честолюбивый Тостиг нахмурился. Трети королевства ему было мало!
– А что брат обещал моему союзнику, королю Гаральду Норвежскому? – спросил он, желая выиграть время для раздумья.
– Семь футов английской земли! – закричал рыцарь, приехавший на переговоры. – Или чуть-чуть побольше – ведь он такого высокого роста!
Эта насмешка возмутила Тостига до глубины души, и он яростно закричал:
– Скажи моему брату, что сын Годвина не предаст сына Сигурда!
На этом переговоры закончились.
И вот началось сражение. Воины с обеих сторон воистину сражались как львы! Гаральд Гардрад был в центре битвы, и в это время стрела, выпущенная меткой рукой английского лучника, вонзилась ему в горло.
Увы! Сплетена-то его кольчуга была плотно и надежно, а вот вырез у нее оказался слишком глубок. Гаральд захлебнулся собственной кровью. Так Эмма предала своего господина и стала причиной его смерти. Предсказание сбылось!
Гибель вождя, который казался непобедимым, повергла норвежцев в трепет. Однако они продолжали сражаться под командованием Тостига, мечтая отомстить за своего конунга. Однако победить разъяренных англичан было уже невозможно. Вскоре был убит и мятежный Тостиг.
Тогда норвежцы поняли, что проиграли. Олафу, сыну Гаральда, кое-как удалось собрать их и увести с поля битвы. Викинги спешно погрузились на драккары (из тысячи, приплывших к английским берегам, отчалили только двадцать четыре, настолько сокрушительным было поражение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89