– резко поинтересовался Дрюс у подошедшего Клива.
Клив оценил реакцию Дрюса, прежде чем ответить.
– То, что сделал бы на моем месте любой мужчина с горячей кровью, появись у него такой шанс. Я поцеловал ее. – Увидев, как прищурился Дрюс, Клив продолжил: – Может, ты хочешь сказать, что никогда не пытался сделать то же самое?
К изумлению Клива, Дрюс досадливо отвел взгляд и заговорил как-то неловко:
– Пытался, что там скрывать. Почти все парни в деревне пытались. Но ни один, ни разу не похвастался, что это ему удалось.
Клив, сам того не сознавая, внезапно почувствовал себя собственником. Значит, до него она никого так не целовала!
Они с Дрюсом шли в ногу, то и дело бросая взгляды на фигурку, торопливо идущую впереди. Клив прокашлялся.
– Выходит, она никому не обещана?
Их приглушенные шаги и крик козодоя где-то в лесу были единственными звуками в течение нескольких минут. Затем Дрюс вздохнул, как бы сдаваясь.
– Это не Англия. И хотя отец может не разрешить дочери выйти замуж за человека, которого он не одобряет, ни одну валлийку нельзя силком выдать замуж, если она не хочет. А как вещунья, да еще без отца, Уинн вообще может выбрать, кого пожелает. – Он пожал плечами. – И хотя в разное время все мы пытались завоевать ее, она не принимала ничьих ухаживаний. Мы уже решили, что, скорее всего никогда и не примет. А вот теперь…
Его слова растаяли в ночном воздухе, но прежде отпечатались в голове у Клива. Ухаживание. Неужели это то, чем он сейчас занят? Клив подавил неприятный укор совести. Он ведь обручен с младшей дочерью лорда Уильяма – или по крайней мере, будет обручен, когда вернет лорду его незаконного сына или сыновей. Так почему же он играет чувствами женщины, которую ему неизбежно придется оставить?
В его памяти внезапно всплыли слова Уинн. «Вы когда-нибудь насиловали женщину?» – спросила она. И хотя он этого никогда не делал, тем не менее, сознавал, что намеренно соблазнил на своем веку множество женщин. А сегодня ему чуть было не удалось соблазнить Уинн.
Если бы их не прервал Дрюс…
– Желаю тебе спокойной ночи, – отрывисто произнес Клив, направляясь к английскому лагерю.
– Погоди. Я хотел бы знать… – Дрюс замолк, затем после минутного размышления продолжил: – Каковы твои намерения по отношению к ней?
Клив вздохнул. И в самом деле, каковы они?
– Она красивая, загадочная женщина.
– Думаю, в Англии не встретишь таких, как она, – хвастливо заявил Дрюс, забыв об осторожности. – Если ты задумал завоевать ее, что ж, желаю удачи. Удача тебе не помешает, – добавил он, слегка усмехнувшись. – Запомни, однако, не настаивай на том, чего она не захочет. Иначе будешь иметь дело со мной. – Затем он повернулся и ушел, все еще посмеиваясь, несмотря на свое предостережение.
И хотя Клив услышал слова Дрюса и даже удивился, чему тот смеется, он был слишком поглощен неутоленной тягой к Уинн, чтобы думать ясно. Он жаждал эту женщину – колючую розу. И все же он не мог отделаться от чувства вины. Ну, добьется он ее, если сможет, а дальше что? Уедет в Англию с одним из ее детей на привязи? А что, если от их союза появится ребенок?
Она сможет избежать этого, говорил он себе. Ведь, в конце концов, она знахарка, колдунья, как она часто себя называет. Она должна знать все способы, как избежать вынашивания нежеланного младенца.
И все-таки, если она нетронута, как говорит Дрюс… Если она действительно девственница…
Клив опустился на одеяло, подложил руку под голову и уставился на луну, проглядывавшую сквозь высокие облака. Ну, конечно же, она девственна. С чего бы ему сомневаться? Это еще один довод, почему он должен отказаться от своего бешеного преследования.
Но неприятное напряжение в чреслах слишком давало о себе знать, чтобы не обращать на него внимания. Он заерзал, пытаясь найти более удобное положение. Луна двигалась по небу, гонимая облаками, которые становились тяжелыми и грозными, а Клив не мог удержаться, чтобы не проклясть Господа, предложившего ему сначала жену и богатство, о котором он всегда мечтал, а теперь принявшегося искушать его женщиной, какой, он боялся этого, ему вовек не найти.
Наконец он заснул, беспокойно ворочаясь с боку на бок под собиравшимися грозовыми облаками. Ему снилась поляна, где росли прекраснейшие розы, но, когда он попытался отдохнуть среди них, его не пустили шипы.
Глава 11
Уинн ломала голову, как ответить на вопрос Изольды.
– Я не знаю, почему английский король захотел присоединить Уэльс к своей стране, – наконец произнесла она.
– Потому что он проклятый английский убл… – Мэдок запнулся, когда Рис саданул ему локтем в бок.
Но Уинн была слишком озабочена тем, что ей предстояло рассказать детям, и не обратила внимания на слова Мэдока. Она вздохнула, растирая ножку Изольды.
– Наверное, король Генрих почувствовал угрозу со стороны Уэльса. А если бы ему удалось подчинить себе валлийцев, что ж, тогда он мог бы не беспокоиться из-за нас. Мы стали бы англичанами. Но я хочу с вами поговорить совсем о другом, – добавила она.
Уинн бросила взгляд на Артура, и мужество почти покинуло ее. Хотя он сделал то, о чем его просили, и собрал всех пятерых детей в спальне на чердаке, где они ее поджидали, сам он держался отчужденно. Как и все ребятишки, Артур был одет в старую рубашку, предназначенную только для сна. Но в отличие от своих братьев и сестер он держался в сторонке, сидя на краю кровати с прижатыми к груди коленками. Все остальные собрались вокруг Уинн с горящими от любопытства глазенками – ведь она никогда еще не вела себя так странно. Обычно Уинн отправляла их спать намного раньше.
Комнату с низким потолком освещала теплым светом единственная свеча с фитилем из ситника, и только из угла Артура веяло ледяным холодом. Уинн откашлялась.
– Война – это не только две армии, сражающиеся мечами и алебардами. Это не только воины, противостоящие друг другу. Мирных людей она тоже задевает.
– Даже маленьких детей? – осмелилась задать вопрос Бронуин.
Уинн кивнула:
– Иногда даже маленьких детей.
Мэдок и Рис встревоженно переглянулись.
– Значит, у нас будет…
– …еще одна война с Англией?
– Нет, нет, дорогие. Этого не случится. По крайней мере, в ближайшее время. И, во всяком случае, не здесь, – поспешно добавила Уинн. – В Раднорском лесу вы в полной безопасности.
– Тогда зачем ты заговорила о войне? – спросила Изольда.
– Потому что я хочу рассказать о ваших отцах.
– Так значит, они были воинами?
Уинн вскинулась, услышав вопрос, грозно заданный Артуром.
– Да, они были воинами.
– Я так и знал! – радостно заголосил Мэдок, нанося Рису удар воображаемым мечом.
– Мы тоже будем воинами.
– Послушайте меня, – взмолилась Уинн, наклонившись вперед, чтобы усмирить непослушную парочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Клив оценил реакцию Дрюса, прежде чем ответить.
– То, что сделал бы на моем месте любой мужчина с горячей кровью, появись у него такой шанс. Я поцеловал ее. – Увидев, как прищурился Дрюс, Клив продолжил: – Может, ты хочешь сказать, что никогда не пытался сделать то же самое?
К изумлению Клива, Дрюс досадливо отвел взгляд и заговорил как-то неловко:
– Пытался, что там скрывать. Почти все парни в деревне пытались. Но ни один, ни разу не похвастался, что это ему удалось.
Клив, сам того не сознавая, внезапно почувствовал себя собственником. Значит, до него она никого так не целовала!
Они с Дрюсом шли в ногу, то и дело бросая взгляды на фигурку, торопливо идущую впереди. Клив прокашлялся.
– Выходит, она никому не обещана?
Их приглушенные шаги и крик козодоя где-то в лесу были единственными звуками в течение нескольких минут. Затем Дрюс вздохнул, как бы сдаваясь.
– Это не Англия. И хотя отец может не разрешить дочери выйти замуж за человека, которого он не одобряет, ни одну валлийку нельзя силком выдать замуж, если она не хочет. А как вещунья, да еще без отца, Уинн вообще может выбрать, кого пожелает. – Он пожал плечами. – И хотя в разное время все мы пытались завоевать ее, она не принимала ничьих ухаживаний. Мы уже решили, что, скорее всего никогда и не примет. А вот теперь…
Его слова растаяли в ночном воздухе, но прежде отпечатались в голове у Клива. Ухаживание. Неужели это то, чем он сейчас занят? Клив подавил неприятный укор совести. Он ведь обручен с младшей дочерью лорда Уильяма – или по крайней мере, будет обручен, когда вернет лорду его незаконного сына или сыновей. Так почему же он играет чувствами женщины, которую ему неизбежно придется оставить?
В его памяти внезапно всплыли слова Уинн. «Вы когда-нибудь насиловали женщину?» – спросила она. И хотя он этого никогда не делал, тем не менее, сознавал, что намеренно соблазнил на своем веку множество женщин. А сегодня ему чуть было не удалось соблазнить Уинн.
Если бы их не прервал Дрюс…
– Желаю тебе спокойной ночи, – отрывисто произнес Клив, направляясь к английскому лагерю.
– Погоди. Я хотел бы знать… – Дрюс замолк, затем после минутного размышления продолжил: – Каковы твои намерения по отношению к ней?
Клив вздохнул. И в самом деле, каковы они?
– Она красивая, загадочная женщина.
– Думаю, в Англии не встретишь таких, как она, – хвастливо заявил Дрюс, забыв об осторожности. – Если ты задумал завоевать ее, что ж, желаю удачи. Удача тебе не помешает, – добавил он, слегка усмехнувшись. – Запомни, однако, не настаивай на том, чего она не захочет. Иначе будешь иметь дело со мной. – Затем он повернулся и ушел, все еще посмеиваясь, несмотря на свое предостережение.
И хотя Клив услышал слова Дрюса и даже удивился, чему тот смеется, он был слишком поглощен неутоленной тягой к Уинн, чтобы думать ясно. Он жаждал эту женщину – колючую розу. И все же он не мог отделаться от чувства вины. Ну, добьется он ее, если сможет, а дальше что? Уедет в Англию с одним из ее детей на привязи? А что, если от их союза появится ребенок?
Она сможет избежать этого, говорил он себе. Ведь, в конце концов, она знахарка, колдунья, как она часто себя называет. Она должна знать все способы, как избежать вынашивания нежеланного младенца.
И все-таки, если она нетронута, как говорит Дрюс… Если она действительно девственница…
Клив опустился на одеяло, подложил руку под голову и уставился на луну, проглядывавшую сквозь высокие облака. Ну, конечно же, она девственна. С чего бы ему сомневаться? Это еще один довод, почему он должен отказаться от своего бешеного преследования.
Но неприятное напряжение в чреслах слишком давало о себе знать, чтобы не обращать на него внимания. Он заерзал, пытаясь найти более удобное положение. Луна двигалась по небу, гонимая облаками, которые становились тяжелыми и грозными, а Клив не мог удержаться, чтобы не проклясть Господа, предложившего ему сначала жену и богатство, о котором он всегда мечтал, а теперь принявшегося искушать его женщиной, какой, он боялся этого, ему вовек не найти.
Наконец он заснул, беспокойно ворочаясь с боку на бок под собиравшимися грозовыми облаками. Ему снилась поляна, где росли прекраснейшие розы, но, когда он попытался отдохнуть среди них, его не пустили шипы.
Глава 11
Уинн ломала голову, как ответить на вопрос Изольды.
– Я не знаю, почему английский король захотел присоединить Уэльс к своей стране, – наконец произнесла она.
– Потому что он проклятый английский убл… – Мэдок запнулся, когда Рис саданул ему локтем в бок.
Но Уинн была слишком озабочена тем, что ей предстояло рассказать детям, и не обратила внимания на слова Мэдока. Она вздохнула, растирая ножку Изольды.
– Наверное, король Генрих почувствовал угрозу со стороны Уэльса. А если бы ему удалось подчинить себе валлийцев, что ж, тогда он мог бы не беспокоиться из-за нас. Мы стали бы англичанами. Но я хочу с вами поговорить совсем о другом, – добавила она.
Уинн бросила взгляд на Артура, и мужество почти покинуло ее. Хотя он сделал то, о чем его просили, и собрал всех пятерых детей в спальне на чердаке, где они ее поджидали, сам он держался отчужденно. Как и все ребятишки, Артур был одет в старую рубашку, предназначенную только для сна. Но в отличие от своих братьев и сестер он держался в сторонке, сидя на краю кровати с прижатыми к груди коленками. Все остальные собрались вокруг Уинн с горящими от любопытства глазенками – ведь она никогда еще не вела себя так странно. Обычно Уинн отправляла их спать намного раньше.
Комнату с низким потолком освещала теплым светом единственная свеча с фитилем из ситника, и только из угла Артура веяло ледяным холодом. Уинн откашлялась.
– Война – это не только две армии, сражающиеся мечами и алебардами. Это не только воины, противостоящие друг другу. Мирных людей она тоже задевает.
– Даже маленьких детей? – осмелилась задать вопрос Бронуин.
Уинн кивнула:
– Иногда даже маленьких детей.
Мэдок и Рис встревоженно переглянулись.
– Значит, у нас будет…
– …еще одна война с Англией?
– Нет, нет, дорогие. Этого не случится. По крайней мере, в ближайшее время. И, во всяком случае, не здесь, – поспешно добавила Уинн. – В Раднорском лесу вы в полной безопасности.
– Тогда зачем ты заговорила о войне? – спросила Изольда.
– Потому что я хочу рассказать о ваших отцах.
– Так значит, они были воинами?
Уинн вскинулась, услышав вопрос, грозно заданный Артуром.
– Да, они были воинами.
– Я так и знал! – радостно заголосил Мэдок, нанося Рису удар воображаемым мечом.
– Мы тоже будем воинами.
– Послушайте меня, – взмолилась Уинн, наклонившись вперед, чтобы усмирить непослушную парочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88