Ужинали совсем легко: яблочным пирогом и мороженым. Ели прямо в постели, почти не замечая вкуса еды.
А с наступлением утра между ними вновь возникла отчужденная скованность. Нужно было возвращаться в город — у каждого были свои дела и обязанности. Ничто не могло разрядить обстановку и придать отношениям естественность: ни юмористический настрой, ни попытка все разумно взвесить.
Рид предложил Камми проводить ее до «Вечнозеленого», она согласилась — так было проще. У нее не было ни малейшего желания задерживаться в загородном доме. Этот дом всегда был полон воспоминаний, бередивших душу, теперь же их стало еще больше.
Однако, когда они подъехали к большому особняку на холме, ей почему-то расхотелось, чтобы он уезжал. Глядя вслед удалявшейся машине, Камми вдруг ощутила себя одинокой и опустошенной. Словно Рид увез с собой частичку ее самой.
Но как бы там ни было, жизнь продолжалась. Чтобы хоть как-то отвлечься, Камми позвонила Фреду Моли. Похоже, тот воспринял звонок как проявление симпатии к своей особе и не на шутку разболтался. Камми пришлось довольно долго выслушивать его, прежде чем ей наконец удалось задать интересующий вопрос. «Ах, это!» Оказывается, он еще не брался за оформление бумаг — не знал, что она так спешит. Ему, дескать, и в голову не приходило поторопиться именно с ее делом, ведь Камми была гораздо моложе большинства клиенток, занимавшихся официальным разделом имущества. К тому же, да будет ей известно, редко какая женщина, особенно в Луизиане, затевает тяжбу относительно своего наследства и придает особое значение тому, какая доля ей достанется. Неужели Камми не знает об этом? Разумеется, у него сохранилось то завещание, составленное для них с Китом вскоре после свадьбы. Оно лежит где-то на столе вместе с листком, где помечено, какие изменения Камми хотела бы внести. Пусть она не беспокоится, он тотчас же займется ее делом. А как насчет поужинать, скажем, в субботу? Можно поехать в «Тауэр-клуб» в Монро. Местечко исключительное: тихое, уютное. Поскольку он уже является членом клуба и уже заплатил свой взнос, не мешало бы показываться там почаще, чтобы деньги не пропали.
Камми вежливо отказалась от ужина, выразив признательность. У нее, слава богу, на тот вечер назначено другое мероприятие: собрание группы противников продажи фабрики. Было запланировано обсудить дальнейшие планы и придать вопросу всестороннюю огласку.
Размышляя о приближавшемся заседании, Камми решила подготовиться, ведь на ней лежала ответственность за укрепление организации.
Она отыскала записную книжку и принялась звонить в столицу штата тем, у кого могли возникнуть какие-то интересные идеи или желание помочь. Камми невероятно гордилась, что ее проблема взволновала самых разных людей: от известного в Луизиане фотографа-натуралиста до вдовы нефтепромышленника из Шривпорта, которая отдавала все свое время общественным делам. Камми связалась и со своим давним другом из Департамента по охране дикой природы и пригласила его выступить перед их группой с докладом о том, как вырубка леса влияет на состояние водного бассейна региона. Получить согласие на этот визит не составило практически никакого труда.
Однако, когда она стала обзванивать своих единомышленников из Гринли, энтузиазма у нее поубавилось. Женщины, которых Камми знала не первый год, были чрезвычайно грубы с ней, одна из них даже бросила трубку, не закончив разговора. Да и мужчины не отличались любезностью. Один почтенный отец семейства, наградив ее отнюдь не лестными эпитетами, посоветовал нарожать побольше детей, чтобы было чем заняться, и не совать нос куда не следует. Последним она набрала номер старушки, которая была подругой тетушки Бек, и в ответ получила гневное обвинение в предательстве своих предков.
Положив трубку на рычаг и не снимая руки с телефонного аппарата, Камми долго сидела, не шевелясь, глядя перед собой невидящими глазами. Она знала, что какая-то часть жителей Гринли была возмущена ее позицией, но даже представить не могла, насколько накалились страсти. Она почувствовала себя отвратительно, думая о том, какую недоброжелательность, даже враждебность вызвала ее инициатива. Сам факт, что друзья и соседи, люди, которых она знала всю жизнь, могли так резко, так внезапно отвернуться от нее, поразил до глубины души.
Камми не могла понять, почему люди так мало заботились о земле, на которой жили. Казалось, они были абсолютно уверены в том, что происходящее в Гринли не несет никакой опасности, и ничто не сможет повлиять на их жизнь. Камми решила, что такое бездумное отношение отчасти объясняется щедростью этой земли.
Почвы в Луизиане были жирными и плодородными. Их слои, не удерживаемые на одном месте горными террасами и корнями деревьев, постоянно перемещались. Регулярно выпадали обильные дожди. Теплый и влажный климат благоприятствовал росту растительности. Неимоверных усилий требовала только ежегодная чистка обочин: молодые деревца-сеянцы, кусты и высокая трава густой стеной поднимались вдоль дорог, закрывая обзор на поворотах. Если семена каких-нибудь деревьев попадали на старую клумбу возле заброшенного дома, то могли прорасти буквально за одну ночь. Если эти сеянцы вовремя не вырывали, они превращались в деревья, по стволам которых вились плющи и дикий виноград, рядом разрастались колючие заросли шиповника, в тени которых множились поганки, лишайники и плесень, чьи споры поражали крыши, стены и фундаменты домов, в короткое время разрушая их. Заброшенный дом всего за несколько лет мог в буквальном смысле рухнуть под тяжестью плющей, опавших листьев и обломанных веток, превратиться в труху, изъеденный микроорганизмами.
Жизненные циклы неизменно повторялись. Так было всегда и, казалось, будет длиться вечно. Большинство считало, что иногда полезно вмешаться в жизнь природы. Немного. Что в этом страшного? Разумеется, они были не правы, но разубедить их не представлялось никакой возможности.
Под рукой Камми зазвонил телефон. Она подскочила от неожиданности и раздраженно встряхнула головой.
— Камми, это ты? Я уже целую вечность пытаюсь дозвониться до тебя. С тобой все в порядке?
Этот ворчливый голос, страдальческие интонации которого выдавали постоянно подавляемую личность, принадлежал ее тете, Саре Таггарт, сестре матери Камми. Она постаралась ответить как можно любезнее.
— Твой дядя настоятельно советовал позвонить тебе. В самом деле, на этот раз, мне кажется, он абсолютно прав, — сказала тетушка после обмена банальными фразами. — Я просто посчитала своим долгом. Не знаю, как ты отнесешься ко всему этому, но после всего, что произошло, не могу скрыть от тебя…
— Так что же все-таки случилось, тетя Сара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
А с наступлением утра между ними вновь возникла отчужденная скованность. Нужно было возвращаться в город — у каждого были свои дела и обязанности. Ничто не могло разрядить обстановку и придать отношениям естественность: ни юмористический настрой, ни попытка все разумно взвесить.
Рид предложил Камми проводить ее до «Вечнозеленого», она согласилась — так было проще. У нее не было ни малейшего желания задерживаться в загородном доме. Этот дом всегда был полон воспоминаний, бередивших душу, теперь же их стало еще больше.
Однако, когда они подъехали к большому особняку на холме, ей почему-то расхотелось, чтобы он уезжал. Глядя вслед удалявшейся машине, Камми вдруг ощутила себя одинокой и опустошенной. Словно Рид увез с собой частичку ее самой.
Но как бы там ни было, жизнь продолжалась. Чтобы хоть как-то отвлечься, Камми позвонила Фреду Моли. Похоже, тот воспринял звонок как проявление симпатии к своей особе и не на шутку разболтался. Камми пришлось довольно долго выслушивать его, прежде чем ей наконец удалось задать интересующий вопрос. «Ах, это!» Оказывается, он еще не брался за оформление бумаг — не знал, что она так спешит. Ему, дескать, и в голову не приходило поторопиться именно с ее делом, ведь Камми была гораздо моложе большинства клиенток, занимавшихся официальным разделом имущества. К тому же, да будет ей известно, редко какая женщина, особенно в Луизиане, затевает тяжбу относительно своего наследства и придает особое значение тому, какая доля ей достанется. Неужели Камми не знает об этом? Разумеется, у него сохранилось то завещание, составленное для них с Китом вскоре после свадьбы. Оно лежит где-то на столе вместе с листком, где помечено, какие изменения Камми хотела бы внести. Пусть она не беспокоится, он тотчас же займется ее делом. А как насчет поужинать, скажем, в субботу? Можно поехать в «Тауэр-клуб» в Монро. Местечко исключительное: тихое, уютное. Поскольку он уже является членом клуба и уже заплатил свой взнос, не мешало бы показываться там почаще, чтобы деньги не пропали.
Камми вежливо отказалась от ужина, выразив признательность. У нее, слава богу, на тот вечер назначено другое мероприятие: собрание группы противников продажи фабрики. Было запланировано обсудить дальнейшие планы и придать вопросу всестороннюю огласку.
Размышляя о приближавшемся заседании, Камми решила подготовиться, ведь на ней лежала ответственность за укрепление организации.
Она отыскала записную книжку и принялась звонить в столицу штата тем, у кого могли возникнуть какие-то интересные идеи или желание помочь. Камми невероятно гордилась, что ее проблема взволновала самых разных людей: от известного в Луизиане фотографа-натуралиста до вдовы нефтепромышленника из Шривпорта, которая отдавала все свое время общественным делам. Камми связалась и со своим давним другом из Департамента по охране дикой природы и пригласила его выступить перед их группой с докладом о том, как вырубка леса влияет на состояние водного бассейна региона. Получить согласие на этот визит не составило практически никакого труда.
Однако, когда она стала обзванивать своих единомышленников из Гринли, энтузиазма у нее поубавилось. Женщины, которых Камми знала не первый год, были чрезвычайно грубы с ней, одна из них даже бросила трубку, не закончив разговора. Да и мужчины не отличались любезностью. Один почтенный отец семейства, наградив ее отнюдь не лестными эпитетами, посоветовал нарожать побольше детей, чтобы было чем заняться, и не совать нос куда не следует. Последним она набрала номер старушки, которая была подругой тетушки Бек, и в ответ получила гневное обвинение в предательстве своих предков.
Положив трубку на рычаг и не снимая руки с телефонного аппарата, Камми долго сидела, не шевелясь, глядя перед собой невидящими глазами. Она знала, что какая-то часть жителей Гринли была возмущена ее позицией, но даже представить не могла, насколько накалились страсти. Она почувствовала себя отвратительно, думая о том, какую недоброжелательность, даже враждебность вызвала ее инициатива. Сам факт, что друзья и соседи, люди, которых она знала всю жизнь, могли так резко, так внезапно отвернуться от нее, поразил до глубины души.
Камми не могла понять, почему люди так мало заботились о земле, на которой жили. Казалось, они были абсолютно уверены в том, что происходящее в Гринли не несет никакой опасности, и ничто не сможет повлиять на их жизнь. Камми решила, что такое бездумное отношение отчасти объясняется щедростью этой земли.
Почвы в Луизиане были жирными и плодородными. Их слои, не удерживаемые на одном месте горными террасами и корнями деревьев, постоянно перемещались. Регулярно выпадали обильные дожди. Теплый и влажный климат благоприятствовал росту растительности. Неимоверных усилий требовала только ежегодная чистка обочин: молодые деревца-сеянцы, кусты и высокая трава густой стеной поднимались вдоль дорог, закрывая обзор на поворотах. Если семена каких-нибудь деревьев попадали на старую клумбу возле заброшенного дома, то могли прорасти буквально за одну ночь. Если эти сеянцы вовремя не вырывали, они превращались в деревья, по стволам которых вились плющи и дикий виноград, рядом разрастались колючие заросли шиповника, в тени которых множились поганки, лишайники и плесень, чьи споры поражали крыши, стены и фундаменты домов, в короткое время разрушая их. Заброшенный дом всего за несколько лет мог в буквальном смысле рухнуть под тяжестью плющей, опавших листьев и обломанных веток, превратиться в труху, изъеденный микроорганизмами.
Жизненные циклы неизменно повторялись. Так было всегда и, казалось, будет длиться вечно. Большинство считало, что иногда полезно вмешаться в жизнь природы. Немного. Что в этом страшного? Разумеется, они были не правы, но разубедить их не представлялось никакой возможности.
Под рукой Камми зазвонил телефон. Она подскочила от неожиданности и раздраженно встряхнула головой.
— Камми, это ты? Я уже целую вечность пытаюсь дозвониться до тебя. С тобой все в порядке?
Этот ворчливый голос, страдальческие интонации которого выдавали постоянно подавляемую личность, принадлежал ее тете, Саре Таггарт, сестре матери Камми. Она постаралась ответить как можно любезнее.
— Твой дядя настоятельно советовал позвонить тебе. В самом деле, на этот раз, мне кажется, он абсолютно прав, — сказала тетушка после обмена банальными фразами. — Я просто посчитала своим долгом. Не знаю, как ты отнесешься ко всему этому, но после всего, что произошло, не могу скрыть от тебя…
— Так что же все-таки случилось, тетя Сара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91