Ты можешь спросить: а чего ради? Я не смогу ответить тебе, друг, как и ты не ответишь толком на вопрос, зачем белые люди так стремятся залезть на недоступные горные вершины.
На прошлой неделе мы с приятелями сидели за столом и мирно потягивали ааву – она нам нравится гораздо больше, чем виски белого человека, – и ни с того ни с сего я сказал: «Что-то у меня на душе неспокойно. Давайте отправимся в долгое плавание и очистим наш дух и тело от пагубных испарений суши». И вот мы здесь.
По его команде два рослых гребца перепрыгнули на плот, играючи, как малое дитя, подняли находящегося в беспамятстве Люка, как будто он вовсе и не был крепко сбитым мужчиной шести футов роста. Они перенесли его на катамаран, и Киано начал оказывать ему помощь. Он обернул голову Люка мокрым полотенцем и тонкой струйкой влил в рот юноше немного воды из круглой фляги. Потом из фланелевого мешочка взял щепотку порошка киаве и, с силой впихнув его между потрескавшихся губ Люка, влил в запекшийся рот еще немного воды.
Люк, лежавший до этого совершенно неподвижно, вдруг задвигался. Веки его задрожали, он медленно открыл глаза и, прищурившись, посмотрел в безоблачное ярко-голубое небо:
– Где она?
– Все хорошо, дружище, – ласково проговорил Джон. – Мы спасены.
– Андрия? Что с Андрией?
– Не было никакой Андрии. Тебе привиделось.
Вскоре Люк смог сесть и изумленно уставился на окружавших его улыбающихся гавайцев.
– Откуда вы? – только и смог спросить он.
Киано положил руку ему на плечо и торжественно ответил:
– Алоа, малихини! Добро пожаловать в наши райские места!
Глава 12
Весь следующий месяц Андрия провела в банде Мурьеты. За это время они совершили несколько вооруженных налетов на небольшие деревни и лагеря старателей. У поселенцев, как правило, запасались провиантом, частенько расплачиваясь деньгами и золотом, украденными у богатых старателей.
В один из таких дней Мурьета подскакал к Андрии, ехавшей верхом на белой кобыле.
– Надеюсь, теперь ты не так сильно сердишься на нас?
– Я никогда не буду гордиться умением воровать, – отчужденно ответила девушка.
– Даже если главная цель – отнять у богатого, чтобы накормить бедного?
– Гунн Аттила точно так же оправдывал свою варварскую жестокость, – презрительно ответила она. – Как и все грабители и убийцы испокон веков. На моей родине, в Китае, есть Ихэцюань – шайка бандитов, которые только и знают, что жгут деревни, грабят и убивают людей. И все это во имя любви к родине.
Мурьета какое-то время молча любовался ее профилем, а потом тихо сказал такое, чего она никак не ожидала услышать:
– Андрия, кажется, я тебя люблю.
Она встревоженно посмотрела на него:
– Не смей говорить мне о любви! Ты женат на моей подруге Розите.
Он хитро улыбнулся:
– Да-да, я помню, что Розита – моя жена. Она ею будет всегда. Но неужели ты всерьез думаешь, что если священник произнес несколько слов жениху и невесте, то после этого мужчина становится нечувствительным к красоте и очарованию другой женщины, такой желанной, как, например, ты?
Андрия отвернулась:
– Джо, у меня нет никакой охоты продолжать этот разговор. Пожалуйста. Не дай Бог тебя кто-нибудь услышит. У Розиты разобьется сердце, если она узнает о том, что ты мне сказал.
Мурьета угрюмо ссутулился в седле, и в голосе его появилась неприкрытая горечь:
– Сердце Розиты уже столько раз было разбито, что превратилось в камень.
С этими словами он зло хлестнул коня и пустился галопом куда-то всторону.
Ехавший следом за Андрией Трехпалый Джек озадаченно посмотрел ему вслед.
– Какая муха его укусила? Куда это он? – спросил он у девушки.
– Похоже, у него неспокойно на душе, Джек. Но он, я уверена, скоро нас нагонит.
Однако к тому времени, когда они добрались до лагеря около озера Туларе, Мурьета все еще не вернулся. Появился он уже в сумерках, когда бандиты расселись вокруг походных костров и готовили ужин.
– Где тебя черти носили? – раздраженно поинтересовалась Розита.
Он спрыгнул со своего черного жеребца и с важным видом прошествовал к костру, за которым, скрестив ноги, сидели Розита, Андрия и Трехпалый Джек и ужинали. Рассмеявшись, Мурьета жарко поцеловал жену в губы.
– Я пристраивал честно заработанные нами деньги. – Он вытащил из переметной сумы мешочек, туго набитый золотым песком, и небрежно кинул Розите на колени. – Я съездил в салун «Серебряный башмак» и, представляешь, сорвал банк, играя в кости и в фараон!
– Ты с ума сошел! – озабоченно сказал Трехпалый Джек. – Тебе ни к чему светиться в игорных заведениях, особенно в таких, как «Башмак». Тебя слишком хорошо знают. Тем более что ты поперся туда в одиночку. – Он покачал головой. – Хоакин, ты и вправду чокнутый. И с кем же ты играл?
– В том числе с Билли Бернсом.
У Джека отвалилась челюсть.
– С кем?! С Билли Бернсом?! Да ты, оказывается, еще дурее, чем я думал! Он худший из янки и презирает латиносов, как никто из белых.
Мурьета ухмыльнулся и, наклонившись над котелком, налил себе полную миску похлебки.
– Мы презираем его не меньше. Но он меня уважает, и игра была честной. Розита, передай-ка мне бурдюк.
Он ловко пристроил его у себя на плече и, запрокинув голову, подставил рот под темную струю. Красное вино с бульканьем полилось ему в горло и потекло по подбородку.
Хоакин и после еды остался сидеть у костра и продолжал пить. К тому времени, когда темнота окутало озеро, он был в приподнятом настроении – не пьяный, но на той границе, где рассудительность и здравый смысл уступают место развязности и безответственности.
Андрия зевнула и сладко потянулась.
– Пойду-ка к себе в палатку. Сегодня был долгий и утомительный день.
В первый же день после похищения Андрии отдали маленькую походную палатку, украденную со склада американской армии, и складную армейскую койку. Девушка зажгла фонарь, прицепленный к центральному шесту, и разделась. «Утром пойду искупаюсь в озере», – решила она, улеглась на койку, закуталась в тонкое хлопчатобумажное одеяло и почти сразу заснула.
Проснулась Андрия посреди ночи как от толчка. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Стояла мертвая тишина, лишь снаружи доносилось пение цикад да с озера слышались отдаленные крики гагары, которой тоже не спалось. Костры погасли, иначе были бы видны красные отблески на парусиновых стенках палатки. Она лежала и напряженно ждала.
По-прежнему не доносилось ни единого тревожного звука, но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что в палатке кто-то есть. Кто-то или что-то – может статься, дикий зверь, пришедший на запах пищи. Она обругала себя за то, что поленилась вымыть миску. Остатки еды вполне могли привлечь голодную лесную тварь.
К несчастью, это оказался не обитатель леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
На прошлой неделе мы с приятелями сидели за столом и мирно потягивали ааву – она нам нравится гораздо больше, чем виски белого человека, – и ни с того ни с сего я сказал: «Что-то у меня на душе неспокойно. Давайте отправимся в долгое плавание и очистим наш дух и тело от пагубных испарений суши». И вот мы здесь.
По его команде два рослых гребца перепрыгнули на плот, играючи, как малое дитя, подняли находящегося в беспамятстве Люка, как будто он вовсе и не был крепко сбитым мужчиной шести футов роста. Они перенесли его на катамаран, и Киано начал оказывать ему помощь. Он обернул голову Люка мокрым полотенцем и тонкой струйкой влил в рот юноше немного воды из круглой фляги. Потом из фланелевого мешочка взял щепотку порошка киаве и, с силой впихнув его между потрескавшихся губ Люка, влил в запекшийся рот еще немного воды.
Люк, лежавший до этого совершенно неподвижно, вдруг задвигался. Веки его задрожали, он медленно открыл глаза и, прищурившись, посмотрел в безоблачное ярко-голубое небо:
– Где она?
– Все хорошо, дружище, – ласково проговорил Джон. – Мы спасены.
– Андрия? Что с Андрией?
– Не было никакой Андрии. Тебе привиделось.
Вскоре Люк смог сесть и изумленно уставился на окружавших его улыбающихся гавайцев.
– Откуда вы? – только и смог спросить он.
Киано положил руку ему на плечо и торжественно ответил:
– Алоа, малихини! Добро пожаловать в наши райские места!
Глава 12
Весь следующий месяц Андрия провела в банде Мурьеты. За это время они совершили несколько вооруженных налетов на небольшие деревни и лагеря старателей. У поселенцев, как правило, запасались провиантом, частенько расплачиваясь деньгами и золотом, украденными у богатых старателей.
В один из таких дней Мурьета подскакал к Андрии, ехавшей верхом на белой кобыле.
– Надеюсь, теперь ты не так сильно сердишься на нас?
– Я никогда не буду гордиться умением воровать, – отчужденно ответила девушка.
– Даже если главная цель – отнять у богатого, чтобы накормить бедного?
– Гунн Аттила точно так же оправдывал свою варварскую жестокость, – презрительно ответила она. – Как и все грабители и убийцы испокон веков. На моей родине, в Китае, есть Ихэцюань – шайка бандитов, которые только и знают, что жгут деревни, грабят и убивают людей. И все это во имя любви к родине.
Мурьета какое-то время молча любовался ее профилем, а потом тихо сказал такое, чего она никак не ожидала услышать:
– Андрия, кажется, я тебя люблю.
Она встревоженно посмотрела на него:
– Не смей говорить мне о любви! Ты женат на моей подруге Розите.
Он хитро улыбнулся:
– Да-да, я помню, что Розита – моя жена. Она ею будет всегда. Но неужели ты всерьез думаешь, что если священник произнес несколько слов жениху и невесте, то после этого мужчина становится нечувствительным к красоте и очарованию другой женщины, такой желанной, как, например, ты?
Андрия отвернулась:
– Джо, у меня нет никакой охоты продолжать этот разговор. Пожалуйста. Не дай Бог тебя кто-нибудь услышит. У Розиты разобьется сердце, если она узнает о том, что ты мне сказал.
Мурьета угрюмо ссутулился в седле, и в голосе его появилась неприкрытая горечь:
– Сердце Розиты уже столько раз было разбито, что превратилось в камень.
С этими словами он зло хлестнул коня и пустился галопом куда-то всторону.
Ехавший следом за Андрией Трехпалый Джек озадаченно посмотрел ему вслед.
– Какая муха его укусила? Куда это он? – спросил он у девушки.
– Похоже, у него неспокойно на душе, Джек. Но он, я уверена, скоро нас нагонит.
Однако к тому времени, когда они добрались до лагеря около озера Туларе, Мурьета все еще не вернулся. Появился он уже в сумерках, когда бандиты расселись вокруг походных костров и готовили ужин.
– Где тебя черти носили? – раздраженно поинтересовалась Розита.
Он спрыгнул со своего черного жеребца и с важным видом прошествовал к костру, за которым, скрестив ноги, сидели Розита, Андрия и Трехпалый Джек и ужинали. Рассмеявшись, Мурьета жарко поцеловал жену в губы.
– Я пристраивал честно заработанные нами деньги. – Он вытащил из переметной сумы мешочек, туго набитый золотым песком, и небрежно кинул Розите на колени. – Я съездил в салун «Серебряный башмак» и, представляешь, сорвал банк, играя в кости и в фараон!
– Ты с ума сошел! – озабоченно сказал Трехпалый Джек. – Тебе ни к чему светиться в игорных заведениях, особенно в таких, как «Башмак». Тебя слишком хорошо знают. Тем более что ты поперся туда в одиночку. – Он покачал головой. – Хоакин, ты и вправду чокнутый. И с кем же ты играл?
– В том числе с Билли Бернсом.
У Джека отвалилась челюсть.
– С кем?! С Билли Бернсом?! Да ты, оказывается, еще дурее, чем я думал! Он худший из янки и презирает латиносов, как никто из белых.
Мурьета ухмыльнулся и, наклонившись над котелком, налил себе полную миску похлебки.
– Мы презираем его не меньше. Но он меня уважает, и игра была честной. Розита, передай-ка мне бурдюк.
Он ловко пристроил его у себя на плече и, запрокинув голову, подставил рот под темную струю. Красное вино с бульканьем полилось ему в горло и потекло по подбородку.
Хоакин и после еды остался сидеть у костра и продолжал пить. К тому времени, когда темнота окутало озеро, он был в приподнятом настроении – не пьяный, но на той границе, где рассудительность и здравый смысл уступают место развязности и безответственности.
Андрия зевнула и сладко потянулась.
– Пойду-ка к себе в палатку. Сегодня был долгий и утомительный день.
В первый же день после похищения Андрии отдали маленькую походную палатку, украденную со склада американской армии, и складную армейскую койку. Девушка зажгла фонарь, прицепленный к центральному шесту, и разделась. «Утром пойду искупаюсь в озере», – решила она, улеглась на койку, закуталась в тонкое хлопчатобумажное одеяло и почти сразу заснула.
Проснулась Андрия посреди ночи как от толчка. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Стояла мертвая тишина, лишь снаружи доносилось пение цикад да с озера слышались отдаленные крики гагары, которой тоже не спалось. Костры погасли, иначе были бы видны красные отблески на парусиновых стенках палатки. Она лежала и напряженно ждала.
По-прежнему не доносилось ни единого тревожного звука, но какое-то шестое чувство подсказывало ей, что в палатке кто-то есть. Кто-то или что-то – может статься, дикий зверь, пришедший на запах пищи. Она обругала себя за то, что поленилась вымыть миску. Остатки еды вполне могли привлечь голодную лесную тварь.
К несчастью, это оказался не обитатель леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84