В глубине души он чувствовал, что Джудит права. Все это чепуха. Хотя, по правде говоря, он никогда не задумывался над подобными вещами.
— Долг женщины — дать своему мужу наследников. Разве не так? — продолжила Джудит.
— Так, — согласился воин.
— Тогда почему во время беременности ей не дозволено входить в церковь? Ее считают нечистой, да?
Прежде чем он успел ответить на первый вопрос, Джудит уже начала задавать следующий.
— Вы считаете Фрэнсис Кэтрин нечистой? Нет, конечно же, нет, — ответила она сама себе. — А вот церковь считает. И если она родит Патрику сына, ей придется ждать тридцать один день, прежде чем над ней совершат ритуал очищения и позволят вновь вернуться в церковь. Если же она родит дочь, то ей придется ждать вдвое дольше; а если она умрет во время родов или в любое другое время, до получения благословения, то ее земной путь кончится здесь. Как это достойно Фрэнсис Кэтрин — быть похороненной бок о бок с убийцей и с… — Джудит остановилась и, склонив голову, устало вздохнула: — Извините. Мне не следовало набрасываться на вас с такой яростью. Если бы мне только удалось заставить себя не думать обо все этом, я бы не разозлилась так сильно.
— Такой уж у вас характер — не быть равнодушной, — пожал плечами Йан.
— Да что вы знаете о моем характере?
— Одно из его проявлений — ваша помощь Изабелле, — ответил Йан. — И я мог бы привести еще много примеров…
Голос его был полон нежности. Джудит почувствовала себя так, словно ее приласкали. Внезапно ей захотелось прижаться к нему, обхватить руками его тело и держать долго-долго… Йан излучает такую чудесную силу, а она сейчас чувствует себя настолько беззащитной.
Оказывается, раньше она даже не замечала, что восхищается этим человеком. Он всегда так уверен в себе. У него такой спокойный и властный вид. Ему не было нужды требовать уважения от своих подчиненных. Нет, Йан завоевал их преданность и доверие. И, потом, он так редко повышает голос… Джудит улыбнулась, вспомнив, что на нее-то он как раз уже неоднократно повышал голос. «Просто в моем присутствии он не слишком хорошо владеет собой», — решила она. Интересно, что все это означает?
— Если вам что-то не нравится, разве не ваш долг попытаться изменить это «что-то» к лучшему? — спросил Йан.
Поначалу Джудит чуть было не рассмеялась над его предположением, но по выражению его лица поняла, что он говорит совершенно серьезно.
— Вы считаете, я могу бороться с церковью? — поразилась она.
Йан покачал головой.
— Один шепот, Джудит, сливающийся с тысячами других, становится громом протеста, пренебречь которым не может даже церковь. Начните с отца Лэггана. Поделитесь с ним вашими сомнениями. Он человек справедливый. И к вам он прислушается.
Произнося слово «справедливый», Йан улыбнулся. Джудит почувствовала, что улыбается в ответ. На этот раз он не смеется над ней. Нет, он действительно пытается помочь.
— Я не настолько сильна, чтобы что-то изменить в этом мире. Я всего лишь женщина, которая…
— До тех пор, пока вы верите в подобную чепуху, вы и в самом деле ничего не добьетесь — только сами себе нанесете поражение.
— Но, Йан, — возразила Джудит, — как я могу что-то изменить? Меня осудят, если я стану открыто критиковать учение церкви. Да и чем это может помочь?
— А вы не начинайте с нападения, — настаивал он. — Просто обсуждайте с людьми противоречивость существующих правил. Если вы просветите одного, затем еще одного, и еще…
Он замолчал. Джудит кивнула:
— Мне следует подумать над вашими словами. Хотя я и не могу себе представить, как это можно заставить кого-либо прислушаться к моему мнению, особенно здесь, в ваших краях…
Йан улыбнулся.
— Вы уже заставили, Джудит. Заставили меня понять одно из противоречий. Как вы сегодня оказались здесь? — неожиданно спросил он.
— Случайно, — ответила Джудит. — Хотела немного пройтись, развеять гнев. Может быть, вы и не заметили, но я действительно была очень разгневана, когда покидала дом Уинслоу. Готова была просто кричать. Все, что там происходило, было так несправедливо но отношению к Изабелле.
— Вы могли бы покричать здесь, где вас никто не услышит, — посоветовал Йан, и в глазах его вспыхнули насмешливые искорки.
— Вы бы услышали, — покачала головой Джудит.
— Мне все равно.
— Но мне не все равно. Это нехорошо.
— Нехорошо?
Джудит покачала головой и прибавила:
— Недостойно леди.
Она выглядела ужасно серьезной. Йан не смог удержаться. Он нагнулся и поцеловал ее. Его губы коснулись ее губ лишь на короткое мгновение. Почти сразу же он отстранился.
— Зачем вы это сделали? — удивилась она.
— Чтобы вы перестали на меня хмуро смотреть, — улыбнулся он.
Джудит еще ничего не успела ответить на это признание, а Йан уже взял ее за руку.
— Пойдемте, Джудит. Будем идти, пока ваш гнев полностью не пройдет.
Ей пришлось побежать, чтобы поспеть за ним.
— Это же не бег наперегонки, Йан. Мы ведь можем идти более медленным шагом, — запыхавшись, прокричала она.
Йан замедлил шаг. Несколько минут они шли молча. Каждый был погружен в свои мысли.
— Джудит, вы всегда так добры? Вопрос его показался ей странным.
— И да, и нет, — ответила она. — Я добра на протяжении тех шести месяцев в году, которые вынуждена проводить с матерью и дядей Текелом.
Йан обратил внимание на слово «вынуждена», но решил не вдаваться сейчас в расспросы. Джудит говорила раскованно и непринужденно, и ему хотелось узнать как можно больше о ее семье, прежде чем она вновь замкнется в себе.
— А оставшиеся шесть месяцев? — спросил он как можно более небрежным тоном.
— А в оставшиеся шесть месяцев я отнюдь не воплощение добродетели, — ответила она. — Дядя Герберт и тетя Милисента дают мне слишком большую свободу действий. Ни в чем меня не ограничивают…
— Например, в чем конкретно они вас не ограничивают? — спросил Йан. — Я не понимаю. Джудит кивнула.
— Я хотела узнать все, что только можно, о рождении детей. Тетя Милисента дала мне на это свое согласие и, кроме того, всячески помогала в моем поиске знаний.
Рассказу о тете и дяде Джудит уделила еще несколько минут. В каждой ее фразе сквозила любовь, которую она испытывала к этой достойной паре. Йан старался задавать как можно меньше вопросов, исподволь подводя беседу к личности ее матери.
— Дядя Текел, о котором вы упомянули вначале, это брат вашего отца или вашей матери?
— Он старший брат моей матери.
Йан ждал, что она расскажет ему еще что-нибудь, но Джудит больше не прибавила ни слова. Они повернули и пошли обратно, туда, где были привязаны их кони. Только когда они миновали кладбище, Джудит заговорила вновь:
— Вы считаете, что я не такая, как другие женщины?
—Да.
Плечи Джудит опустились. Девушка сделалась ужасно грустной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Долг женщины — дать своему мужу наследников. Разве не так? — продолжила Джудит.
— Так, — согласился воин.
— Тогда почему во время беременности ей не дозволено входить в церковь? Ее считают нечистой, да?
Прежде чем он успел ответить на первый вопрос, Джудит уже начала задавать следующий.
— Вы считаете Фрэнсис Кэтрин нечистой? Нет, конечно же, нет, — ответила она сама себе. — А вот церковь считает. И если она родит Патрику сына, ей придется ждать тридцать один день, прежде чем над ней совершат ритуал очищения и позволят вновь вернуться в церковь. Если же она родит дочь, то ей придется ждать вдвое дольше; а если она умрет во время родов или в любое другое время, до получения благословения, то ее земной путь кончится здесь. Как это достойно Фрэнсис Кэтрин — быть похороненной бок о бок с убийцей и с… — Джудит остановилась и, склонив голову, устало вздохнула: — Извините. Мне не следовало набрасываться на вас с такой яростью. Если бы мне только удалось заставить себя не думать обо все этом, я бы не разозлилась так сильно.
— Такой уж у вас характер — не быть равнодушной, — пожал плечами Йан.
— Да что вы знаете о моем характере?
— Одно из его проявлений — ваша помощь Изабелле, — ответил Йан. — И я мог бы привести еще много примеров…
Голос его был полон нежности. Джудит почувствовала себя так, словно ее приласкали. Внезапно ей захотелось прижаться к нему, обхватить руками его тело и держать долго-долго… Йан излучает такую чудесную силу, а она сейчас чувствует себя настолько беззащитной.
Оказывается, раньше она даже не замечала, что восхищается этим человеком. Он всегда так уверен в себе. У него такой спокойный и властный вид. Ему не было нужды требовать уважения от своих подчиненных. Нет, Йан завоевал их преданность и доверие. И, потом, он так редко повышает голос… Джудит улыбнулась, вспомнив, что на нее-то он как раз уже неоднократно повышал голос. «Просто в моем присутствии он не слишком хорошо владеет собой», — решила она. Интересно, что все это означает?
— Если вам что-то не нравится, разве не ваш долг попытаться изменить это «что-то» к лучшему? — спросил Йан.
Поначалу Джудит чуть было не рассмеялась над его предположением, но по выражению его лица поняла, что он говорит совершенно серьезно.
— Вы считаете, я могу бороться с церковью? — поразилась она.
Йан покачал головой.
— Один шепот, Джудит, сливающийся с тысячами других, становится громом протеста, пренебречь которым не может даже церковь. Начните с отца Лэггана. Поделитесь с ним вашими сомнениями. Он человек справедливый. И к вам он прислушается.
Произнося слово «справедливый», Йан улыбнулся. Джудит почувствовала, что улыбается в ответ. На этот раз он не смеется над ней. Нет, он действительно пытается помочь.
— Я не настолько сильна, чтобы что-то изменить в этом мире. Я всего лишь женщина, которая…
— До тех пор, пока вы верите в подобную чепуху, вы и в самом деле ничего не добьетесь — только сами себе нанесете поражение.
— Но, Йан, — возразила Джудит, — как я могу что-то изменить? Меня осудят, если я стану открыто критиковать учение церкви. Да и чем это может помочь?
— А вы не начинайте с нападения, — настаивал он. — Просто обсуждайте с людьми противоречивость существующих правил. Если вы просветите одного, затем еще одного, и еще…
Он замолчал. Джудит кивнула:
— Мне следует подумать над вашими словами. Хотя я и не могу себе представить, как это можно заставить кого-либо прислушаться к моему мнению, особенно здесь, в ваших краях…
Йан улыбнулся.
— Вы уже заставили, Джудит. Заставили меня понять одно из противоречий. Как вы сегодня оказались здесь? — неожиданно спросил он.
— Случайно, — ответила Джудит. — Хотела немного пройтись, развеять гнев. Может быть, вы и не заметили, но я действительно была очень разгневана, когда покидала дом Уинслоу. Готова была просто кричать. Все, что там происходило, было так несправедливо но отношению к Изабелле.
— Вы могли бы покричать здесь, где вас никто не услышит, — посоветовал Йан, и в глазах его вспыхнули насмешливые искорки.
— Вы бы услышали, — покачала головой Джудит.
— Мне все равно.
— Но мне не все равно. Это нехорошо.
— Нехорошо?
Джудит покачала головой и прибавила:
— Недостойно леди.
Она выглядела ужасно серьезной. Йан не смог удержаться. Он нагнулся и поцеловал ее. Его губы коснулись ее губ лишь на короткое мгновение. Почти сразу же он отстранился.
— Зачем вы это сделали? — удивилась она.
— Чтобы вы перестали на меня хмуро смотреть, — улыбнулся он.
Джудит еще ничего не успела ответить на это признание, а Йан уже взял ее за руку.
— Пойдемте, Джудит. Будем идти, пока ваш гнев полностью не пройдет.
Ей пришлось побежать, чтобы поспеть за ним.
— Это же не бег наперегонки, Йан. Мы ведь можем идти более медленным шагом, — запыхавшись, прокричала она.
Йан замедлил шаг. Несколько минут они шли молча. Каждый был погружен в свои мысли.
— Джудит, вы всегда так добры? Вопрос его показался ей странным.
— И да, и нет, — ответила она. — Я добра на протяжении тех шести месяцев в году, которые вынуждена проводить с матерью и дядей Текелом.
Йан обратил внимание на слово «вынуждена», но решил не вдаваться сейчас в расспросы. Джудит говорила раскованно и непринужденно, и ему хотелось узнать как можно больше о ее семье, прежде чем она вновь замкнется в себе.
— А оставшиеся шесть месяцев? — спросил он как можно более небрежным тоном.
— А в оставшиеся шесть месяцев я отнюдь не воплощение добродетели, — ответила она. — Дядя Герберт и тетя Милисента дают мне слишком большую свободу действий. Ни в чем меня не ограничивают…
— Например, в чем конкретно они вас не ограничивают? — спросил Йан. — Я не понимаю. Джудит кивнула.
— Я хотела узнать все, что только можно, о рождении детей. Тетя Милисента дала мне на это свое согласие и, кроме того, всячески помогала в моем поиске знаний.
Рассказу о тете и дяде Джудит уделила еще несколько минут. В каждой ее фразе сквозила любовь, которую она испытывала к этой достойной паре. Йан старался задавать как можно меньше вопросов, исподволь подводя беседу к личности ее матери.
— Дядя Текел, о котором вы упомянули вначале, это брат вашего отца или вашей матери?
— Он старший брат моей матери.
Йан ждал, что она расскажет ему еще что-нибудь, но Джудит больше не прибавила ни слова. Они повернули и пошли обратно, туда, где были привязаны их кони. Только когда они миновали кладбище, Джудит заговорила вновь:
— Вы считаете, что я не такая, как другие женщины?
—Да.
Плечи Джудит опустились. Девушка сделалась ужасно грустной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101