Здесь, в углу, было еще темнее. Ящик с торчавшим из него гвоздем оказался слишком высоко. Она не доставала до него связанными руками.
Развернув свой стул, она пнула ногой нижний ящик, и те, что были сверху, полетели на пол. Девушка попыталась увернуться, но один из них все же поцарапал ей лицо. Анемон невольно вскрикнула от боли. Ящик, который был ей нужен, лежал на боку. Гвоздь торчал из его верхнего угла. Анемон живо придвинула к ящику свой стул так, что ее запястья оказались возле самого гвоздя. Невзирая на неудобства, девушка стиснула зубы, подняла руки за спиной и принялась усердно тереть веревку о гвоздь.
Она до крови искусала губы, руки обжигало болью. Гребень выпал из ее волос, и светло-серебристые локоны рассыпались по поцарапанному лицу. Но девушка упорно продолжала свое дело.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем веревка стала поддаваться. Анемон принялась тереть с новой силой. Наконец ее усилия увенчались успехом: веревка порвалась! Девушка вытянула онемевшие руки вперед и в радостном изнеможении упала на пол. Она свободна!
В следующую секунду снаружи послышался шум – как будто открылась потайная дверь. На лестнице послышались шаги. Девушка с усилием встала на колени. Сердце ее тревожно застучало.
Дальше Анемон действовала быстро и почти машинально. Невзирая на острую боль во всем теле, она вскочила на ноги и снова поставила ящики один на другой, а потом отнесла стул на прежнее место и села на него, спрятав руки за спину.
Тяжелые шаги приближались, и вскоре в поле ее зрения появилась пара ног, обутых в сапоги. За ней – другая. В течение нескольких секунд подвал заполнился людьми. Анемон увидела Де Воба, Бержерона и Одноглазого. Потом глаза ее округлились, а из горла исторгся мучительный крик. Одноглазый бросил к ее ногам неподвижное тело Стивена.
– Стивен! – вырвалось у девушки. – Он… он жив? – в ужасе проговорила она, не в силах оторвать глаз от его лица.
– Да, Анемон, милочка, он жив.
Потрясенная, она отвела взгляд от Стивена, распластанного на полу, и уставилась на говорившего – приземистого, коренастого мужчину с аккуратно подстриженными усиками и глубоко посаженными темными глазами. Это был Оливер Фенвик! Ее начальник в службе британской разведки, человек, на которого она работала, который давал ей указания и поддерживал ее и который теперь смотрел на нее с веселой улыбкой.
– Оливер… – еле выдавила ошеломленная Анемон.
– Позволь познакомить тебя с Пауком, – насмешливо сказал Де Воба, галантно взмахнув рукой, – а впрочем, ты, кажется, уже знаешь его, только под другим именем, cherie.
– Так ты и есть… Паук, Оливер? – Ей казалось, что она спит и видит какой-то странный, причудливый сон или смотрит через очки злого волшебника на искаженную реальность, где все – люди и предметы – принимает уродливые, зловещие очертания. – Но как? Почему? Почему ты предал Англию… и всех нас?
– Это Англия меня предала, милая Анемон. Много лет назад.
Оливер подошел ближе, с пугающей небрежностью вглядываясь в ее растерянное лицо. В сизо-серых брюках, жилете и рубашке из тонкого полотна он казался тем же самым уважаемым начальником, которым она восхищалась долгие годы.
Даже когда он начал рассказывать про свое предательство, девушка едва верила его словам. Оливер Фенвик был другом отца и ее другом! Анемон слушала его в полном замешательстве. Как мог он так низко пасть? Она передернулась. Ведь это он схватил и пытал ее отца! Он возглавлял этот грязный заговор!
– Я отдавал все силы служению нашей замечательной родине, Анемон, а что получил взамен? Богатство? Славу? Уважение наших досточтимых граждан? Едва ли. – Оливер скривил губы в мрачной усмешке и дернул себя за ус – этот жест был до боли знаком девушке. – Четыре года назад Англия могла отблагодарить меня за мое старание, но эта надменная страна предпочла этого не делать!
– Продвижение по службе?
Краем глаза девушка видела, как рука Стивена чуть заметно шевельнулась. Ей так хотелось подойти к нему, обнять и поцеловать его раны, но больше всего ей хотелось выбраться вместе с ним живой из этой переделки. Надо отвлечь от него внимание остальных, дать ему время прийти в себя. Одноглазый, Бержерон и Де Воба смотрели на Оливера, увлеченные его рассказом. Вот и отлично!
– Тебя хотели повысить в звании? – ровным тоном спросила она.
Оливер презрительно фыркнул и отмахнулся от девушки:
– Не просто повысить, милая. Речь шла о вещах гораздо более желанных. Меня могли сделать дворянином – за все мои заслуги перед Англией. Высокая честь, правда? Я мог стать сэром Фенвиком! Понимаешь ли ты, что это значило для меня, самого младшего сына простого пехотинца? Как сильно я желал получить эту особую привилегию!
– Могу себе представить. Из-за того, что ты ее не получил, ты предал свою страну.
– Да, – круглые почти черные глаза Оливера сияли в зловещей темноте подземелья, – потому что моя страна предала меня! Меня лишили этой чести, а все из-за того, что случайно всплыла одна пустяковая история. В юности я взял небольшую сумму, но потом вернул эти деньги… Сейчас это уже не имеет никакого значения! Они ухватились за этот единственный предлог, чтобы отказать мне в заслуженной награде, и я отомстил им за их оплошность. Я решил наказать их за высокомерие и неблагодарность, и они получили сполна, Анемон!
Девушку охватило презрение.
– Мой отец столько лет служил Англии и не получил никакого дворянского звания, Оливер. Странно, но ему и в голову не приходили мысли о подобной награде.
– Твой отец! Самый большой дурак из них всех! Я знал его много лет, и все это время он думал только о своей драгоценной Англии. Ох уж эта его благородная любовь к отечеству! – На щеке Оливера задергался желвак. Он прошел вперед, пнув Стивена сапогом, и встал перед девушкой. – И ты вся в него, милочка! – злобно выплюнул он. – Патриоты-идиоты! Как я потешался за вашими спинами, наблюдая за вашей мышиной возней! Ведь все это время я незаметно копал яму тем, кто работал под моим началом. Я сказочно разбогател. Тебе и не снилось такое богатство, милочка! Информация ценится дороже золота и рубинов, и уж чего-чего, а информации у меня всегда было в избытке. Мне не составляло труда продавать ее тем, кто больше платил. А все остальное – интриги, заговоры, измена – было лишь частью игры, частью моей сладкой мести.
– А убийства? Скольких же ты отправил на тот свет – дюжину, пятнадцать или еще больше? – Анемон потрясла головой. Ее серые глаза вспыхнули гневом. – Как тебе спится по ночам, Оливер?
– Превосходно! Милочка моя, перед тобой человек, который абсолютно доволен своей жизнью.
Ее лицо побледнело в свете свечей.
– Передо мной самый гнусный подонок в мире!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Развернув свой стул, она пнула ногой нижний ящик, и те, что были сверху, полетели на пол. Девушка попыталась увернуться, но один из них все же поцарапал ей лицо. Анемон невольно вскрикнула от боли. Ящик, который был ей нужен, лежал на боку. Гвоздь торчал из его верхнего угла. Анемон живо придвинула к ящику свой стул так, что ее запястья оказались возле самого гвоздя. Невзирая на неудобства, девушка стиснула зубы, подняла руки за спиной и принялась усердно тереть веревку о гвоздь.
Она до крови искусала губы, руки обжигало болью. Гребень выпал из ее волос, и светло-серебристые локоны рассыпались по поцарапанному лицу. Но девушка упорно продолжала свое дело.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем веревка стала поддаваться. Анемон принялась тереть с новой силой. Наконец ее усилия увенчались успехом: веревка порвалась! Девушка вытянула онемевшие руки вперед и в радостном изнеможении упала на пол. Она свободна!
В следующую секунду снаружи послышался шум – как будто открылась потайная дверь. На лестнице послышались шаги. Девушка с усилием встала на колени. Сердце ее тревожно застучало.
Дальше Анемон действовала быстро и почти машинально. Невзирая на острую боль во всем теле, она вскочила на ноги и снова поставила ящики один на другой, а потом отнесла стул на прежнее место и села на него, спрятав руки за спину.
Тяжелые шаги приближались, и вскоре в поле ее зрения появилась пара ног, обутых в сапоги. За ней – другая. В течение нескольких секунд подвал заполнился людьми. Анемон увидела Де Воба, Бержерона и Одноглазого. Потом глаза ее округлились, а из горла исторгся мучительный крик. Одноглазый бросил к ее ногам неподвижное тело Стивена.
– Стивен! – вырвалось у девушки. – Он… он жив? – в ужасе проговорила она, не в силах оторвать глаз от его лица.
– Да, Анемон, милочка, он жив.
Потрясенная, она отвела взгляд от Стивена, распластанного на полу, и уставилась на говорившего – приземистого, коренастого мужчину с аккуратно подстриженными усиками и глубоко посаженными темными глазами. Это был Оливер Фенвик! Ее начальник в службе британской разведки, человек, на которого она работала, который давал ей указания и поддерживал ее и который теперь смотрел на нее с веселой улыбкой.
– Оливер… – еле выдавила ошеломленная Анемон.
– Позволь познакомить тебя с Пауком, – насмешливо сказал Де Воба, галантно взмахнув рукой, – а впрочем, ты, кажется, уже знаешь его, только под другим именем, cherie.
– Так ты и есть… Паук, Оливер? – Ей казалось, что она спит и видит какой-то странный, причудливый сон или смотрит через очки злого волшебника на искаженную реальность, где все – люди и предметы – принимает уродливые, зловещие очертания. – Но как? Почему? Почему ты предал Англию… и всех нас?
– Это Англия меня предала, милая Анемон. Много лет назад.
Оливер подошел ближе, с пугающей небрежностью вглядываясь в ее растерянное лицо. В сизо-серых брюках, жилете и рубашке из тонкого полотна он казался тем же самым уважаемым начальником, которым она восхищалась долгие годы.
Даже когда он начал рассказывать про свое предательство, девушка едва верила его словам. Оливер Фенвик был другом отца и ее другом! Анемон слушала его в полном замешательстве. Как мог он так низко пасть? Она передернулась. Ведь это он схватил и пытал ее отца! Он возглавлял этот грязный заговор!
– Я отдавал все силы служению нашей замечательной родине, Анемон, а что получил взамен? Богатство? Славу? Уважение наших досточтимых граждан? Едва ли. – Оливер скривил губы в мрачной усмешке и дернул себя за ус – этот жест был до боли знаком девушке. – Четыре года назад Англия могла отблагодарить меня за мое старание, но эта надменная страна предпочла этого не делать!
– Продвижение по службе?
Краем глаза девушка видела, как рука Стивена чуть заметно шевельнулась. Ей так хотелось подойти к нему, обнять и поцеловать его раны, но больше всего ей хотелось выбраться вместе с ним живой из этой переделки. Надо отвлечь от него внимание остальных, дать ему время прийти в себя. Одноглазый, Бержерон и Де Воба смотрели на Оливера, увлеченные его рассказом. Вот и отлично!
– Тебя хотели повысить в звании? – ровным тоном спросила она.
Оливер презрительно фыркнул и отмахнулся от девушки:
– Не просто повысить, милая. Речь шла о вещах гораздо более желанных. Меня могли сделать дворянином – за все мои заслуги перед Англией. Высокая честь, правда? Я мог стать сэром Фенвиком! Понимаешь ли ты, что это значило для меня, самого младшего сына простого пехотинца? Как сильно я желал получить эту особую привилегию!
– Могу себе представить. Из-за того, что ты ее не получил, ты предал свою страну.
– Да, – круглые почти черные глаза Оливера сияли в зловещей темноте подземелья, – потому что моя страна предала меня! Меня лишили этой чести, а все из-за того, что случайно всплыла одна пустяковая история. В юности я взял небольшую сумму, но потом вернул эти деньги… Сейчас это уже не имеет никакого значения! Они ухватились за этот единственный предлог, чтобы отказать мне в заслуженной награде, и я отомстил им за их оплошность. Я решил наказать их за высокомерие и неблагодарность, и они получили сполна, Анемон!
Девушку охватило презрение.
– Мой отец столько лет служил Англии и не получил никакого дворянского звания, Оливер. Странно, но ему и в голову не приходили мысли о подобной награде.
– Твой отец! Самый большой дурак из них всех! Я знал его много лет, и все это время он думал только о своей драгоценной Англии. Ох уж эта его благородная любовь к отечеству! – На щеке Оливера задергался желвак. Он прошел вперед, пнув Стивена сапогом, и встал перед девушкой. – И ты вся в него, милочка! – злобно выплюнул он. – Патриоты-идиоты! Как я потешался за вашими спинами, наблюдая за вашей мышиной возней! Ведь все это время я незаметно копал яму тем, кто работал под моим началом. Я сказочно разбогател. Тебе и не снилось такое богатство, милочка! Информация ценится дороже золота и рубинов, и уж чего-чего, а информации у меня всегда было в избытке. Мне не составляло труда продавать ее тем, кто больше платил. А все остальное – интриги, заговоры, измена – было лишь частью игры, частью моей сладкой мести.
– А убийства? Скольких же ты отправил на тот свет – дюжину, пятнадцать или еще больше? – Анемон потрясла головой. Ее серые глаза вспыхнули гневом. – Как тебе спится по ночам, Оливер?
– Превосходно! Милочка моя, перед тобой человек, который абсолютно доволен своей жизнью.
Ее лицо побледнело в свете свечей.
– Передо мной самый гнусный подонок в мире!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86