Если бы вы пришли наниматься ко мне, возможно, я сразу принял бы вас на работу — при одобрении моего выбора отцом.
Лайэм говорил не вполне искренне. Он никогда не нанимал женщину-архитектора и побоялся бы перспективы работать рядом с таким привлекательным созданием, как Орелия.
— Если дело обстоит так, я готова немедленно подать заявление об уходе.
Лайэм понял, что это могло бы окончательно испортить его отношения с отцом.
— Я этого не предлагал, — твердо заявил он, подходя к ней вплотную. Она отступила, и он увидел, как в ее глазах метнулся страх. — Ну, а к тому же ущерб уже нанесен, не так ли?
Он видел, что она испугана вспышкой его раздражения и все же стояла перед ним, прямая как свечка, глядя ему в глаза, и строго спрашивала:
— Какой ущерб?
Лайэм имел в виду осложнения, возникшие между ним и отцом, но не хотел об этом рассказывать. Ведь она — уже служащая фирмы и не должна быть осведомлена о взаимоотношениях своего начальства.
— Может быть, я не так выразился…
— Будьте осторожнее в выражениях, мистер О'Рурк, — прервала она его. — Хоть я и не произвела на вас благоприятного впечатления, но не хотела бы нанести вашей фирме непоправимого ущерба.
И прежде, чем он успел ответить, она отвернулась и отошла.
Глядя ей вслед, он понял, что ему брошен вызов. Он постарался подавить свое раздражение и обдумать ситуацию. Даже если она и превосходный работник, присутствие в офисе такой привлекательной женщины будет мешать работе служащих. Может быть, и он сам будет выбит из колеи. Но ему показалось, что она и не стремится играть роль соблазнительницы, она хочет работать. И он предоставит ей полную свободу, а сам будет держаться в стороне от нее. Пусть она проявит свои способности и преуспеет в работе, в противном случае у него будет повод уволить ее.
* * *
Орелия была так возбуждена, что есть ей не хотелось, хотя столы ломились под тяжестью подносов со вкусными блюдами. Пробираясь среди гостей, которые поглощали бифштексы, жареных перепелок, фаршированные помидоры и всевозможные овощные приправы, она едва не выругалась вслух.
Какой отвратительный человек этот Лайэм О'Рурк! Агрессивный и необузданный, он напомнил ей Розарио в те ужасные месяцы в Риме. Он, безусловно, был убежден, что предназначение женщины — спальня и кухня. В противном случае, почему он сразу изменил свое поведение, узнав, кто она такая? И в каком оскорбительном тоне осмелился он говорить о тете Федре! Знал бы, что его отец консультировался с ней и по всем делам фирмы не мог без нес обойтись! И ей еще понравился с первого взгляда этот красивый зеленоглазый блондин! Оглянувшись, чтобы убедиться, что Лайэма нет поблизости, она взяла тарелку и положила себе кусочек омара и немножко салата из цикория. Потянувшись за ломтиком дыни, она задела руку Берты Пальмер, которая едва удержала свою тарелку.
— Боже мой, как это мы столкнулись! — рассмеялась та.
— Виновата я, извините, — улыбнулась Орелия. — Рада случаю поздравить вас с замечательной речью на открытии Женского Павильона. И сегодняшний ваш прием изумителен.
— Спасибо, дорогая! — просияла Берта. Она говорила с небольшим провинциальным акцентом штата Кентукки, но и речь, и эти манеры были пленительны, — Орелия почувствовала, что перед ней одна из самых культурных и цивилизованных женщин Америки.
— Ведь вы — племянница Федры Кинсэйд, архитектор?
— Вы архитектор? — Седая женщина, стоявшая рядом с Бертой Пальмер, внимательно поглядела на Орелию сквозь очки в проволочной оправе. Ее снежно-белые волосы были зачесаны назад и уложены в старомодную прическу. Она улыбнулась Орелии и протянула ей руку.
— Рада встретить женщину с профессиональным честолюбием. Я— Сьюзен Энтони.
— Сьюзен Энтони? — изумилась Орелия, пожимая руку старой женщины. — Для меня огромная честь и радость встретиться с вами.
Берта Пальмер с улыбкой сказала:
— Мисс Энтони целый день обменивается рукопожатиями. Она, наверное, устала.
— Ничего, на это у меня хватит сил, — рассмеялась мисс Энтони. — Хуже было, когда тридцать лет никто не хотел пожать мне руки, и вела свою борьбу я в одиночестве.
У Сьюзен Энтони было множество поклонниц, хотя иным ее взгляды казались чересчур радикальными. Скромная школьная учительница, она десятилетиями вела борьбу за права женщин. День рукопожатий для седовласой феминистки еще не кончился, — когда женщины в толпе узнали имя спутницы Берты Пальмер, то все кинулись к ней. Орелия отступила в сторонку. Укрывшись за какой-то колонной, она жевала свой ломтик дыни, когда ее окликнули сестры.
— Ора, мы всюду тебя ищем! — проворковала Мэриэль. Орелия нежно погладила ее по плечу и поздоровалась с ней и с Файоной. — А где же ваши мужья? — удивилась она.
— Уэсли где-то беседует с Эптоном о делах, — ответила Файона и спросила: — А ты-то где весь вечер была, Орелия? — И, понизив голос, добавила: — А главное, где твой кавалер?
— При мне нет никакого кавалера.
— Никакого? — переспросила Файона, подняв удивленно брови.
Орелия почувствовала, что в глазах сестры она — замшелая старая дева. Золотые волосы красавицы Файоны были уложены в высокую прическу; в платье из серебристого муслина с глубоким вырезом она казалась сказочной принцессой.
— Я все-таки надеюсь, ты явилась на прием не одна, — недовольным тоном продолжала Файона, — это было бы просто неприлично. Хотя бы вместе с тетей Федрой…
— Тетя Федра здесь. Ее друг Теодор Мэнсфилд привез нас сюда. Так что приличия соблюдены, не волнуйся.
— И все же лучше быть на вечере со своим кавалером, — решительно сказала Файона. — Я хотела представить тебя здесь Де Витту Карлтону, но ему пришлось уехать — его мать плохо себя почувствовала.
— Какая неудача, — с притворным сожалением протянула Орелия, понимая, что сестра хотела сосватать ей какого-хо видного холостяка.
— Де Витт — джентльмен в полном смысле слова, — нахмурилась Файона.
— Вдовец, — с энтузиазмом поддержала ее Мэри-эль. — Наследник Карлтоновских складов, и красивый, — весело щебетала она.
— Ну так выставляйте меня скорее на аукцион! — уже с открытой иронией воскликнула Орелия.
Глаза Файоны гневно сузились.
— Будешь так себя вести, останешься в старых девах! — сердито воскликнула она.
— Ну, ну, не надо ссориться! — вмешалась умиротворительница Мэриэль.
Орелия была раздражена не меньше, чем ее старшая сестра. — Оставь меня в покое со своими брачными проектами. Выйду я замуж или нет — тебя это не касается, — решительно отрезала она и повернулась спиной к старшей сестре, считая тему разговора исчерпанной.
Но Файона не унималась:
— Ты становишься такой же упрямой, как тетя Федра!
Орелия гневно поглядела на Файону, и прежде чем она успела вступиться за тетю, раздался голос Федры, которая подходила к сестрам в сопровождении двух мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Лайэм говорил не вполне искренне. Он никогда не нанимал женщину-архитектора и побоялся бы перспективы работать рядом с таким привлекательным созданием, как Орелия.
— Если дело обстоит так, я готова немедленно подать заявление об уходе.
Лайэм понял, что это могло бы окончательно испортить его отношения с отцом.
— Я этого не предлагал, — твердо заявил он, подходя к ней вплотную. Она отступила, и он увидел, как в ее глазах метнулся страх. — Ну, а к тому же ущерб уже нанесен, не так ли?
Он видел, что она испугана вспышкой его раздражения и все же стояла перед ним, прямая как свечка, глядя ему в глаза, и строго спрашивала:
— Какой ущерб?
Лайэм имел в виду осложнения, возникшие между ним и отцом, но не хотел об этом рассказывать. Ведь она — уже служащая фирмы и не должна быть осведомлена о взаимоотношениях своего начальства.
— Может быть, я не так выразился…
— Будьте осторожнее в выражениях, мистер О'Рурк, — прервала она его. — Хоть я и не произвела на вас благоприятного впечатления, но не хотела бы нанести вашей фирме непоправимого ущерба.
И прежде, чем он успел ответить, она отвернулась и отошла.
Глядя ей вслед, он понял, что ему брошен вызов. Он постарался подавить свое раздражение и обдумать ситуацию. Даже если она и превосходный работник, присутствие в офисе такой привлекательной женщины будет мешать работе служащих. Может быть, и он сам будет выбит из колеи. Но ему показалось, что она и не стремится играть роль соблазнительницы, она хочет работать. И он предоставит ей полную свободу, а сам будет держаться в стороне от нее. Пусть она проявит свои способности и преуспеет в работе, в противном случае у него будет повод уволить ее.
* * *
Орелия была так возбуждена, что есть ей не хотелось, хотя столы ломились под тяжестью подносов со вкусными блюдами. Пробираясь среди гостей, которые поглощали бифштексы, жареных перепелок, фаршированные помидоры и всевозможные овощные приправы, она едва не выругалась вслух.
Какой отвратительный человек этот Лайэм О'Рурк! Агрессивный и необузданный, он напомнил ей Розарио в те ужасные месяцы в Риме. Он, безусловно, был убежден, что предназначение женщины — спальня и кухня. В противном случае, почему он сразу изменил свое поведение, узнав, кто она такая? И в каком оскорбительном тоне осмелился он говорить о тете Федре! Знал бы, что его отец консультировался с ней и по всем делам фирмы не мог без нес обойтись! И ей еще понравился с первого взгляда этот красивый зеленоглазый блондин! Оглянувшись, чтобы убедиться, что Лайэма нет поблизости, она взяла тарелку и положила себе кусочек омара и немножко салата из цикория. Потянувшись за ломтиком дыни, она задела руку Берты Пальмер, которая едва удержала свою тарелку.
— Боже мой, как это мы столкнулись! — рассмеялась та.
— Виновата я, извините, — улыбнулась Орелия. — Рада случаю поздравить вас с замечательной речью на открытии Женского Павильона. И сегодняшний ваш прием изумителен.
— Спасибо, дорогая! — просияла Берта. Она говорила с небольшим провинциальным акцентом штата Кентукки, но и речь, и эти манеры были пленительны, — Орелия почувствовала, что перед ней одна из самых культурных и цивилизованных женщин Америки.
— Ведь вы — племянница Федры Кинсэйд, архитектор?
— Вы архитектор? — Седая женщина, стоявшая рядом с Бертой Пальмер, внимательно поглядела на Орелию сквозь очки в проволочной оправе. Ее снежно-белые волосы были зачесаны назад и уложены в старомодную прическу. Она улыбнулась Орелии и протянула ей руку.
— Рада встретить женщину с профессиональным честолюбием. Я— Сьюзен Энтони.
— Сьюзен Энтони? — изумилась Орелия, пожимая руку старой женщины. — Для меня огромная честь и радость встретиться с вами.
Берта Пальмер с улыбкой сказала:
— Мисс Энтони целый день обменивается рукопожатиями. Она, наверное, устала.
— Ничего, на это у меня хватит сил, — рассмеялась мисс Энтони. — Хуже было, когда тридцать лет никто не хотел пожать мне руки, и вела свою борьбу я в одиночестве.
У Сьюзен Энтони было множество поклонниц, хотя иным ее взгляды казались чересчур радикальными. Скромная школьная учительница, она десятилетиями вела борьбу за права женщин. День рукопожатий для седовласой феминистки еще не кончился, — когда женщины в толпе узнали имя спутницы Берты Пальмер, то все кинулись к ней. Орелия отступила в сторонку. Укрывшись за какой-то колонной, она жевала свой ломтик дыни, когда ее окликнули сестры.
— Ора, мы всюду тебя ищем! — проворковала Мэриэль. Орелия нежно погладила ее по плечу и поздоровалась с ней и с Файоной. — А где же ваши мужья? — удивилась она.
— Уэсли где-то беседует с Эптоном о делах, — ответила Файона и спросила: — А ты-то где весь вечер была, Орелия? — И, понизив голос, добавила: — А главное, где твой кавалер?
— При мне нет никакого кавалера.
— Никакого? — переспросила Файона, подняв удивленно брови.
Орелия почувствовала, что в глазах сестры она — замшелая старая дева. Золотые волосы красавицы Файоны были уложены в высокую прическу; в платье из серебристого муслина с глубоким вырезом она казалась сказочной принцессой.
— Я все-таки надеюсь, ты явилась на прием не одна, — недовольным тоном продолжала Файона, — это было бы просто неприлично. Хотя бы вместе с тетей Федрой…
— Тетя Федра здесь. Ее друг Теодор Мэнсфилд привез нас сюда. Так что приличия соблюдены, не волнуйся.
— И все же лучше быть на вечере со своим кавалером, — решительно сказала Файона. — Я хотела представить тебя здесь Де Витту Карлтону, но ему пришлось уехать — его мать плохо себя почувствовала.
— Какая неудача, — с притворным сожалением протянула Орелия, понимая, что сестра хотела сосватать ей какого-хо видного холостяка.
— Де Витт — джентльмен в полном смысле слова, — нахмурилась Файона.
— Вдовец, — с энтузиазмом поддержала ее Мэри-эль. — Наследник Карлтоновских складов, и красивый, — весело щебетала она.
— Ну так выставляйте меня скорее на аукцион! — уже с открытой иронией воскликнула Орелия.
Глаза Файоны гневно сузились.
— Будешь так себя вести, останешься в старых девах! — сердито воскликнула она.
— Ну, ну, не надо ссориться! — вмешалась умиротворительница Мэриэль.
Орелия была раздражена не меньше, чем ее старшая сестра. — Оставь меня в покое со своими брачными проектами. Выйду я замуж или нет — тебя это не касается, — решительно отрезала она и повернулась спиной к старшей сестре, считая тему разговора исчерпанной.
Но Файона не унималась:
— Ты становишься такой же упрямой, как тетя Федра!
Орелия гневно поглядела на Файону, и прежде чем она успела вступиться за тетю, раздался голос Федры, которая подходила к сестрам в сопровождении двух мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57