— Почему ты никогда не говорила мне об этом?
— Потому что… — Она запнулась. — Мне, конечно, следовало похвалить тебя, но я не знала, что для тебя это важно.
— Тебе действительно понравилось пианиссимо верхних фа? Хелен кивнула:
— Это было смело… Вторая часть арии прекрасно уравновешивает первую…
— Правда? Я никогда не задумывался над этим. А ты читала критические отзывы о моей опере в «Газетт»?
— Ты имеешь в виду статью Гиддлсхерда? Но он же полный идиот! — фыркнула Хелен.
Лицо Риса расплылось в улыбке.
— Ему очень не понравилось именно то место в моей опере, о котором мы говорим.
— Я же говорю, что он идиот, — сказала Хелен. Немного помолчав, она смущенно спросила: — Так, значит, тебе не безразлично мое мнение?
Ответ на свой вопрос она прочитала в его глазах. Мерцание свечей в полутемной комнате настраивало их на лирический лад. Сейчас, как никогда, Хелен хотелось быть искренней с Рисом.
— Я всегда была убеждена, что из нас двоих ты — настоящий музыкант, — сказала она, отринув свою гордость и всегда преследовавшее ее желание уколоть мужа. — Я никогда не думала, что ты ждешь моей похвалы. — Она потупила взор. — И мне всегда хотелось, чтобы ты считал меня умной.
Рис молчал. Взглянув на него, Хелен увидела, что он в упор смотрит на нее. У него были красивые глаза, обрамленные густыми черными ресницами.
— Ты хотела, чтобы я считал тебя умной… — задумчиво повторил он.
Хелен вскинула голову. «Ну что ж, раз уж я начала говорить на эту тему, надо быть честной до конца!»
— Я всегда с большим пристрастием слушаю твою музыку, — призналась она. — Конечно, я не могла ходить на твои оперы больше одного раза, это показалось бы странным. Поэтому я внимательно вслушивалась в каждый звук, в каждую музыкальную фразу. Но я обычно только критиковала тебя… Прости. Я, наверное, дурно воспитана. Сейчас мне стыдно за свое поведение.
Рис взял жену за подбородок и вгляделся в ее серовато-зеленоватые глаза. Теперь он не сомневался в ее искренности.
— Значит, тебе действительно нравится музыка к «Белому слону»? — все еще не веря, промолвил он.
— Да, и не только мне, Рис. Ты это и сам прекрасно знаешь.
— Мне плевать на всех! Меня интересует только твое мнение, Хелен.
— Ты его слышал.
Рис опустил руку и расхохотался.
— А ты знаешь, как я работаю над партитурой новой оперы? — вскричал он.
— Нет, — растерянно ответила Хелен.
— Я сижу, сочиняю, наигрываю целые куски и постоянно спрашиваю себя, как бы Хелен оценила эту арию или этот музыкальный фрагмент. А потом я слышу твой голос, произносящий свой приговор. Ты говоришь, что музыка довольно слабая, нудная. Говоришь, что она идет от ума, а не от сердца. Но никогда еще в своем воображении я не слышал, чтобы ты от души похвалила то, что я пишу.
Хелен была ошеломлена его словами.
— О, Рис! — воскликнула она. — Я и не подозревала об этом!
— Я знаю, — криво усмехнувшись, сказал он. В комнате повисла напряженная тишина.
— Я чувствую себя настоящей дурой, — промолвила Хелен, нарушая тягостное молчание. — В течение последних девяти лет я разносила в пух и прах твою музыку только ради того, чтобы показаться умной.
Хелен боялась поднять глаза на мужа. Ей было не по себе.
— Ты никогда не была дурой, — сказал Рис и резким движением поднял крышку пианино так, что пламя свечей замигало. — Послушай, я написал этот кусок в си-минор, а потом переработал в ре-мажор кантабиле.
— Но почему ты предпочел мажорный лад? — удивленно просила Хелен и попробовала наиграть тот фрагмент, о котором говорил Рис. — Если бы ты выбрал соль-минор, эта фраза прозвучала бы более интересно.
— Но я хотел придать звучанию оригинальность, а не налет грусти, — заявил Рис, а потом еще раз исполнил фрагмент оперы.
Хелен посмотрела на его большие кисти рук с длинными изящными пальцами и перевела взгляд на поблескивавшие в свете мерцающего пламени темные волосы и сильные плечи. Она невольно отметила про себя, что Рис сильно изменился за последнее время.
— Ты невнимательно слушаешь, — сказал Рис. — Не отвлекайся.
— Сыграй это место еще раз и помедленнее, — попросила Хелен. — Анданте.
Глава 22
СВЯЩЕННИК ВЛЮБИЛСЯ
Спустившись утром на завтрак, Том обнаружил, что столовая пуста. Он никогда не обманывал себя. Сейчас он знал, что расстроился вовсе не потому, что не застал в столовой своего ворчливого брата или его загадочную жену. Все дело было в Лине.
— Хотите, я принесу блюдо с лососем, мистер Холланд? — спросил Лик.
— Нет, спасибо, Лик. Подайте мне лучше чашку кофе и пару гренков, пожалуйста, — сказал Том, не смея задать вопрос о том, где Лина. — Мой брат уже позавтракал?
— Лорд Годуин еще не встал, — ответил Лик. — Он всю ночь работал над партитурой.
Подав Тому завтрак, дворецкий удалился. Когда дверь за ним закрылась, Том невольно начал представлять себе лежащую в постели, сонную и немного растрепанную Лину. Его фантазия так разыгралась, что он готов был вскочить с места, взбежать по лестнице и постучать в дверь спальни мисс Маккенны.
Вообще-то в обычной жизни он редко испытывал искушения. Том служил в маленьком приходе. В его церковь не часто заглядывали аристократы, которые обычно посещали более величественный кафедральный собор в Беверли. Однако это вовсе не означало, что местные дворяне игнорировали Тома, младшего сына графа Годуина. Но он вел такой праведный образ жизни, что никому из дам даже и в голову не приходило попытаться соблазнить его.
Но Лине удалось это сделать без особых усилий. Его тянуло к ней, словно магнитом.
«Я хочу ее, — думал Том. — Я еще никогда в жизни так сильно не хотел женщину. И это не простая похоть, хотя мне трудно разобраться в охвативших меня пылких чувствах, которые я прежде никогда не испытывал. Я хочу всю ее, целиком… С ее глупым смехом, странным выборочным знанием Библии и ужасными анекдотами, которые она пытается мне рассказать».
Том привык следовать своей интуиции. Как известно, хорошо развитое чутье обычно не свойственно мужчинам, но оно досталось Тому в наследство от матери, часто помогая в жизни. С годами интуиция только еще больше обострилась. Это она заставила Тома вернуться в Лондон и попытаться выяснить отношения с братом.
Сейчас интуиция подсказывала ему, что Лина просто создана для него. Но разум говорил Тому, что эта женщина не годится на роль жены священника. Жениться на ней — это положить конец своей карьере. Он знал, что уже никогда не получит крупный приход.
Более того, если епископ узнает, что священник его епархии женился на любовнице своего брата, то Том лишится места. Но чувства Тома восставали против доводов разума. Он не желал слушать их. Том не мог жить без Лины. Сейчас ему было глубоко безразлично, к каким последствиям приведет брак с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85