Но даже не заметила этого. Она готова была заткнуть этими самыми пальцами уши – только бы забыть тот ужас, который она услышала. Такого Бельдана она не знала и не хотела знать.
Но войдя, столкнулась с тем, к чему уже успела привыкнуть: великий рыцарь Арнонкур вел себя в Бельведере как в собственной вотчине. Он с хозяйским видом устроился на ее лабораторном стуле и длинными пальцами листал любимейший манускрипт на латыни падре Гаски, который францисканец редко позволял извлекать из футляра. По крайней мере ей.
В ответ на дружное приветствие мужчин Франческа присела в реверансе, прямиком прошла к столу и принялась энергично растирать в ступке вербену, чтобы приготовить отвар для Ги. Со стола ей издевательски подмигнуло еще одно новое зеркало – на сей раз в серебряной раме, но она решительно от него отвернулась. Зеркала, казалось, сами собой множились в стенах замка, и у Франчески не оставалось сомнений, какой волшебник их сюда приносил.
– Нет времени исследовать веснушки? – раздался насмешливый голос. Но об истинной причине ее упорных трудов догадался падре Гаска.
– Дорогая, надеюсь, вы не возражаете, что я пригласил господина Арнонкура участвовать в наших сегодняшних опытах? Он весьма образован и может быть нам полезен.
– Наслышана о его научной родословной, – сладким тоном проговорила Франческа. – Говорят, он рыцарь тамплиеров.
– Это сказал господин Ги, но он пошутил, – упрекнул ее францисканец.
– Не он один, – парировала графиня. – Симон Мальвиль тоже так считает.
Она замерла в ужасе оттого, что произнесла имя французского рыцаря. Но мужчины не обратили на это внимания. А когда она подняла глаза, то заметила, как переглянулись священник и Бельдан.
– Ги вовсе не шутил. – Франческа прищурила глаза. – Он ссылался на кардинала Конти, который не бросает слов на ветер. Нет, господа, мое любопытство не удовлетворено и вам не удастся сбить меня с толку, умело меняя тему. Бесполезно – я не отступлюсь, пока не добьюсь своего. Так что решайте, кто из вас расскажет о том, кем были – или кто есть – эти рыцари и почему господин Арнонкур умолкает при первом упоминании о них.
Бельдана нисколько не встревожила ее настойчивость. Он встал со стула и усадил на него Франческу. А она ощутила на своей талии его сильные и теплые руки.
– Мальвиля нечего слушать. А Ги мог не разобраться в том, что ему говорили. Или не разобрались вы. Я много лет знал кардинала Конти и вполне с вами согласен: он никогда не балагурит попусту. Я даже ни разу не видел, чтобы он смеялся или улыбался.
– Однако теперь Ги ближе к его семье, чем вы, – не унималась графиня. – Не исключено, что кардинал обсуждал вас за вашей спиной.
– Не исключено. Но в этом я не очень-то верю брату.
Пока они препирались, падре Гаска копался в огромной груде наваленных на стол рукописей.
– Я кое-что припас, что может заинтересовать леди. Эти записи много лет назад сделал мой учитель алхимик Серж де Краон. Он только что окончил университет в Париже и обладал прекрасным почерком, когда Филипп Красивый нанял его переписчиком. Это было в 1313 году. На следующий год случилось массовое сожжение тамплиеров. Серж все видел и все записал. В том числе и их проклятия. И сделал интересные заключения. Разумеется, негласные. Никто не станет открыто проявлять интерес к тайному ордену, членов которого преследовали и сжигали за колдовство. Он написал официальную версию, чтобы ублажить тщеславие монарха, а эту оставил для себя. А когда умирал, передал рукопись мне. Он мне доверял. Где же она? Я только что ее держал. Ну, не важно, найдется. И ответит на многие вопросы гораздо лучше, чем я. А пока, графиня, не сопроводить ли вам рыцаря на бастион? Взгляд воина оценит окрестности с высоты орлиного полета.
Франческа поднималась впереди Бельдана по тускло освещенной лестнице с зажженным фонарем в руке. Она знала эту лестницу как свои пять пальцев и поэтому шла не задумываясь. Мысли ее были далеко от Бельведера, в Париже 1314 года, где сожгли не меньше тысячи мужчин. В ушах стояли их предсмертные крики, видимо, этим объясняется то, что случилось в следующее мгновение. По крайней мере, сама Франческа так решила. Когда она открыла ведущий на бастион люк, перед ней возникла стена огня.
Пламя вздымалось и трещало под стеной, пожирая все на своем пути, и в нем ей почудились голоса.
– Колдовство, – прошептала графиня. Мертвые взывали к живым.
– Франческа! – Это звал не мертвец, а Бельдан. – С вами все в порядке?
Она резко обернулось, и в то же мгновение видение рассыпалось на мириады искр.
– Ничего. Сон наяву. У меня это часто бывает. Призрак костра, который разожгли во дворе замка, когда умерли братья и отец. Эта картина меня преследует до сих пор. Преследовала. Но сейчас...
– Что сейчас? – переспросил Бельдан.
– Сейчас огонь был совсем другой. Злее. Прожорливее. Он не скорбел о смерти, но сам ее сеял. А теперь все прошло. Со мной это случается все реже и реже. Последний раз – в тот самый день, когда вы с Ги приехали в Бельведер.
Франческа тряхнула головой, прогоняя последние черные мысли. И вдруг поняла, как близко от нее Бельдан и как холодна его рука на ее обнаженном плече.
– Сон, – повторила она и улыбнулась. – А вот ваши руки не сон. Это реальность, и они совершенно ледяные. Мы слишком много внимания уделяем лечению вашего брата и совершенно забыли, что вы тоже ранены. Позвольте, я помогу вам согреться.
Бельдан понял, что это всего лишь забота о больном. Отгадал по ее тону.
– Я знаю, что мне поможет, – сказал он. – Магия. Так учит падре Гаска. Он говорит, что магия усиливает жар в крови.
Забота о больных – это ее инстинкт. Как его инстинкт – война.
Франческа улыбнулась и словно помолодела. Солнечный свет посреди беспросветной ночи. Но когда она взяла его руки в свои, Бельдану захотелось их отнять. Отдернуть обе сразу. «Детская причуда, – решил он. – Разве может хрупкая женщина повредить великому лорду Арнонкуру?» Бельдан заметил, что ее руки тоже были холодны. «Холодные руки. Сердца в огне». Старая присказка. Странно, что он теперь ее вспомнил.
– Магия, – ворковала Франческа, и ее голос завораживал. – Особый метод, который применяет падре Гаска. Нет ничего действеннее, чтобы согреть кровь.
Она взяла его руки в свои. При этом обнажились ее запястья. А потом наклонилась так, что дуновение ее дыхания овевало его кожу.
Бельдан снова почувствовал страх. А затем жар, когда она легонько подула на его пульсирующие голубоватые вены. По спине к чреслам побежали волны. Неужели она это делает намеренно? Из-под заколки ему на руку упал ее локон. Она подняла голову и улыбнулась. Не только губами, но даже глазами.
– Вот так-то! Я чувствую тепло. – Она откровенно радовалась своему целительскому мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Но войдя, столкнулась с тем, к чему уже успела привыкнуть: великий рыцарь Арнонкур вел себя в Бельведере как в собственной вотчине. Он с хозяйским видом устроился на ее лабораторном стуле и длинными пальцами листал любимейший манускрипт на латыни падре Гаски, который францисканец редко позволял извлекать из футляра. По крайней мере ей.
В ответ на дружное приветствие мужчин Франческа присела в реверансе, прямиком прошла к столу и принялась энергично растирать в ступке вербену, чтобы приготовить отвар для Ги. Со стола ей издевательски подмигнуло еще одно новое зеркало – на сей раз в серебряной раме, но она решительно от него отвернулась. Зеркала, казалось, сами собой множились в стенах замка, и у Франчески не оставалось сомнений, какой волшебник их сюда приносил.
– Нет времени исследовать веснушки? – раздался насмешливый голос. Но об истинной причине ее упорных трудов догадался падре Гаска.
– Дорогая, надеюсь, вы не возражаете, что я пригласил господина Арнонкура участвовать в наших сегодняшних опытах? Он весьма образован и может быть нам полезен.
– Наслышана о его научной родословной, – сладким тоном проговорила Франческа. – Говорят, он рыцарь тамплиеров.
– Это сказал господин Ги, но он пошутил, – упрекнул ее францисканец.
– Не он один, – парировала графиня. – Симон Мальвиль тоже так считает.
Она замерла в ужасе оттого, что произнесла имя французского рыцаря. Но мужчины не обратили на это внимания. А когда она подняла глаза, то заметила, как переглянулись священник и Бельдан.
– Ги вовсе не шутил. – Франческа прищурила глаза. – Он ссылался на кардинала Конти, который не бросает слов на ветер. Нет, господа, мое любопытство не удовлетворено и вам не удастся сбить меня с толку, умело меняя тему. Бесполезно – я не отступлюсь, пока не добьюсь своего. Так что решайте, кто из вас расскажет о том, кем были – или кто есть – эти рыцари и почему господин Арнонкур умолкает при первом упоминании о них.
Бельдана нисколько не встревожила ее настойчивость. Он встал со стула и усадил на него Франческу. А она ощутила на своей талии его сильные и теплые руки.
– Мальвиля нечего слушать. А Ги мог не разобраться в том, что ему говорили. Или не разобрались вы. Я много лет знал кардинала Конти и вполне с вами согласен: он никогда не балагурит попусту. Я даже ни разу не видел, чтобы он смеялся или улыбался.
– Однако теперь Ги ближе к его семье, чем вы, – не унималась графиня. – Не исключено, что кардинал обсуждал вас за вашей спиной.
– Не исключено. Но в этом я не очень-то верю брату.
Пока они препирались, падре Гаска копался в огромной груде наваленных на стол рукописей.
– Я кое-что припас, что может заинтересовать леди. Эти записи много лет назад сделал мой учитель алхимик Серж де Краон. Он только что окончил университет в Париже и обладал прекрасным почерком, когда Филипп Красивый нанял его переписчиком. Это было в 1313 году. На следующий год случилось массовое сожжение тамплиеров. Серж все видел и все записал. В том числе и их проклятия. И сделал интересные заключения. Разумеется, негласные. Никто не станет открыто проявлять интерес к тайному ордену, членов которого преследовали и сжигали за колдовство. Он написал официальную версию, чтобы ублажить тщеславие монарха, а эту оставил для себя. А когда умирал, передал рукопись мне. Он мне доверял. Где же она? Я только что ее держал. Ну, не важно, найдется. И ответит на многие вопросы гораздо лучше, чем я. А пока, графиня, не сопроводить ли вам рыцаря на бастион? Взгляд воина оценит окрестности с высоты орлиного полета.
Франческа поднималась впереди Бельдана по тускло освещенной лестнице с зажженным фонарем в руке. Она знала эту лестницу как свои пять пальцев и поэтому шла не задумываясь. Мысли ее были далеко от Бельведера, в Париже 1314 года, где сожгли не меньше тысячи мужчин. В ушах стояли их предсмертные крики, видимо, этим объясняется то, что случилось в следующее мгновение. По крайней мере, сама Франческа так решила. Когда она открыла ведущий на бастион люк, перед ней возникла стена огня.
Пламя вздымалось и трещало под стеной, пожирая все на своем пути, и в нем ей почудились голоса.
– Колдовство, – прошептала графиня. Мертвые взывали к живым.
– Франческа! – Это звал не мертвец, а Бельдан. – С вами все в порядке?
Она резко обернулось, и в то же мгновение видение рассыпалось на мириады искр.
– Ничего. Сон наяву. У меня это часто бывает. Призрак костра, который разожгли во дворе замка, когда умерли братья и отец. Эта картина меня преследует до сих пор. Преследовала. Но сейчас...
– Что сейчас? – переспросил Бельдан.
– Сейчас огонь был совсем другой. Злее. Прожорливее. Он не скорбел о смерти, но сам ее сеял. А теперь все прошло. Со мной это случается все реже и реже. Последний раз – в тот самый день, когда вы с Ги приехали в Бельведер.
Франческа тряхнула головой, прогоняя последние черные мысли. И вдруг поняла, как близко от нее Бельдан и как холодна его рука на ее обнаженном плече.
– Сон, – повторила она и улыбнулась. – А вот ваши руки не сон. Это реальность, и они совершенно ледяные. Мы слишком много внимания уделяем лечению вашего брата и совершенно забыли, что вы тоже ранены. Позвольте, я помогу вам согреться.
Бельдан понял, что это всего лишь забота о больном. Отгадал по ее тону.
– Я знаю, что мне поможет, – сказал он. – Магия. Так учит падре Гаска. Он говорит, что магия усиливает жар в крови.
Забота о больных – это ее инстинкт. Как его инстинкт – война.
Франческа улыбнулась и словно помолодела. Солнечный свет посреди беспросветной ночи. Но когда она взяла его руки в свои, Бельдану захотелось их отнять. Отдернуть обе сразу. «Детская причуда, – решил он. – Разве может хрупкая женщина повредить великому лорду Арнонкуру?» Бельдан заметил, что ее руки тоже были холодны. «Холодные руки. Сердца в огне». Старая присказка. Странно, что он теперь ее вспомнил.
– Магия, – ворковала Франческа, и ее голос завораживал. – Особый метод, который применяет падре Гаска. Нет ничего действеннее, чтобы согреть кровь.
Она взяла его руки в свои. При этом обнажились ее запястья. А потом наклонилась так, что дуновение ее дыхания овевало его кожу.
Бельдан снова почувствовал страх. А затем жар, когда она легонько подула на его пульсирующие голубоватые вены. По спине к чреслам побежали волны. Неужели она это делает намеренно? Из-под заколки ему на руку упал ее локон. Она подняла голову и улыбнулась. Не только губами, но даже глазами.
– Вот так-то! Я чувствую тепло. – Она откровенно радовалась своему целительскому мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83