Сегодня вам придется на них насмотреться. Люди кричат, им больно, все в крови. А нас всего шестнадцать, включая монахов. Как вы полагаете, графиня, вы сможете это выдержать?
– Время покажет, – спокойно ответила Франческа.
Белла подошла к выходу и спрыгнула на землю, предоставив гостье сколько угодно разглядывать ее пожитки и размышлять, где и с кем переночевала хозяйка фургона.
На улице моросило. Франческа умылась из общего чана и побежала в фургон одеваться. Она засовывала шапочку за кожаный пояс, когда края матерчатой двери раздвинулись и между ними показалась голова Беллы.
– Идемте, сир начинает речь.
Фургоны располагались на пологом склоне, и когда женщины подошли к его краю, у Франчески от восхищения перехватило дыхание. За ночь армия Бельдана совершенно изменила облик. Исчезли ряды палаток и бивуачные костры. Вместо них виднелись бесконечные суровые шеренги одетых в черное солдат. Копейщики, лучники, пикейщики, простые пехотинцы с булавами и боевыми топорами, опытные фехтовальщики с мечами – все приветственно подняли оружие. А впереди, словно заря сквозь дымку дождя, блестели доспехи рыцарей. Гордые кони нетерпеливо били копытами землю и вскидывали украшенные плюмажами головы: черные и золотые перья перемежались с цветами сражавшихся на стороне Арнонкура других благородных родов.
Но и этого восхитившего ее великолепия Франческе было недостаточно. Ее взор, как спешащий домой голубь, без устали носился по лагерю, пока не вознесся на вершину блаженства.
Бельдан д'Арнонкур, великий сир, в гербе которого на черном поле светилось золото, скакал на Демоне, чтобы занять место впереди войска. Рядом неслись Кристиано, Стефано и граф Антонио Донати. При приближении сира войско разразилось приветствиями, и громогласный крик покатился от первых рядов рыцарей к последним рядам пехотинцев, оглушив Франческу. Солдаты свистели, топали ногами, колотили оружием в щиты – так они выражали преданность Арнонкуру.
Бельдан немного помедлил, спешился и забрался на поспешно развернутую катапульту. Но шум в шеренгах не стих, а даже усилился. Целых десять минут Бельдан не мог начать говорить.
– Воины! – наконец крикнул он без всякого напряжения, но слышно его было очень хорошо. – Спасибо за поддержку, которую вы оказывали и оказываете мне, моему роду и делу, за которое мы сражаемся. Вы знаете, что над Тосканой нависла серьезнейшая угроза. Как и Италия, она на севере граничит с Францией, где господствует могущественная армия Карла VI. А теперь еще один француз грозит ей с юга. Я говорю о Людовике, герцоге Анжуйском, который вторгся в наши границы, чтобы предъявить древние династические претензии норманнов к трону Королевства обеих Сицилии. И хотя Людовик умер, эти претензии живы – переданы в завещании вместе с титулом и богатствами малолетнему сыну и наследнику. В завещании назван также опекун. Им стал Эгерран де Кюси, который уже выступал против Италии, а теперь засел в Ареццо – тянет время и готовит нам подлость.
Он явился к нам осенью. Приближается зима, а де Кюси все еще прячется в захваченной крепости и выходит только для того, чтобы насиловать наших женщин, опустошать земли и нападать на беззащитных. Его надо остановить и прогнать через Альпы. Французы должны оставить Италию в покое!
Новый одобрительный рев приветствовал эти слова, и Бельдан опять был вынужден на несколько минут замолчать. А когда он заговорил, голос был настолько властным, что, казалось, – даже птицы в небе прекратили щебет, чтобы внимать его речи.
– Наш поход был задуман давно. Мы осадим Ареццо плотным кольцом, чтобы голод и холода вынудили де Кюси пойти на компромисс. И тем не менее, – Арнонкур прокашлялся и продолжал еще настойчивее, – я получил сведения, что Золотое войско предали. Не хочу в это верить, но должен учитывать возможность того, что наши планы знает враг, причем из источника, которому они известны до мелочей. Учитывая эти обстоятельства, я не имею права звать своих людей туда, где возможна ловушка. Не хочу, чтобы смерть людей была на моей совести. Сегодня утром я поеду в Ареццо один и встречусь с де Кюси и его помощниками.
– Но чертов француз захватит его и потребует выкупа, – зашептала Франческе на ухо Белла, но графиня шикнула на нее, не желая пропустить ни единого слова Арнонкура.
– Господь, помоги Тоскане! Господь, помоги воинам Золотого войска! – Бельдан сошел со своего импровизированного помоста и вскочил на коня. В шеренгах одинокий голос выкрикнул его имя, и его моментально подхватили остальные. Бельдан д'Арнонкур мчался на встречу с французами, и армия, быстро развернувшись, двинулась вслед за ним на осаду Ареццо.
– С нами Бог! – кричали солдаты.
– Господь, не оставь сира!
– Сегодня это последнее приятное зрелище, – предрекла Белла, когда они с Франческой любовались с холма черепичными крышами Ареццо. Франческа много слышала об этом небольшом городке. Полки в кладовых Бельведера были уставлены красными и черными горшками, которые со времен этрусков обжигали в Ареццо и которые прославили Тоскану.
– Какой покой! Не верится, что близится битва, – пробормотала Франческа.
– Посмотрим, что вы скажете вечером, графиня. – Белла знающе покачала головой.
Франческа машинально отметила, что, если не считать уколов ревности, ей нравилась новая компаньонка, несмотря на ее неблаговидное занятие. Белла успела доказать, что она опытный кучер и прекрасно управляется с парой запряженных в фургон мулов. Когда они ехали по склону холма, ей мог бы позавидовать даже Кристиано. Она с гордостью продемонстрировала свою аптеку: целебные травы, припарки, огромное количество вербены и розмарина и разнообразного цвета микстуры.
– Я всегда мечтала стать акушеркой, – призналась она, раскладывая присланные Арнонкуром полотна и одеяла. – Но не было возможности учиться. Когда у меня случились первые месячные, нас было в семье тринадцать. В кожевне требовались мальчики, и я решила уйти, чтобы освободить место тому, кто родится следующим. Нет, я не жалуюсь. Моя работа не хуже любой другой. Я знаю многих добропорядочных портних, которые костерят свое дело так, что мне и не снилось. – Белла помолчала, а затем продолжила: – Я всегда чувствовала тягу к врачеванию. Только не к колдовскому, а настоящему. Лорд Бельдан видел мою работу, слышал, как раненые звали именно меня. Он заинтересовался этим, кое-чему научил меня и позволил находиться рядом с армейскими докторами. С ними я и была прошлой ночью – с монахами. – Белла кивнула в сторону двух усталых молодых людей, которые наблюдали, как к Ареццо маршировали шеренги солдат. Но тут же потупилась. – Сир приказал поставить для меня палатку около них, чтобы вы переночевали в фургоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Время покажет, – спокойно ответила Франческа.
Белла подошла к выходу и спрыгнула на землю, предоставив гостье сколько угодно разглядывать ее пожитки и размышлять, где и с кем переночевала хозяйка фургона.
На улице моросило. Франческа умылась из общего чана и побежала в фургон одеваться. Она засовывала шапочку за кожаный пояс, когда края матерчатой двери раздвинулись и между ними показалась голова Беллы.
– Идемте, сир начинает речь.
Фургоны располагались на пологом склоне, и когда женщины подошли к его краю, у Франчески от восхищения перехватило дыхание. За ночь армия Бельдана совершенно изменила облик. Исчезли ряды палаток и бивуачные костры. Вместо них виднелись бесконечные суровые шеренги одетых в черное солдат. Копейщики, лучники, пикейщики, простые пехотинцы с булавами и боевыми топорами, опытные фехтовальщики с мечами – все приветственно подняли оружие. А впереди, словно заря сквозь дымку дождя, блестели доспехи рыцарей. Гордые кони нетерпеливо били копытами землю и вскидывали украшенные плюмажами головы: черные и золотые перья перемежались с цветами сражавшихся на стороне Арнонкура других благородных родов.
Но и этого восхитившего ее великолепия Франческе было недостаточно. Ее взор, как спешащий домой голубь, без устали носился по лагерю, пока не вознесся на вершину блаженства.
Бельдан д'Арнонкур, великий сир, в гербе которого на черном поле светилось золото, скакал на Демоне, чтобы занять место впереди войска. Рядом неслись Кристиано, Стефано и граф Антонио Донати. При приближении сира войско разразилось приветствиями, и громогласный крик покатился от первых рядов рыцарей к последним рядам пехотинцев, оглушив Франческу. Солдаты свистели, топали ногами, колотили оружием в щиты – так они выражали преданность Арнонкуру.
Бельдан немного помедлил, спешился и забрался на поспешно развернутую катапульту. Но шум в шеренгах не стих, а даже усилился. Целых десять минут Бельдан не мог начать говорить.
– Воины! – наконец крикнул он без всякого напряжения, но слышно его было очень хорошо. – Спасибо за поддержку, которую вы оказывали и оказываете мне, моему роду и делу, за которое мы сражаемся. Вы знаете, что над Тосканой нависла серьезнейшая угроза. Как и Италия, она на севере граничит с Францией, где господствует могущественная армия Карла VI. А теперь еще один француз грозит ей с юга. Я говорю о Людовике, герцоге Анжуйском, который вторгся в наши границы, чтобы предъявить древние династические претензии норманнов к трону Королевства обеих Сицилии. И хотя Людовик умер, эти претензии живы – переданы в завещании вместе с титулом и богатствами малолетнему сыну и наследнику. В завещании назван также опекун. Им стал Эгерран де Кюси, который уже выступал против Италии, а теперь засел в Ареццо – тянет время и готовит нам подлость.
Он явился к нам осенью. Приближается зима, а де Кюси все еще прячется в захваченной крепости и выходит только для того, чтобы насиловать наших женщин, опустошать земли и нападать на беззащитных. Его надо остановить и прогнать через Альпы. Французы должны оставить Италию в покое!
Новый одобрительный рев приветствовал эти слова, и Бельдан опять был вынужден на несколько минут замолчать. А когда он заговорил, голос был настолько властным, что, казалось, – даже птицы в небе прекратили щебет, чтобы внимать его речи.
– Наш поход был задуман давно. Мы осадим Ареццо плотным кольцом, чтобы голод и холода вынудили де Кюси пойти на компромисс. И тем не менее, – Арнонкур прокашлялся и продолжал еще настойчивее, – я получил сведения, что Золотое войско предали. Не хочу в это верить, но должен учитывать возможность того, что наши планы знает враг, причем из источника, которому они известны до мелочей. Учитывая эти обстоятельства, я не имею права звать своих людей туда, где возможна ловушка. Не хочу, чтобы смерть людей была на моей совести. Сегодня утром я поеду в Ареццо один и встречусь с де Кюси и его помощниками.
– Но чертов француз захватит его и потребует выкупа, – зашептала Франческе на ухо Белла, но графиня шикнула на нее, не желая пропустить ни единого слова Арнонкура.
– Господь, помоги Тоскане! Господь, помоги воинам Золотого войска! – Бельдан сошел со своего импровизированного помоста и вскочил на коня. В шеренгах одинокий голос выкрикнул его имя, и его моментально подхватили остальные. Бельдан д'Арнонкур мчался на встречу с французами, и армия, быстро развернувшись, двинулась вслед за ним на осаду Ареццо.
– С нами Бог! – кричали солдаты.
– Господь, не оставь сира!
– Сегодня это последнее приятное зрелище, – предрекла Белла, когда они с Франческой любовались с холма черепичными крышами Ареццо. Франческа много слышала об этом небольшом городке. Полки в кладовых Бельведера были уставлены красными и черными горшками, которые со времен этрусков обжигали в Ареццо и которые прославили Тоскану.
– Какой покой! Не верится, что близится битва, – пробормотала Франческа.
– Посмотрим, что вы скажете вечером, графиня. – Белла знающе покачала головой.
Франческа машинально отметила, что, если не считать уколов ревности, ей нравилась новая компаньонка, несмотря на ее неблаговидное занятие. Белла успела доказать, что она опытный кучер и прекрасно управляется с парой запряженных в фургон мулов. Когда они ехали по склону холма, ей мог бы позавидовать даже Кристиано. Она с гордостью продемонстрировала свою аптеку: целебные травы, припарки, огромное количество вербены и розмарина и разнообразного цвета микстуры.
– Я всегда мечтала стать акушеркой, – призналась она, раскладывая присланные Арнонкуром полотна и одеяла. – Но не было возможности учиться. Когда у меня случились первые месячные, нас было в семье тринадцать. В кожевне требовались мальчики, и я решила уйти, чтобы освободить место тому, кто родится следующим. Нет, я не жалуюсь. Моя работа не хуже любой другой. Я знаю многих добропорядочных портних, которые костерят свое дело так, что мне и не снилось. – Белла помолчала, а затем продолжила: – Я всегда чувствовала тягу к врачеванию. Только не к колдовскому, а настоящему. Лорд Бельдан видел мою работу, слышал, как раненые звали именно меня. Он заинтересовался этим, кое-чему научил меня и позволил находиться рядом с армейскими докторами. С ними я и была прошлой ночью – с монахами. – Белла кивнула в сторону двух усталых молодых людей, которые наблюдали, как к Ареццо маршировали шеренги солдат. Но тут же потупилась. – Сир приказал поставить для меня палатку около них, чтобы вы переночевали в фургоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83