И самое главное, это я ее выбрал. А мой брат послушен и никогда не совершит ничего против моих интересов.
Франческа промолчала.
– Пожалуй, я сказал гораздо больше, чем мы оба хотели бы услышать. Поэтому, графиня, с вашего позволения, на этом покончим, и я займусь другими делами.
Бельдан был уже у двери, но на пороге остановился и, не оборачиваясь, заговорил опять:
– Думаю, вы должны знать: утром Золотое войско выступает против родственника вашей матушки и его засевшей в Ареццо армии. Их будет нетрудно выбить. Де Кюси дал знать, что хочет вступить со мной в переговоры. Видимо, решил до первого снега перейти Альпы, чтобы зима не помешала ему оставить Италию.
– Когда вы выступаете?
– Утром. – Бельдан снова помолчал. – Еще перед нашей последней беседой я решил, что отошлю вас и Бланш в Бельведер. Если произойдет нечто непредвиденное и французы не пойдут на переговоры, Флоренция окажется не самым безопасным местом. Так что вам с матушкой лучше быть в своем замке.
У Франчески сейчас не было намерения возвращаться в Бельведер, но она не стала возражать Бельдану.
– С вами идет много людей?
– Достаточно. Но не тревожьтесь, брата в их числе не будет. Он не такой уж большой любитель сражений. Даже если случится заваруха, пользы от него никакой. Я найду ему другое занятие.
– Я должна с ним встретиться.
– Это невозможно.
Дверь за Бельданом тихонько закрылась.
– Мне очень жаль, графиня. – Юный рыцарь выглядел и в самом деле расстроенным. Огромные глаза под угольно-черной копной волос выражали сожаление. – Но вплоть до отъезда сир приказал не выпускать вас из комнаты.
– Но я не прошу выпустить меня из комнаты. Я прошу послать за леди Лючией, или за матерью, или за любым человеком, кто бы мог срочно передать весточку Ги.
– Извините.
«Глупые, тупые мужчины», – думала Франческа, слушая, как поворачивался в замке тяжелый, филигранной работы ключ. Глаза наполнились слезами бессилия. Она была готова разрыдаться, но справилась с собой.
– Слезы оставим на потом, – приказала она себе; рука машинально коснулась висевшей на шее склянки. Франческа не верила в эликсир падре Гаски, но все же решила опробовать его. Отчаяние толкнет на что угодно. Но, подумав, она покачала головой. Исчезнуть еще полдела – надо выйти из запертой, охраняемой комнаты.
«Отложим слезы и отложим магию. Нужно придумать план».
– Невероятно! Невозможно поверить! Вы абсолютно уверены, миледи?
Франческа и Генри Кент стояли посреди клокочущей суматохи двора. Графиня не собиралась покидать Флоренцию, поэтому она не должна была паковать дорожные баулы. Охранник освободил ее на рассвете. И как только ключ повернулся в замке, Франческа побежала искать достойного рыцаря, который был бы назначен сопровождать ее в Бельведер.
– Но вы мне верите? – продолжала убеждать графиня. Без помощи рыцаря ее план ничего не стоил.
Господин Генри провел ладонью по густым седеющим волосам, вздохнул, и его голубые глаза затуманились.
– Я вам верю. Да поможет мне Бог, но я считаю, что вы сказали правду. Все к этому и шло. Но ответьте, графиня: вы ведь видели сира накануне вечером; почему вы не рассказали ему все, что слышали?
– Потому что я трусиха, – призналась Франческа. – Не решилась причинить ему боль. И не была уверена, что он мне поверит. Он ни за что бы не заподозрил Ги в предательстве. Я сама бы не поверила, если бы не слышала все своими ушами. Но я видела, как он разговаривал с Симоном Мальвилем, и слышала каждое слово. Нет, Бельдан должен услышать правду именно от Ги. Сам Ги должен признаться ему в предательстве.
Рядом пролетела поздняя птица и юркнула в кусты, которые уже почти потеряли листву и, готовясь к зиме, стояли сухие и голые. В воздухе все еще витал аромат фонарного масла, но светильники на стенах и в сосудах на земле, которые накануне вселяли такую надежду, давно погасили и забыли в суматохе утренних дел. Краем глаза Франческа заметила нескольких женщин, которые спустились по задней лестнице. В руках они держали корзины с бельем и направлялись к городскому колодцу.
– Да, он должен признаться сам, – повторила она. – Мне следует его убедить.
– Но может статься, сам Ги полагает, что жизнь лорда Бельдана в безопасности, – предположил рыцарь. – Вы едва знакомы с Мальвилем и не можете поручиться, что он готовит ловушку сиру.
– Я достаточно знаю Мальвиля, – ответила Франческа. – Слышала, что он говорил о Бельдане в Бельведере. И как говорил. Он жаждет его смерти. Не знаю, какую цену предложил Мальвиль за предательство, но Ги должен понимать, что плата не ниже жизни его старшего брата. Как вы считаете, Ги будет находиться в лагере Бельдана д'Арнонкура?
– Он всегда там находится перед сражением, хотя в самих военных действиях редко участвует.
– В таком случае вы должны отвезти меня в Золотое войско. Я долго там не пробуду. Мать с Летицией день-два подождут.
– Сиру это не понравится, – заволновался Генри Кент. – И леди Бланш тоже.
Франческа грустно улыбнулась.
– Разве сейчас это имеет какое-нибудь значение?
Уносясь галопом на восток бок о бок с рыцарем Генри Кентом, она подумала, что из нее бы получился образцовый юноша. Лучше бы ей родиться мальчишкой, а не девчонкой. Длинные ноги превосходно подошли бы к панталонам пажа. Руки изнежились после месячного пребывания во Флоренции и теперь болели от поводьев. Зато ей так хорошо удалось затолкать волосы под черную шапочку, что их не пришлось обрезать, хотя она была готова и к этому. Даже веснушки играли на руку: никто бы не подумал, что за этими пятнышками скрывается настоящая леди. Она осталась довольна, посмотревшись в зеркальце, которое Бельдан поставил рядом с ее кроватью. «Ради науки», – объяснил он. «Ради тщеславия», – поправила она, и оба весело рассмеялись.
– О, Бельдан, – прошептала Франческа, но слова отнес рвущийся навстречу ветер. Принесенная ею весть может его спасти, но разобьет душу, и он навсегда отвернется от той, которая стала трагичным вестником.
– Мы почти на месте! – крикнул господин Генри. – Осталось подняться наверх.
Лошади, отдуваясь на крутом подъеме, внесли всадников по тропинке на холм. Франческа много слышала о Золотом войске, но никогда не видела армии так близко. И теперь, согревая ладони своим дыханием, с интересом разглядывала лагерь.
Если война – это ровные ряды палаток и развевающиеся знамена, тогда понятно, почему мужчины так увлекаются баталиями. Лагерь протянулся на добрую милю вдоль долины, но в ширину был меньше, чем в длину. Настоящий улей, с такой же железной дисциплиной, как у пчел. На одной стороне солдаты упражнялись с мечами, дальше бросали копья в столб. Шеренга катапульт выстроилась перед складом боеприпасов для метательных орудий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Франческа промолчала.
– Пожалуй, я сказал гораздо больше, чем мы оба хотели бы услышать. Поэтому, графиня, с вашего позволения, на этом покончим, и я займусь другими делами.
Бельдан был уже у двери, но на пороге остановился и, не оборачиваясь, заговорил опять:
– Думаю, вы должны знать: утром Золотое войско выступает против родственника вашей матушки и его засевшей в Ареццо армии. Их будет нетрудно выбить. Де Кюси дал знать, что хочет вступить со мной в переговоры. Видимо, решил до первого снега перейти Альпы, чтобы зима не помешала ему оставить Италию.
– Когда вы выступаете?
– Утром. – Бельдан снова помолчал. – Еще перед нашей последней беседой я решил, что отошлю вас и Бланш в Бельведер. Если произойдет нечто непредвиденное и французы не пойдут на переговоры, Флоренция окажется не самым безопасным местом. Так что вам с матушкой лучше быть в своем замке.
У Франчески сейчас не было намерения возвращаться в Бельведер, но она не стала возражать Бельдану.
– С вами идет много людей?
– Достаточно. Но не тревожьтесь, брата в их числе не будет. Он не такой уж большой любитель сражений. Даже если случится заваруха, пользы от него никакой. Я найду ему другое занятие.
– Я должна с ним встретиться.
– Это невозможно.
Дверь за Бельданом тихонько закрылась.
– Мне очень жаль, графиня. – Юный рыцарь выглядел и в самом деле расстроенным. Огромные глаза под угольно-черной копной волос выражали сожаление. – Но вплоть до отъезда сир приказал не выпускать вас из комнаты.
– Но я не прошу выпустить меня из комнаты. Я прошу послать за леди Лючией, или за матерью, или за любым человеком, кто бы мог срочно передать весточку Ги.
– Извините.
«Глупые, тупые мужчины», – думала Франческа, слушая, как поворачивался в замке тяжелый, филигранной работы ключ. Глаза наполнились слезами бессилия. Она была готова разрыдаться, но справилась с собой.
– Слезы оставим на потом, – приказала она себе; рука машинально коснулась висевшей на шее склянки. Франческа не верила в эликсир падре Гаски, но все же решила опробовать его. Отчаяние толкнет на что угодно. Но, подумав, она покачала головой. Исчезнуть еще полдела – надо выйти из запертой, охраняемой комнаты.
«Отложим слезы и отложим магию. Нужно придумать план».
– Невероятно! Невозможно поверить! Вы абсолютно уверены, миледи?
Франческа и Генри Кент стояли посреди клокочущей суматохи двора. Графиня не собиралась покидать Флоренцию, поэтому она не должна была паковать дорожные баулы. Охранник освободил ее на рассвете. И как только ключ повернулся в замке, Франческа побежала искать достойного рыцаря, который был бы назначен сопровождать ее в Бельведер.
– Но вы мне верите? – продолжала убеждать графиня. Без помощи рыцаря ее план ничего не стоил.
Господин Генри провел ладонью по густым седеющим волосам, вздохнул, и его голубые глаза затуманились.
– Я вам верю. Да поможет мне Бог, но я считаю, что вы сказали правду. Все к этому и шло. Но ответьте, графиня: вы ведь видели сира накануне вечером; почему вы не рассказали ему все, что слышали?
– Потому что я трусиха, – призналась Франческа. – Не решилась причинить ему боль. И не была уверена, что он мне поверит. Он ни за что бы не заподозрил Ги в предательстве. Я сама бы не поверила, если бы не слышала все своими ушами. Но я видела, как он разговаривал с Симоном Мальвилем, и слышала каждое слово. Нет, Бельдан должен услышать правду именно от Ги. Сам Ги должен признаться ему в предательстве.
Рядом пролетела поздняя птица и юркнула в кусты, которые уже почти потеряли листву и, готовясь к зиме, стояли сухие и голые. В воздухе все еще витал аромат фонарного масла, но светильники на стенах и в сосудах на земле, которые накануне вселяли такую надежду, давно погасили и забыли в суматохе утренних дел. Краем глаза Франческа заметила нескольких женщин, которые спустились по задней лестнице. В руках они держали корзины с бельем и направлялись к городскому колодцу.
– Да, он должен признаться сам, – повторила она. – Мне следует его убедить.
– Но может статься, сам Ги полагает, что жизнь лорда Бельдана в безопасности, – предположил рыцарь. – Вы едва знакомы с Мальвилем и не можете поручиться, что он готовит ловушку сиру.
– Я достаточно знаю Мальвиля, – ответила Франческа. – Слышала, что он говорил о Бельдане в Бельведере. И как говорил. Он жаждет его смерти. Не знаю, какую цену предложил Мальвиль за предательство, но Ги должен понимать, что плата не ниже жизни его старшего брата. Как вы считаете, Ги будет находиться в лагере Бельдана д'Арнонкура?
– Он всегда там находится перед сражением, хотя в самих военных действиях редко участвует.
– В таком случае вы должны отвезти меня в Золотое войско. Я долго там не пробуду. Мать с Летицией день-два подождут.
– Сиру это не понравится, – заволновался Генри Кент. – И леди Бланш тоже.
Франческа грустно улыбнулась.
– Разве сейчас это имеет какое-нибудь значение?
Уносясь галопом на восток бок о бок с рыцарем Генри Кентом, она подумала, что из нее бы получился образцовый юноша. Лучше бы ей родиться мальчишкой, а не девчонкой. Длинные ноги превосходно подошли бы к панталонам пажа. Руки изнежились после месячного пребывания во Флоренции и теперь болели от поводьев. Зато ей так хорошо удалось затолкать волосы под черную шапочку, что их не пришлось обрезать, хотя она была готова и к этому. Даже веснушки играли на руку: никто бы не подумал, что за этими пятнышками скрывается настоящая леди. Она осталась довольна, посмотревшись в зеркальце, которое Бельдан поставил рядом с ее кроватью. «Ради науки», – объяснил он. «Ради тщеславия», – поправила она, и оба весело рассмеялись.
– О, Бельдан, – прошептала Франческа, но слова отнес рвущийся навстречу ветер. Принесенная ею весть может его спасти, но разобьет душу, и он навсегда отвернется от той, которая стала трагичным вестником.
– Мы почти на месте! – крикнул господин Генри. – Осталось подняться наверх.
Лошади, отдуваясь на крутом подъеме, внесли всадников по тропинке на холм. Франческа много слышала о Золотом войске, но никогда не видела армии так близко. И теперь, согревая ладони своим дыханием, с интересом разглядывала лагерь.
Если война – это ровные ряды палаток и развевающиеся знамена, тогда понятно, почему мужчины так увлекаются баталиями. Лагерь протянулся на добрую милю вдоль долины, но в ширину был меньше, чем в длину. Настоящий улей, с такой же железной дисциплиной, как у пчел. На одной стороне солдаты упражнялись с мечами, дальше бросали копья в столб. Шеренга катапульт выстроилась перед складом боеприпасов для метательных орудий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83