Николас взял ее за руки и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Я не хочу провести свою последнюю ночь в сожалениях. Давай забудем сейчас обо всем на свете.
— Хотелось бы.
— И мне тоже. Нет ни прошлого, ни будущего. Только эта ночь. И она принадлежит нам.
— Да, — прошептала Аврора.
Николас коснулся ее затылка подушечками пальцев, и время перестало существовать. Она почувствовала, что он сейчас ее поцелует.
Губы его оказались на удивление нежными и ласковыми, но и это легкое прикосновение разбудило в ней такую бурю чувств, что ей захотелось вскочить и убежать, но, когда он чуть отстранился, она поняла, что его взгляд удерживает ее крепче любых цепей.
Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Он сидел, широко расставив ноги, она стояла над ним. Обняв ее за талию, он привлек ее к себе, так что ее грудь коснулась его груди. Ее пронзила дрожь.
Инстинкт самосохранения заставил ее упереться ладонями в его широкие плечи, и она попыталась его оттолкнуть. Потом заглянула ему в глаза, они потемнели от страсти.
— Ваша рана…
— С ней ничего не случится. А я умру, если не возьму тебя прямо сейчас.
Придерживая ее, он медленно опустился на кровать, увлекая ее за собой. Чувствуя, как по телу растекается жар, она распласталась на нем, ощущая пульсацию внизу его живота.
— Раскрой губы, моя Аврора, — ласково шепнул он, дразня ее легкими-поцелуями.
От вторжения его языка она замерла, прислушиваясь к еще неведомым ей ощущениям. Он словно пил нектар из ее рта, смакуя его на вкус.
Ее тело стало податливым, сердце билось неровно. Николас мог делать с ней все, что угодно, но ему было этого мало, он жаждал ее ласк.
— Поцелуй и ты меня, — прошептал он, на миг оторвавшись от ее губ.
Словно в тумане она скользнула языком навстречу его языку и услышала слабый стон, вырвавшийся из груди Николаса.
Она чувствовала ноющую боль внизу живота, но не могла оторваться от его губ. Он гладил ее по спине, все крепче прижимая к себе.
Аврора потеряла счет времени. Окружающий мир перестал для нее существовать. Остался только Николас, его близость, его поцелуи, его мускулистое тело.
Задыхаясь от нахлынувших на нее ощущений, Аврора гладила его волосы, чувствуя на лице его горячее дыхание.
Она прижималась к нему, стремясь к чему-то, чего еще не познала. Ей казалось, что они летят в пропасть.
Николас перевернул ее на спину.
Глаза ее распахнулись. Она дрожала, щеки горели, голова кружилась. Он смотрел ей в глаза, в то время как рука его медленно скользнула к лифу ее платья.
Она напряглась, когда он коснулся ее груди.
— Не бойся, мой ангел. Забудь о разуме и отдайся во власть своих чувств, — шепнул он ей на ухо.
Он опустил лиф до корсета и обнажил грудь и когда коснулся отвердевшего соска, Аврора не сдержала стон. Это было ни с чем не сравнимое ощущение.
— Тебя никто еще так не ласкал? — спросил он, щекоча теплым дыханием ее ухо.
— Нет, — еле слышно выдохнула она, млея от наслаждения.
Он снова прильнул к ее губам, продолжая ласкать грудь, затем приподнял подол, и когда ладонь его коснулась нежной кожи внутренней стороны бедра, Аврора замерла, невольно сжав колени, однако он просунул ладонь еще глубже.
Николас тяжело дышал, длинные ресницы отбрасывали тень на его загорелое лицо.
— Дай мне потрогать тебя, сирена, — прошептал Николас.
И Аврора раздвинула ноги, Николас проник во влажный, истекающий соком источник ее наслаждения. Аврора выгнулась ему навстречу. Но то непознанное, к чему она стремилась, все время ускользало от нее.
Его палец осторожно проскользнул в ее лоно и вошел внутрь.
Аврора вскрикнула, но он продолжал постигать ее, трогал, узнавал ее тайны, что-то ласково ей шептал. Наконец подушечкой большого пальца коснулся набухшей и увлажненной почки — самой чувствительной части женского тела.
Она схватила его за плечи, не в силах дальше терпеть, а он продолжал поглаживать заветное место, доводя ее до исступления, пока она не подняла бедра в попытке уловить ритм движений его пальца.
Аврора стонала и извивалась, потеряв над собой контроль, упиваясь ласками Николаса.
Она была на пределе. Ей казалось, что внутри разрастается сверкающий шар, готовый взорваться миллионами искр. Ее тело купалось в волнах наслаждения.
Он коснулся рукой ее шеи в том месте, где бешено бился пульс, покрывая легкими поцелуями ее пылающее лицо.
Прошло немало времени, прежде чем Аврора немного успокоилась. Ноги и руки стали ватными, чувства были в смятении.
Открыв затуманенные наслаждением глаза, Аврора увидела, что Николас лежит на боку, опираясь на локоть, и пристально смотрит на нее. Аврора раскинула ноги, из-под задранной юбки виднелись чулки и подвязки. Он скользнул взглядом по ее телу, по обнаженной груди с восставшими сосками и ниже, туда, где соединялись бедра.
Опомнившись Аврора попыталась одернуть платье, но Николас накрыл ее руку своей.
— Не надо стыдиться друг друга, мой ангел. Она отвернулась.
— Я вела себя как распутная девица. Но я не такая, поверь.
— Просто тебе не представилось случая проявить темперамент, которым тебя наградила природа. В тебе есть огонь, который ты предпочитаешь прятать… — Аврора молчала, и он, взяв ее за подбородок, легонько повернул к себе. — Мужчине нравится смотреть на женщину, когда она возбуждена.
Аврора покраснела.
— Я и представить себе не могла…
— Насколько это приятно? — Да.
— Это только проба пера, моя сладкая. Тебе еще многое предстоит узнать. И если ты позволишь, в оставшееся у нас время я покажу тебе, что такое настоящая страсть.
Аврора посмотрела ему в глаза. Да, она хотела постичь науку страсти. Хотела вновь испытать наслаждение. С ним. С Николасом. Возможно, она никогда больше не выйдет замуж. И Николас останется единственным мужчиной в ее жизни.
— Джейн сказала, что я могу забеременеть. Он не отвел глаз.
— Джейн, кажется, весьма практичная женщина.
— Да. Она хотела, чтобы я знала о возможных последствиях.
— Есть способы предотвратить зачатие. Ты очень не хочешь ребенка?
После минутного размышления Аврора вдруг поняла, что хочет ребенка от Николаса.
— Нет, я не против.
Его глаза засветились нежностью.
— Тогда тебе нечего бояться.
«Если не считать того, что я могу потерять свое сердце». Не успела она об этом подумать, как Николас сел на постели.
— Прежде всего нам надо раздеться. Я помогу тебе.
— Свет, — стыдливо пробормотала она, когда Николас стал снимать с нее одежду.
После недолгого колебания он прикрутил лампу.
— Так лучше?
— Да, спасибо.
Он взял ее руку и поднес к своему шейному платку.
— Ты тоже можешь мне помочь, любовь моя.
— Вы хотите, чтобы я вас раздела?
— Так будет спокойнее, любимая. Как только ты привыкнешь ко мне, то поймешь, что меня не надо бояться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71