Похищенная из семьи и помещенная в бордель для нечестивцев, Лейла обучилась сексуальному искусству Востока и прекрасно знала, как удовлетворить мужчину и довести его до исступления.
– Но сейчас тебе пора на твой тюфяк. – Лейла собралась спорить, но Ранульф приподнялся на одном локте. – Тебе известно, чего хочу я. Я сплю один.
Покои Ранульфа в Вернее, в которых он спал и проводил свой досуг, оставались холодной, суровой, спартанской комнатой, лишенной всех удобств, за исключением огня, ревущего в очаге, и нескольких гобеленов, которые прикрывали каменные стены, чтобы было не так холодно. Ранульф отказывался менять здесь хоть что-то, упрямо решив сохранить горькие доказательства своего прошлого.
Но все-таки сейчас лорд здешних мест он сам, напомнил себе Ранульф. И честь Вернея принадлежит ему, дарована ему герцогом Генрихом вместе с феодальным поместьем, вместе с хартией о дворянстве, восстановившей его в правах. Он больше не лишенный наследства безземельный изгой.
Однако, несмотря на всю свою теперешнюю власть и богатство, он не мог избавиться от неловкости и беспокойства, всегда обуревавших его в этой комнате – в месте, где отец спускал с него шкуру. Даже сейчас кожа его становилась липкой от страха всякий раз, как он входил в эти покои, потому что Ранульф не мог забыть ужас и боль своего детства. Ему даже не приходилось закрывать глаза, чтобы вспомнить того ребенка, обнаженного и дрожавшего, скорчившегося у дальней стены в ожидании наказания от мстительного отца. Даже утешения распаленной женщины не могли полностью затмить эти воспоминания, хотя в какой-то степени это возмещало ему бессчетные часы страха и мук, пережитых здесь.
Отдаленный звук рожка ночного часового заставил Ранульфа вскинуть голову, как это делает, принюхиваясь к ветру, волк. Он напрягся.
Если вновь прибывший и в самом деле гонец герцога и его призывают, это значит, что король Стефан умер, и Генрих готовится предъявить свои права на корону Англии. А поскольку Генрих не сомневался, что встретит сопротивление, ему придется собрать достаточно сил, чтобы обеспечить успешное вступление на трон.
При мысли о конфликте Ранульф ощутил радостное предчувствие. Он собирался поддержать своего сюзерена не только деньгами. Он с нетерпением ждал возможности поднять оружие в поддержку Генриха. Слишком долго он прохлаждался: боевой меч и копье успели заржаветь. Уже три месяца, даже дольше, как в Нормандии воцарился мир. Нет больше мятежей, нет столкновений, нет даже турниров, где он мог бы отточить свое мастерство и излить душевную неудовлетворенность во время рукопашной битвы или хотя бы приумножить свое богатство, беря в плен за выкуп вражеских рыцарей.
Уже две недели, как у него все готово для грядущего путешествия: доспехи отполированы, оружие заточено, повозки для багажа приготовлены. Рыцари и воины упражняются каждый день, фехтуя на мечах, пронзая копьями мишени и стреляя из лука, и все же они тоже беспокоятся из-за того, что начало похода откладывается.
Но, кажется, сейчас настал нужный момент.
В обитую железом дверь заколотили, и Ранульф крикнул:
– Входите!
И в покои вошел его вассал Пейн Фицосберн, полуодетый, в не зашнурованной тунике, с широкой ухмылкой на устах.
– Герцог Генрих? – осведомился Ранульф, перебираясь через сарацинку и усаживаясь на краю массивной кровати.
– Угу, герцог… скоро станет королем Англии. Через два дня он будет на побережье и ожидает, что мы к нему присоединимся. – Пейн не скрывал ликования в голосе. – Гонец хочет с тобой поговорить.
– Зови.
Похоже, гонец из королевского окружения очень торопился – его плащ был забрызган грязью, а испачканное лицо выглядело изможденным. Он подтвердил все сказанное Пейном, добавив лишь подробности насчет состава войск Генриха и планов выступления, а также предупредил, что ожидается сопротивление сторонников короля Стефана в Англии.
Довольный Ранульф отпустил гонца, велев ему поискать себе еды и место для отдыха в зале, и, не одеваясь, подошел к столу с закусками и освежающими напитками.
Налив вина из графина в два оловянных кубка, он протянул один Пейну и поднял свой:
– Стало быть, вперед, на Англию!
– Да, вперед, на Англию. Может, мы найдем достаточно мятежников для истребления раньше, чем твое нетерпение окончательно испортит тебе характер.
– Мне? – Ранульф насмешливо вскинул черную бровь. – Да в последнее время нрав у меня сладок, как мед.
Вассал фыркнул:
– А как насчет тех трех мишеней для копий, которые ты вчера разнес в клочья? Будь это не мешки с соломой, а неверные, мы бы уже освободили всю Святую землю! Клянусь, что я схватывался с дикими вепрями, которые были, не так опасны, как ты после краткого заточения здесь, в Вернее.
Ранульф осушил свой кубок и пожал плечами:
– Возможно.
– Но я смотрю, ты неплохо лечишь свое дурное настроение. – Пейн ухмыльнулся и кивнул на женщину, лежавшую в постели лорда. – Клянусь крестом, Ранульф, сразу две, а? Неужели нельзя оставить кого-то и для нас?
Ранульф весело посмотрел на привлекательного рыцаря с каштановыми волосами:
– Очень сомневаюсь, что тебе не хватает женского общества.
– Хватает, но по какой-то причине, которую я совершенно не постигаю, женщины, похоже, предпочитают тебя, невзирая на твой мрачный и хмурый вид.
– Просто потому, что я доставляю удовольствие и им, а не только стремлюсь получить его сам. – Пейн поморщился, и Ранульф ухмыльнулся: – Чуть меньше себялюбия, друг мой, – это пойдет тебе на пользу.
– Наверняка ты прав. – Склонив голову набок, Пейн проглотил остатки вина и хитро посмотрел на Ранульфа: – И мудр. Так что лучше насладиться любовницами сейчас, пока это возможно. После венчания твоей невесте не захочется делить тебя ни с кем. Леди ее положения может рассчитывать на то, что ты станешь уделять ей все свое внимание, хотя бы поначалу.
Хорошее настроение Ранульфа мгновенно улетучилось.
– Поскольку мы наверняка столкнемся с сопротивлением, – сухо произнес он, – могут пройти еще долгие месяцы, прежде чем я смогу выкроить время на свадебную церемонию.
– Однако сдается мне, что ты не сможешь слишком долго откладывать венчание, – заметил Пейн со смешком.
Чтобы скрыть свои мысли, Ранульф резко повернулся и стал наполнять кубок. Друг давно знал о его нежелании ехать в Англию, но лишь недавно начал подозревать, в чем причина: Черный Дракон Верней боялся вступать в брак.
Ранульф уныло покачал головой. Как такое вообще возможно? Он воин, могучий рыцарь, он заслужил это звание совсем юным – в семнадцать лет. За последующие одиннадцать лет он бессчетное число раз доказывал свою доблесть. Именно замечательные успехи в битвах принесли ему зловещее имя Черный Дракон, и оно заставляло его врагов дрожать от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Но сейчас тебе пора на твой тюфяк. – Лейла собралась спорить, но Ранульф приподнялся на одном локте. – Тебе известно, чего хочу я. Я сплю один.
Покои Ранульфа в Вернее, в которых он спал и проводил свой досуг, оставались холодной, суровой, спартанской комнатой, лишенной всех удобств, за исключением огня, ревущего в очаге, и нескольких гобеленов, которые прикрывали каменные стены, чтобы было не так холодно. Ранульф отказывался менять здесь хоть что-то, упрямо решив сохранить горькие доказательства своего прошлого.
Но все-таки сейчас лорд здешних мест он сам, напомнил себе Ранульф. И честь Вернея принадлежит ему, дарована ему герцогом Генрихом вместе с феодальным поместьем, вместе с хартией о дворянстве, восстановившей его в правах. Он больше не лишенный наследства безземельный изгой.
Однако, несмотря на всю свою теперешнюю власть и богатство, он не мог избавиться от неловкости и беспокойства, всегда обуревавших его в этой комнате – в месте, где отец спускал с него шкуру. Даже сейчас кожа его становилась липкой от страха всякий раз, как он входил в эти покои, потому что Ранульф не мог забыть ужас и боль своего детства. Ему даже не приходилось закрывать глаза, чтобы вспомнить того ребенка, обнаженного и дрожавшего, скорчившегося у дальней стены в ожидании наказания от мстительного отца. Даже утешения распаленной женщины не могли полностью затмить эти воспоминания, хотя в какой-то степени это возмещало ему бессчетные часы страха и мук, пережитых здесь.
Отдаленный звук рожка ночного часового заставил Ранульфа вскинуть голову, как это делает, принюхиваясь к ветру, волк. Он напрягся.
Если вновь прибывший и в самом деле гонец герцога и его призывают, это значит, что король Стефан умер, и Генрих готовится предъявить свои права на корону Англии. А поскольку Генрих не сомневался, что встретит сопротивление, ему придется собрать достаточно сил, чтобы обеспечить успешное вступление на трон.
При мысли о конфликте Ранульф ощутил радостное предчувствие. Он собирался поддержать своего сюзерена не только деньгами. Он с нетерпением ждал возможности поднять оружие в поддержку Генриха. Слишком долго он прохлаждался: боевой меч и копье успели заржаветь. Уже три месяца, даже дольше, как в Нормандии воцарился мир. Нет больше мятежей, нет столкновений, нет даже турниров, где он мог бы отточить свое мастерство и излить душевную неудовлетворенность во время рукопашной битвы или хотя бы приумножить свое богатство, беря в плен за выкуп вражеских рыцарей.
Уже две недели, как у него все готово для грядущего путешествия: доспехи отполированы, оружие заточено, повозки для багажа приготовлены. Рыцари и воины упражняются каждый день, фехтуя на мечах, пронзая копьями мишени и стреляя из лука, и все же они тоже беспокоятся из-за того, что начало похода откладывается.
Но, кажется, сейчас настал нужный момент.
В обитую железом дверь заколотили, и Ранульф крикнул:
– Входите!
И в покои вошел его вассал Пейн Фицосберн, полуодетый, в не зашнурованной тунике, с широкой ухмылкой на устах.
– Герцог Генрих? – осведомился Ранульф, перебираясь через сарацинку и усаживаясь на краю массивной кровати.
– Угу, герцог… скоро станет королем Англии. Через два дня он будет на побережье и ожидает, что мы к нему присоединимся. – Пейн не скрывал ликования в голосе. – Гонец хочет с тобой поговорить.
– Зови.
Похоже, гонец из королевского окружения очень торопился – его плащ был забрызган грязью, а испачканное лицо выглядело изможденным. Он подтвердил все сказанное Пейном, добавив лишь подробности насчет состава войск Генриха и планов выступления, а также предупредил, что ожидается сопротивление сторонников короля Стефана в Англии.
Довольный Ранульф отпустил гонца, велев ему поискать себе еды и место для отдыха в зале, и, не одеваясь, подошел к столу с закусками и освежающими напитками.
Налив вина из графина в два оловянных кубка, он протянул один Пейну и поднял свой:
– Стало быть, вперед, на Англию!
– Да, вперед, на Англию. Может, мы найдем достаточно мятежников для истребления раньше, чем твое нетерпение окончательно испортит тебе характер.
– Мне? – Ранульф насмешливо вскинул черную бровь. – Да в последнее время нрав у меня сладок, как мед.
Вассал фыркнул:
– А как насчет тех трех мишеней для копий, которые ты вчера разнес в клочья? Будь это не мешки с соломой, а неверные, мы бы уже освободили всю Святую землю! Клянусь, что я схватывался с дикими вепрями, которые были, не так опасны, как ты после краткого заточения здесь, в Вернее.
Ранульф осушил свой кубок и пожал плечами:
– Возможно.
– Но я смотрю, ты неплохо лечишь свое дурное настроение. – Пейн ухмыльнулся и кивнул на женщину, лежавшую в постели лорда. – Клянусь крестом, Ранульф, сразу две, а? Неужели нельзя оставить кого-то и для нас?
Ранульф весело посмотрел на привлекательного рыцаря с каштановыми волосами:
– Очень сомневаюсь, что тебе не хватает женского общества.
– Хватает, но по какой-то причине, которую я совершенно не постигаю, женщины, похоже, предпочитают тебя, невзирая на твой мрачный и хмурый вид.
– Просто потому, что я доставляю удовольствие и им, а не только стремлюсь получить его сам. – Пейн поморщился, и Ранульф ухмыльнулся: – Чуть меньше себялюбия, друг мой, – это пойдет тебе на пользу.
– Наверняка ты прав. – Склонив голову набок, Пейн проглотил остатки вина и хитро посмотрел на Ранульфа: – И мудр. Так что лучше насладиться любовницами сейчас, пока это возможно. После венчания твоей невесте не захочется делить тебя ни с кем. Леди ее положения может рассчитывать на то, что ты станешь уделять ей все свое внимание, хотя бы поначалу.
Хорошее настроение Ранульфа мгновенно улетучилось.
– Поскольку мы наверняка столкнемся с сопротивлением, – сухо произнес он, – могут пройти еще долгие месяцы, прежде чем я смогу выкроить время на свадебную церемонию.
– Однако сдается мне, что ты не сможешь слишком долго откладывать венчание, – заметил Пейн со смешком.
Чтобы скрыть свои мысли, Ранульф резко повернулся и стал наполнять кубок. Друг давно знал о его нежелании ехать в Англию, но лишь недавно начал подозревать, в чем причина: Черный Дракон Верней боялся вступать в брак.
Ранульф уныло покачал головой. Как такое вообще возможно? Он воин, могучий рыцарь, он заслужил это звание совсем юным – в семнадцать лет. За последующие одиннадцать лет он бессчетное число раз доказывал свою доблесть. Именно замечательные успехи в битвах принесли ему зловещее имя Черный Дракон, и оно заставляло его врагов дрожать от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78