Он надеялся – нет, молился, – чтобы Рим отказался расторгнуть их брак, потому что иначе у него не будет законных прав на Ариану.
Отступится ли он тогда? Глупый вопрос. Ранульф уже не мог представить себе жизнь без Арианы. Он не может от нее отказаться и не откажется. Но цена ее согласия – его сердце.
Ранульф глубоко вздохнул и зажмурился, чтобы не видеть терзавшие его образы: Ариана убеждает его увидеть в жизни большее, чем только горечь и ненависть. Ариана смеется. Ариана занимается с ним любовью… ее пышные груди прижимаются к его груди, прохладные руки обнимают и гладят его. Ариана отвергает его предложение руки и сердца.
«Если ты не знаешь – действительно не знаешь, – что я могу сделать тебя счастливым, что могу дополнить твою жизнь, как и ты, можешь дополнить мою, что два наши сердца могут стать одним…»
Да, он знал. Он может отдать ей свое сердце. Уже отдал. Ранульф отчаянно хотел, чтобы Ариана любила его. Его желание – это не горячая кровь, не лихорадка плоти. Оно исходит из самой его сути, из его души. Ариана задела в нем какие-то струны, о которых он и не подозревал. Он любит ее.
Ранульф открыл глаза навстречу пасмурному дню и с изумлением посмотрел на разворачивающийся перед ними английский сельский пейзаж, смакуя эти слова: «Я люблю ее». Они эхом отдавались в его сознании, в его теле, в самой его душе. Он любит Ариану и нуждается в ней – эта потребность так же чиста и так же сильна, как потребность дышать. Если она будет его, он больше ничего не попросит от жизни – лишь бы ему было позволено встать между Арианой и миром, защищая ее от печали и боли; и нет для него большей награды. Правда, насколько он знает Ариану, она не захочет смиренно принять его защиту. Она встанет рядом с ним против всего мира и будет сражаться бок о бок как равная, как родная душа.
Лагерь Генриха представлял собой знакомое зрелище, готовое к войне. Палатки и шатры раскинулись далеко, над каждым входом развевались знамена, огромные кони были привязаны неподалеку. Вокруг толпился народ: рыцари и лучники, оруженосцы и пажи, повара и трудовой люд – кузнецы и оружейники. Во все стороны скакали курьеры.
Похоже, усилия Генриха заставить мятежных баронов повиноваться вот-вот завершатся успехом.
– Они просили помилования, – весело рассказывал Ранульфу его приятель. – Их запасы настолько истощились, что думаю, они готовы принять условия самого дьявола.
Ранульф одобрительно кивнул. Генрих не хотел штурмовать замок Мортимера и терять своих людей, разрушая стены, поэтому предпочел заморить осажденных голодом. Ясно одно – кампания по подавлению мятежников подходит к концу. Как раз сейчас Генрих совещается со своими графами, которые занимались условиями сдачи замка.
Наконец Ранульфа пригласили войти. Генрих по своей привычке расхаживал по палатке, окруженный знатными рыцарями, управляющими и слугами. Все были в ликующем настроении.
Протолкавшись сквозь толпу, Ранульф опустился на колено и поцеловал руку короля.
– Милорд король, поздравляю вас с победой.
– А, Ранульф, лучший из моих рыцарей! Ты прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в дележе добычи.
Молодой рыжеволосый король Англии и Нормандии был не так уж высок, но из него буквально брызгала энергия, что вкупе с широкими плечами, мощным телом и рокочущим голосом составляло властную, ни с кем не сравнимую личность. Кроме того, Генрих обладал вспыльчивым характером, уже вошедшим в легенду, но сейчас можно было не опасаться его знаменитых приступов ярости. Напротив, он широко улыбался.
Ранульф выдохнул. Он только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание. Раз уж Генрих в таком прекрасном настроении, он будет более сговорчивым в вопросе, который наверняка сочтет не самым приятным. Уолтера хотя бы выслушают.
Ранульф еще раз поцеловал руку королю и встал.
– Мне ни к чему делить добычу, сэр, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Но у меня, в самом деле, есть к вам одна просьба. Молю вас, выслушайте меня, милосердный и беспристрастный судья. Видите ли, у меня есть все основания думать, что Уолтера Кларедона напрасно обвинили в измене.
Этим же вечером условия сдачи были приняты и замок Мортимера наконец-то пал. Ранульф вошел в него одним из первых, но, пока остальные обыскивали башню в поисках, укрывшихся мятежников, он со своими людьми направился прямо в подземелье.
Ранульф потребовал ключи от темницы и получил их без слова протеста. Открыв тяжелую, окованную железом дверь, он жестом поманил за собой оруженосца Берка с факелом и кивнул Саймону Креси, разрешая идти вместе с собой. Потом наклонился и вошел в тюрьму.
Вонь сбивала с ног. В помещении едва можно было выпрямиться. Ранульф, пытаясь не дышать, осматривал мрачную камеру.
Дюжина жалких, грязных, истощенных фигур стояли, прикованные к стенам; тела их обмякли, головы болтались на слабых шеях. От жалости к этим несчастным душам, бывшим когда-то людьми, у Ранульфа перехватило горло. Он не пожелал бы подобной судьбы своему самому злейшему врагу и все же молил Бога, чтобы отец Арианы оказался среди них.
– Я ищу Уолтера Кларедона, – негромко сказал Ранульф хриплым от сочувствия голосом.
Один из пленников медленно поднял голову. Звякнули цепи – он приподнял руку, пытаясь прикрыть глаза от ослепляющего света факела.
– Я Уолтер, – хрипло прошептал он.
Несмотря на перенесенные страдания, он держался горделиво, даже в таком состоянии оставаясь отважным рыцарем.
Ранульф с трудом сглотнул.
– Я Ранульф Верней. Помните меня, милорд? Я здесь по поручению вашей дочери.
– Арианы? – прошелестел хриплый голос.
– Да, Арианы, – почтительно произнес Ранульф, освобождая Уолтера от цепей. – Вашей дочери, не отрекшейся от вас, не потерявшей веру в вашу невиновность.
Уолтер Кларедон стал свободным человеком. Его нашли заключенным в подземелье Бриджнорта, как и утверждали слухи. Именно из-за этого его так долго считали виновным в измене. По ужасному состоянию Уолтера было видно, что он подвергался пыткам. Дюжина рыцарей подтвердили, что Уолтер отказался поддержать мятеж и не повиновался Мортимеру. Король даровал Уолтеру полное помилование, пока тот лежал в постели. Уолтер страдал от сильного истощения, но с Божьей помощью должен был со временем поправиться.
Однако прошли целых две недели, прежде чем он набрался сил, чтобы предстать перед королем и принести ему клятву верности. Уолтеру, который больше не считался изменником, король вернул свое расположение и все земли. Кроме того, за стойкость и преданность ему даровали еще один феодальный лен.
– Ты хорошо послужил мне, Уолтер Кларедон, – заявил Генрих и приказал писцу составить бумагу, подтверждавшую права Уолтера на новые земельные владения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Отступится ли он тогда? Глупый вопрос. Ранульф уже не мог представить себе жизнь без Арианы. Он не может от нее отказаться и не откажется. Но цена ее согласия – его сердце.
Ранульф глубоко вздохнул и зажмурился, чтобы не видеть терзавшие его образы: Ариана убеждает его увидеть в жизни большее, чем только горечь и ненависть. Ариана смеется. Ариана занимается с ним любовью… ее пышные груди прижимаются к его груди, прохладные руки обнимают и гладят его. Ариана отвергает его предложение руки и сердца.
«Если ты не знаешь – действительно не знаешь, – что я могу сделать тебя счастливым, что могу дополнить твою жизнь, как и ты, можешь дополнить мою, что два наши сердца могут стать одним…»
Да, он знал. Он может отдать ей свое сердце. Уже отдал. Ранульф отчаянно хотел, чтобы Ариана любила его. Его желание – это не горячая кровь, не лихорадка плоти. Оно исходит из самой его сути, из его души. Ариана задела в нем какие-то струны, о которых он и не подозревал. Он любит ее.
Ранульф открыл глаза навстречу пасмурному дню и с изумлением посмотрел на разворачивающийся перед ними английский сельский пейзаж, смакуя эти слова: «Я люблю ее». Они эхом отдавались в его сознании, в его теле, в самой его душе. Он любит Ариану и нуждается в ней – эта потребность так же чиста и так же сильна, как потребность дышать. Если она будет его, он больше ничего не попросит от жизни – лишь бы ему было позволено встать между Арианой и миром, защищая ее от печали и боли; и нет для него большей награды. Правда, насколько он знает Ариану, она не захочет смиренно принять его защиту. Она встанет рядом с ним против всего мира и будет сражаться бок о бок как равная, как родная душа.
Лагерь Генриха представлял собой знакомое зрелище, готовое к войне. Палатки и шатры раскинулись далеко, над каждым входом развевались знамена, огромные кони были привязаны неподалеку. Вокруг толпился народ: рыцари и лучники, оруженосцы и пажи, повара и трудовой люд – кузнецы и оружейники. Во все стороны скакали курьеры.
Похоже, усилия Генриха заставить мятежных баронов повиноваться вот-вот завершатся успехом.
– Они просили помилования, – весело рассказывал Ранульфу его приятель. – Их запасы настолько истощились, что думаю, они готовы принять условия самого дьявола.
Ранульф одобрительно кивнул. Генрих не хотел штурмовать замок Мортимера и терять своих людей, разрушая стены, поэтому предпочел заморить осажденных голодом. Ясно одно – кампания по подавлению мятежников подходит к концу. Как раз сейчас Генрих совещается со своими графами, которые занимались условиями сдачи замка.
Наконец Ранульфа пригласили войти. Генрих по своей привычке расхаживал по палатке, окруженный знатными рыцарями, управляющими и слугами. Все были в ликующем настроении.
Протолкавшись сквозь толпу, Ранульф опустился на колено и поцеловал руку короля.
– Милорд король, поздравляю вас с победой.
– А, Ранульф, лучший из моих рыцарей! Ты прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в дележе добычи.
Молодой рыжеволосый король Англии и Нормандии был не так уж высок, но из него буквально брызгала энергия, что вкупе с широкими плечами, мощным телом и рокочущим голосом составляло властную, ни с кем не сравнимую личность. Кроме того, Генрих обладал вспыльчивым характером, уже вошедшим в легенду, но сейчас можно было не опасаться его знаменитых приступов ярости. Напротив, он широко улыбался.
Ранульф выдохнул. Он только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание. Раз уж Генрих в таком прекрасном настроении, он будет более сговорчивым в вопросе, который наверняка сочтет не самым приятным. Уолтера хотя бы выслушают.
Ранульф еще раз поцеловал руку королю и встал.
– Мне ни к чему делить добычу, сэр, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Но у меня, в самом деле, есть к вам одна просьба. Молю вас, выслушайте меня, милосердный и беспристрастный судья. Видите ли, у меня есть все основания думать, что Уолтера Кларедона напрасно обвинили в измене.
Этим же вечером условия сдачи были приняты и замок Мортимера наконец-то пал. Ранульф вошел в него одним из первых, но, пока остальные обыскивали башню в поисках, укрывшихся мятежников, он со своими людьми направился прямо в подземелье.
Ранульф потребовал ключи от темницы и получил их без слова протеста. Открыв тяжелую, окованную железом дверь, он жестом поманил за собой оруженосца Берка с факелом и кивнул Саймону Креси, разрешая идти вместе с собой. Потом наклонился и вошел в тюрьму.
Вонь сбивала с ног. В помещении едва можно было выпрямиться. Ранульф, пытаясь не дышать, осматривал мрачную камеру.
Дюжина жалких, грязных, истощенных фигур стояли, прикованные к стенам; тела их обмякли, головы болтались на слабых шеях. От жалости к этим несчастным душам, бывшим когда-то людьми, у Ранульфа перехватило горло. Он не пожелал бы подобной судьбы своему самому злейшему врагу и все же молил Бога, чтобы отец Арианы оказался среди них.
– Я ищу Уолтера Кларедона, – негромко сказал Ранульф хриплым от сочувствия голосом.
Один из пленников медленно поднял голову. Звякнули цепи – он приподнял руку, пытаясь прикрыть глаза от ослепляющего света факела.
– Я Уолтер, – хрипло прошептал он.
Несмотря на перенесенные страдания, он держался горделиво, даже в таком состоянии оставаясь отважным рыцарем.
Ранульф с трудом сглотнул.
– Я Ранульф Верней. Помните меня, милорд? Я здесь по поручению вашей дочери.
– Арианы? – прошелестел хриплый голос.
– Да, Арианы, – почтительно произнес Ранульф, освобождая Уолтера от цепей. – Вашей дочери, не отрекшейся от вас, не потерявшей веру в вашу невиновность.
Уолтер Кларедон стал свободным человеком. Его нашли заключенным в подземелье Бриджнорта, как и утверждали слухи. Именно из-за этого его так долго считали виновным в измене. По ужасному состоянию Уолтера было видно, что он подвергался пыткам. Дюжина рыцарей подтвердили, что Уолтер отказался поддержать мятеж и не повиновался Мортимеру. Король даровал Уолтеру полное помилование, пока тот лежал в постели. Уолтер страдал от сильного истощения, но с Божьей помощью должен был со временем поправиться.
Однако прошли целых две недели, прежде чем он набрался сил, чтобы предстать перед королем и принести ему клятву верности. Уолтеру, который больше не считался изменником, король вернул свое расположение и все земли. Кроме того, за стойкость и преданность ему даровали еще один феодальный лен.
– Ты хорошо послужил мне, Уолтер Кларедон, – заявил Генрих и приказал писцу составить бумагу, подтверждавшую права Уолтера на новые земельные владения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78