Какая разница – здесь он или нет? Какое это имеет значение?
Однако в эту ночь это имело значение.
Внезапно она почувствовала прикосновение его руки. Она едва не вскрикнула от неожиданности. Меллиора ощутила, как он всем телом прижался к ее спине и заговорил – нет, яростно зашептал у нее над ухом:
– Едва ли я стану убивать юного Эвана за то, что его соблазняет такая проститутка. Предупреждаю тебя, миледи, что, если увижу нечто подобное впредь, я изобью тебя до синяков на глазах у сэра Перси, и он поймет, что я не намерен терпеть твои игры.
Меллиора попыталась вырваться из его тисков. Она была в ярости и готова разразиться слезами. Она действительно вела себя сегодня вызывающе, но не могла, не имела сил остановиться. Тем не менее Меллиора зло огрызнулась:
– Впечатляющее зрелище! Великому сподвижнику короля, лэрду, занявшему место великого Адииа, приходится избивать жену, чтобы добиться от нее повиновения!
Да что там бить – он переломает ей кости, если сожмет ее чуть посильнее, подумала она. Ей было трудно дышать – и тем не менее она была полна решимости довести его до бешенства.
Меллиора открыла было рот, чтобы что-то сказать, выразить протест, но он заговорил таким хриплым, пугающим голосом, что она замолкла.
– Посмей еще хоть раз сравнить меня с твоим отцом – и ты увидишь, каким он был, когда пришел на этот остров, миледи!
Уорик неожиданно отпустил ее и резко поднялся с кровати, сметя за собой меховое покрывало и шерстяной коврик, лежавшие в ногах.
– Я... я не знаю, что ты имеешь в виду, – запротестовала Меллиора.
– Ты просто не хочешь об этом знать. Ты вся погружена в легенды и сказания и не желаешь знать правды, которая известна всему остальному миру. Адин был викингом, когда пришел сюда. Он совершал набеги, грабил, убивал и насиловал. А затем остался здесь и женился на твоей матери.
– Это неправда! Мой отец не мог...
– Твой отец это сделал, миледи, – сказал Уорик и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
После его ухода Меллиора долго лежала неподвижно. Ее бил озноб. Затем, повинуясь внезапному порыву, поднялась, обулась, надела отороченное мехом платье. Нет, это все неправда! Адин влюбился в ее мать. Он пришел сюда, завладел островом, но он любил мать, и мать любила его.
Выйдя из спальни, она направилась в большой зал.
Однако Уорика там не оказалось.
Меллиора развернулась и направилась по коридору в противоположную сторону.
Он был рад, несказанно рад, что большой зал оказался пуст.
Перед камином топтались охотничьи собаки. Когда Уорик уселся в огромное деревянное, обтянутое кожей кресло перед угасающим пламенем, собаки расположились по бокам. Глядя на язычки пламени, он рассеянно почесал одну из собак за ухом.
Меллиора доводила его до бешенства.
Для других мужчин она горела ярко, как пламя. С другими она была очаровательна, она им улыбалась, двигалась перед ними с обольстительной грацией, источая опасное обаяние. Она словно специально дразнила его, стремясь показать, насколько велика может быть ее власть над мужчиной. И в то же время...
Она стояла у могилы Адина со слезами на глазах. Он был для нее самым хорошим, в то время как ей король подсунул противного, немощного норманна.
И он не мог дотронуться до нее.
Он просто не смел до нее дотронуться.
Уорик услышал шум позади. Он мгновенно вскочил и обернулся, схватив за неимением более подходящего оружия кочергу. Оказалось, что это Джиллиан. Побледнев, она смотрела то на его лицо, то на кочергу в руке.
– Лэрд Уорик.
– Ах это ты, Джиллиан! – Он отставил кочергу, снова сел и потер пальцами лоб. Кажется, у него начинается нестерпимая головная боль.
– Это ваш дом, сэр. Нет причин бояться людей, которые вас окружают.
– Я давно воюю, Джиллиан, и у меня есть основания опасаться врагов внутренних.
После недолгой паузы Джиллиан сказала:
– Вероятно, их меньше, чем вы думаете.
– Возможно. Чем вызван твой приход? Почему не спишь?
– Я почувствовала, что должна увидеть вас. После сегодняшнего вечера...
Она замолчала.
– Да, и что же? – нетерпеливо подсказал Уорик.
– Вы можете изменить положение дел, лэрд Уорик.
– Что именно?
– Каждый вечер вы ходите по замку, смотрите в камин, засиживаетесь здесь допоздна. – Джиллиан вскинула руки. – Сэр, нет причин вести себя таким образом. – Она говорила медленно, чувствовалось, что ей трудно объяснить свою мысль. – Лэрд Уорик, вы умеете считать? Прошло больше месяца с того времени, как вы встретили Меллиору.
Уорик в упор посмотрел на нее. Бедная Джиллиан! Ей было так неловко и неуютно. Она хотела быть верной и ему, и своей госпоже.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Уорик, чуть заметно улыбнувшись. Он догадывался, куда гнет Джиллиан, однако...
– Смею вас уверить, что она не носит в своем чреве ребенка от другого мужчины, – выпалила Джиллиан и, повернувшись, бросилась бежать.
Уорик некоторое время продолжал сидеть, затем поднялся так резко, что кресло упало. Он не обратил на это ни малейшего внимания, широкими шагами пересек зал и направился по коридору к себе.
Ее отец был похоронен на холме вместе со своим баркасом, а мать в маленькой часовне в этой башне – башне лэрда. Она покоилась среди холодного камня рядом со своим отцом, матерью и другими предками.
Меллиора спустилась по лестнице в цокольный этаж. Взяв со стены факел, она пошла, освещая себе путь, в сторону часовни. Часовенка была маленькой и сделана очень просто: над алтарем воздвигнута арка в нормандском стиле. На дубовых скамьях могли расположиться не более двадцати пяти человек. Винтовая лестница вела вниз, к склепам, однако Меллиора помедлила, глядя на единственный религиозный символ в часовне – красивый золотой кельтский крест над алтарем. Она сделала два или три шага вперед, и ей вдруг показалось, что она слышит шорох.
– Эй, – тихонько позвала она. – Эй!
Ей стало не по себе.
– Эй! Выходи! – горячим шепотом проговорила Меллиора.
Снова послышался шорох. Она резко обернулась. Уорик! Он стоял, скрестив на груди руки и прищурив от света глаза.
– Уорик! – испуганно воскликнула она.
– С кем ты здесь встречаешься? – суровым тоном спросил он.
– Что?
– Кого ты ожидала здесь увидеть? Кого звала?
Меллиора покачала головой. – Никого.
– В таком случае зачем ты сюда пришла?
– Чтобы взглянуть на могилу матери.
Он остановился буквально в шести дюймах от нее. Меллиора едва не споткнулась о возвышение у алтаря.
– Среди ночи? – воскликнул Уорик. – Пообщаться с ней? Спросить у нее, действительно ли твой отец грабил, воровал и насиловал по праву победителя, когда пришел сюда в первый раз?
– Да, может быть, и так.
– Ты лгунья! – заключил Уорик.
Она открыла было рот, чтобы выразить свой протест, но он вдруг поднял руку, погрузил пальцы в ее волосы и притянул ее голову к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Однако в эту ночь это имело значение.
Внезапно она почувствовала прикосновение его руки. Она едва не вскрикнула от неожиданности. Меллиора ощутила, как он всем телом прижался к ее спине и заговорил – нет, яростно зашептал у нее над ухом:
– Едва ли я стану убивать юного Эвана за то, что его соблазняет такая проститутка. Предупреждаю тебя, миледи, что, если увижу нечто подобное впредь, я изобью тебя до синяков на глазах у сэра Перси, и он поймет, что я не намерен терпеть твои игры.
Меллиора попыталась вырваться из его тисков. Она была в ярости и готова разразиться слезами. Она действительно вела себя сегодня вызывающе, но не могла, не имела сил остановиться. Тем не менее Меллиора зло огрызнулась:
– Впечатляющее зрелище! Великому сподвижнику короля, лэрду, занявшему место великого Адииа, приходится избивать жену, чтобы добиться от нее повиновения!
Да что там бить – он переломает ей кости, если сожмет ее чуть посильнее, подумала она. Ей было трудно дышать – и тем не менее она была полна решимости довести его до бешенства.
Меллиора открыла было рот, чтобы что-то сказать, выразить протест, но он заговорил таким хриплым, пугающим голосом, что она замолкла.
– Посмей еще хоть раз сравнить меня с твоим отцом – и ты увидишь, каким он был, когда пришел на этот остров, миледи!
Уорик неожиданно отпустил ее и резко поднялся с кровати, сметя за собой меховое покрывало и шерстяной коврик, лежавшие в ногах.
– Я... я не знаю, что ты имеешь в виду, – запротестовала Меллиора.
– Ты просто не хочешь об этом знать. Ты вся погружена в легенды и сказания и не желаешь знать правды, которая известна всему остальному миру. Адин был викингом, когда пришел сюда. Он совершал набеги, грабил, убивал и насиловал. А затем остался здесь и женился на твоей матери.
– Это неправда! Мой отец не мог...
– Твой отец это сделал, миледи, – сказал Уорик и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
После его ухода Меллиора долго лежала неподвижно. Ее бил озноб. Затем, повинуясь внезапному порыву, поднялась, обулась, надела отороченное мехом платье. Нет, это все неправда! Адин влюбился в ее мать. Он пришел сюда, завладел островом, но он любил мать, и мать любила его.
Выйдя из спальни, она направилась в большой зал.
Однако Уорика там не оказалось.
Меллиора развернулась и направилась по коридору в противоположную сторону.
Он был рад, несказанно рад, что большой зал оказался пуст.
Перед камином топтались охотничьи собаки. Когда Уорик уселся в огромное деревянное, обтянутое кожей кресло перед угасающим пламенем, собаки расположились по бокам. Глядя на язычки пламени, он рассеянно почесал одну из собак за ухом.
Меллиора доводила его до бешенства.
Для других мужчин она горела ярко, как пламя. С другими она была очаровательна, она им улыбалась, двигалась перед ними с обольстительной грацией, источая опасное обаяние. Она словно специально дразнила его, стремясь показать, насколько велика может быть ее власть над мужчиной. И в то же время...
Она стояла у могилы Адина со слезами на глазах. Он был для нее самым хорошим, в то время как ей король подсунул противного, немощного норманна.
И он не мог дотронуться до нее.
Он просто не смел до нее дотронуться.
Уорик услышал шум позади. Он мгновенно вскочил и обернулся, схватив за неимением более подходящего оружия кочергу. Оказалось, что это Джиллиан. Побледнев, она смотрела то на его лицо, то на кочергу в руке.
– Лэрд Уорик.
– Ах это ты, Джиллиан! – Он отставил кочергу, снова сел и потер пальцами лоб. Кажется, у него начинается нестерпимая головная боль.
– Это ваш дом, сэр. Нет причин бояться людей, которые вас окружают.
– Я давно воюю, Джиллиан, и у меня есть основания опасаться врагов внутренних.
После недолгой паузы Джиллиан сказала:
– Вероятно, их меньше, чем вы думаете.
– Возможно. Чем вызван твой приход? Почему не спишь?
– Я почувствовала, что должна увидеть вас. После сегодняшнего вечера...
Она замолчала.
– Да, и что же? – нетерпеливо подсказал Уорик.
– Вы можете изменить положение дел, лэрд Уорик.
– Что именно?
– Каждый вечер вы ходите по замку, смотрите в камин, засиживаетесь здесь допоздна. – Джиллиан вскинула руки. – Сэр, нет причин вести себя таким образом. – Она говорила медленно, чувствовалось, что ей трудно объяснить свою мысль. – Лэрд Уорик, вы умеете считать? Прошло больше месяца с того времени, как вы встретили Меллиору.
Уорик в упор посмотрел на нее. Бедная Джиллиан! Ей было так неловко и неуютно. Она хотела быть верной и ему, и своей госпоже.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Уорик, чуть заметно улыбнувшись. Он догадывался, куда гнет Джиллиан, однако...
– Смею вас уверить, что она не носит в своем чреве ребенка от другого мужчины, – выпалила Джиллиан и, повернувшись, бросилась бежать.
Уорик некоторое время продолжал сидеть, затем поднялся так резко, что кресло упало. Он не обратил на это ни малейшего внимания, широкими шагами пересек зал и направился по коридору к себе.
Ее отец был похоронен на холме вместе со своим баркасом, а мать в маленькой часовне в этой башне – башне лэрда. Она покоилась среди холодного камня рядом со своим отцом, матерью и другими предками.
Меллиора спустилась по лестнице в цокольный этаж. Взяв со стены факел, она пошла, освещая себе путь, в сторону часовни. Часовенка была маленькой и сделана очень просто: над алтарем воздвигнута арка в нормандском стиле. На дубовых скамьях могли расположиться не более двадцати пяти человек. Винтовая лестница вела вниз, к склепам, однако Меллиора помедлила, глядя на единственный религиозный символ в часовне – красивый золотой кельтский крест над алтарем. Она сделала два или три шага вперед, и ей вдруг показалось, что она слышит шорох.
– Эй, – тихонько позвала она. – Эй!
Ей стало не по себе.
– Эй! Выходи! – горячим шепотом проговорила Меллиора.
Снова послышался шорох. Она резко обернулась. Уорик! Он стоял, скрестив на груди руки и прищурив от света глаза.
– Уорик! – испуганно воскликнула она.
– С кем ты здесь встречаешься? – суровым тоном спросил он.
– Что?
– Кого ты ожидала здесь увидеть? Кого звала?
Меллиора покачала головой. – Никого.
– В таком случае зачем ты сюда пришла?
– Чтобы взглянуть на могилу матери.
Он остановился буквально в шести дюймах от нее. Меллиора едва не споткнулась о возвышение у алтаря.
– Среди ночи? – воскликнул Уорик. – Пообщаться с ней? Спросить у нее, действительно ли твой отец грабил, воровал и насиловал по праву победителя, когда пришел сюда в первый раз?
– Да, может быть, и так.
– Ты лгунья! – заключил Уорик.
Она открыла было рот, чтобы выразить свой протест, но он вдруг поднял руку, погрузил пальцы в ее волосы и притянул ее голову к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91