И если брат и рэндом такие разные, то эти звери, может быть, тогда вообще не будут трогать рэндома.
Неизвестно, но больше ему ничего не оставалось.
— Фейрн! — прошептал он. — О, Фейрн! Надеюсь, это не испортит все хорошее, что я сделал, малышка. Если испортит, мне будет очень жаль. Если нет, тогда у тебя может появиться шанс.
Ей теперь нечего терять.
Он, превозмогая боль, встал на колени и уставился на ближайших пиподов. Он вспомнил крики Нивела, и по телу побежали мурашки. Он мысленно сделал для себя пометку: сохранить заряд в ружье для себя.
Братья на севере уже почти пересекли луг. Нет смысла ждать, пока они начнут карабкаться вверх по склону.
Если Нивелу хватило смелости, то хватит и ему.
Ваун установил такую мощность Джайенткиллера, которая ослепляла человека на любом расстоянии, но при этом лишь обжигала, не нанося серьезных ран. Он сомневался, что это может повредить пиподам, но могло им досадить.
Он попробовал на ближайшей паре: да, это им очень не понравилось. Они забились, будто бы он ударил их электрическим током, их челюсти, мандибулы и псевдоконечности бешено застучали и захрустели. Из ленивых собирателей камней они превратились в разъяренных дервишей, бегущих никуда — вращающихся на месте, не способных определить, откуда на них напали.
Маловато будет. Ваун начал обстреливать рощу наугад.
Чириканье!!!
Они нашли его. Они пошли к нему, и установленный уровень мощности уже не мог их сдержать. Ваун едва успел переключиться, прежде чем дюжина взобралась на холмик. Он сжег их зеленым огнем. Они вспыхнули оранжевым. Некоторые покатились по склону вниз; большая часть осталась на месте, горя и потрескивая. Остальные продолжали приближаться со всех сторон. Ваун встал на колени, потом в полный рост, он стрелял почти без перерыва. Какие же они быстрые! Через несколько минут перед ним образовалась пылающая изгородь, что стало в некотором роде защитой, но они были достаточно догадливы — или достаточно многочисленны чтобы обходить ее.
Скоро Ваун уже задыхался, кашлял и плакал в едком белом дыму. Жар горящих пиподов бессердечно вылизывал уже полученные им до этого ожоги. Он начал войну и был в самой ее гуще. Он начал задыхаться.
Потом, во время короткой передышки, Ваун услышал далекую стрельбу. В клубах дыма он разглядел зеленые вспышки на севере и белые клубы, поднимающиеся в небо из голубого фарфора.
Он громко засмеялся. Он сделал это! Он разбудил Великого Пипода и спустил его на Братство, как цепного пса!
Кроме того, он сам был почти у него в зубах. Ваун поворачивался и стрелял, прыгал, а они все шли, пробивались к нему сквозь дым. Он окружил себя почти непрерывным кругом огня, и хоть орда пиподов все еще в ярости потрясала землю, она оставалась по ту сторону. Первые уже практически превратились в кучу горящего хвороста. И этого вроде бы хватило, чтобы приостановить остальных.
Теперь Ваун мог минутку передохнуть — пока по крайней мере он не задохнется от дыма или не догорит огонь, или не закончится заряд в Джайенткиллере. Он посмотрел слезящимися глазами на шкалу. Оставалось двадцать процентов.
О!
Сколько он истратил лишь на то, чтобы завалить тоннель? Когда Джайенткиллер стоял на стойке, он был полностью заряжен?
Нельзя забыть: нужно оставить достаточно, чтобы выбить себе мозги, прежде чем пиподы доберутся до него. Догадавшись, что когда он стоит в полный рост, его могут заметить сквозь дым в оптические приборы, Ваун опустился на колени и прислонился к валуну.
— Чик-чирик!!! — верещали за баррикадой пиподы.
В паузах между приступами кашля Ваун честил пиподов всеми известными ему ругательствами. Кровожадные сорняки! Проклятие планеты! Невозможно их выполоть, не устроив одновременную кампанию на всей планете, что никогда не осуществлялось и потребовало бы розысков всех до единого семян.
На самом деле очень напоминает Братство.
На севере было намного больше дыма и шла беспрерывная стрельба. Значит, братья не были окружены баррикадой, как он, и у них не было времени следить за взлетной полосой, даже если кто-нибудь из них был совсем рядом с ней.
В двух местах огонь почти догорел. Ваун вскочил и сжег несколько пиподов, расширяя свою баррикаду.
Осталось шестнадцать процентов.
Дым поднимался. Ваун выхватывал из него глазами сотни бешено извивающихся пиподов вокруг своей крепости. Они не собирались сдаваться.
Ваун посмотрел на восток. Фейрн? На полосе пиподов не было, насколько позволяли разглядеть слезы. Маленькая точка двигалась на западе от его месторасположения. Фейрн, ты где?
Здесь! Это была она, крошечная фигурка бежала по полосе, и ни одного пипода в поле зрения! Но Боже, как далеко еще до ангара! Быстрее!
Потом он услышал выстрел, увидел тонкую линию зеленого света, тянущуюся с северного горизонта до его груди.
Падая, он подумал: «Черт возьми! Так я и не узнаю, чем все закончится».
Это не больно, просто очень тяжело, как будто в легких растет огромный ком льда, странное чувство, будто паришь. Он даже не чувствует под собой камня. В глазах муть, но дыма вроде бы становится меньше.
Вопрос остается открытым — успеет ли он умереть прежде, чем до него доберутся пиподы. На слух он не может отличить звуки стрельбы от пиподов. Он пытается нащупать Джайенткиллер, но не может нащупать свои руки.
Быстрее, Фейрн, быстрее! Ты можешь сделать это, Фейрн! Убирайся отсюда.
Позвони домой. Позвони своей мамочке. Позвони кому-нибудь. Ты станешь героиней, Фейрн. Спаси мир, Фейрн!
Быстрее! Я хочу знать, что случится.
Она уже должна быть там. Что она делает? Готовится к вылету? Пересчитывает пакеты со средством от воздушной болезни? Быстрее, Фейрн, быстрее! Я хочу знать.
Боли нет, но в груди давит все сильнее. Ему кажется, будто он разваливается на куски. Холод, холод…
Она сможет сделать это. Теперь на пути ни братьев, ни пиподов.
Если это единственный улей. Должны быть и другие. Q-корабль приближается.
Дым вьется, белый и едкий, щиплет глаза. Он моргает, пытается смотреть.
Над ним склоняется брат. Дайс? Епископ? Может быть, просто мираж. Ваун не может разглядеть цвет рубашки.
Он не может находиться здесь. Он не мог пробраться мимо пиподов.
Ваун говорит:
— Привет? — таким тихим шепотом, что сам себя не слышит.
В легких нет воздуха. Одна кровь. Но брат его услышал. Он улыбается улыбкой Раджа.
— Приближается помощь, брат! Держись! Мираж.
— Мы спасем тебя, брат. Это голос Аббата или Приора?
— Прости, — говорит Ваун, — прости, пожалуйста. Я был поврежден, ты знаешь. Я выращен не в улье, и к тому времени, когда я узнал, кто я на самом деле, я был клеймен преданностью не правильному улью. Я не хотел убивать тебя, брат.
Кто-то берет его руку и трет ее. Ваун видит это, но не чувствует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97