Жаннет не исполнилось и пятидесяти; впереди у нее еще были годы полноценной жизни. Однако Габи беспокоило то, что мать все время сидела с отсутствующим взглядом, погруженная в свои мысли. Не печальная, но и не выражающая особой радости.
Додд рассеянно глазел из окна ресторана на захватывающую панораму побережья залива и островов Майами-Бич и Ки-Бискайн, видневшихся вдали.
— Ее не могут дольше держать в больнице без какого-либо курса лечения.
— Мама изменилась. — Габи было трудно объяснить, что она имеет в виду. — Тебе говорили, что ее обследовали на предмет удара?
Додд нахмурился.
— Ох, уж этот проклятый инцидент той ночью! Не понимаю, куда смотрели твои родители, когда пускали к себе в гаражное помещение кубинцев.
— Но мы же не знаем наверняка, что здесь замешаны Эскудеро, — запротестовала Габи.
— Ну а кто же еще? Кому бы пришло в голову творить эти чертовы заклинания вуду против тебя или твоей матери? Двадцать лет назад в Майами даже понятия не имели о таких вещах. — Он брезгливо поморщился. — Но тогда мы еще не превратились в аванпост Латинской Америки!
Габи припомнила наклейку на бампере, которую видела утром. Ей не верилось, что Ангел и его мать практиковали сантерию. Они так усердно трудились, были полны решимости добиться успеха на новом месте. Ангел получал хорошие отметки в школе. Елена изо всех сил старалась усовершенствовать свой английский. В представлении Габи они совсем не вязались с опасным магическим культом.
Но что здесь вообще с чем-то вяжется, в этом залитом солнечным светом сказочном Майами?
Габи невидящим взглядом смотрела в свое меню. Ей следовало сообщить Додду, что ее преследуют, объяснить, что с ней происходят странные необъяснимые вещи. Однако она не знала, как приступить к разговору. Слишком уж невероятно было все, что она хотела сказать. Вместо этого Габи вновь попыталась оправдать семью Эскудеро.
— Мой отец добровольно предоставил им небольшую квартиру над гаражом. Церковь искала приют для беженцев, а над гаражом уже давно пустовали комнаты. Эскудеро так бедствовали, Додд! Во время массового бегства с острова люди Кастро буквально швырнули Елену и Ангела в крошечную моторную лодку в районе гавани Мариель. Они боялись, что утонут, так и не добравшись до Майами. А на полпути владелец лодки стал требовать с них еще денег. Бедняжка Елена, она была вдовой с маленьким ребенком на руках. Она вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что кто-то из ее родственников принимал участие во вторжении в бухте Свиней. Несчастная женщина боялась, что правительство Кастро обязательно припомнит ей это. Просто не могу поверить, что эти люди могли причинить нам вред. — Габи вздохнула. — Они сами столько пережили!
Додд молчал, даже не глядя в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что в этом вопросе их мнения расходились. Она вновь уставилась в меню.
— В больнице, — сообщил Додд, — я говорил с твоей мамой о том, что она сказала как-то вечером за обедом… о нашей женитьбе. Я признался, что люблю тебя.
Габи метнула на него быстрый взгляд.
— К сожалению, она мало поняла из того, что я пытался втолковать ей.
— О, Додд! — Габи пришла в смятение. Почему он выбрал для разговора именно этот момент? — Тебе не кажется, что нужно было сначала посоветоваться со мной?
Он вздохнул, не скрывая своего раздражения.
— Габи, в последнее время до тебя, похоже, не достучишься. Ты не слушаешь ничего, что тебе говорят. Всю прошлую неделю я сходил с ума от волнения при мысли, что ты осталась одна в этом доме. Ведь в моей квартире для тебя найдется идеальная комната. Послушай, — сказал он, когда Габи открыла рот, чтобы возразить ему, — мы же не… черт, Мышка, теперь ты уже не та ранимая семнадцатилетняя девочка!
Теперь? Показалось ли ей, что в глазах Додда мелькнуло сомнение, замешательство… или скрытое чувство вины?
Что ж, этот пышущий здоровьем человек в классическом костюме темно-синего цвета и белоснежной рубашке с шелковым галстуком, сидевший напротив Габи, красив, богат и благополучен. Она не могла не признать, что Додд Брикел был самым привлекательным, надежным, подходящим мужчиной — в общем, из тех, о ком только может мечтать любая женщина. Отчего она чувствует какое-то неудобство?
Он рассеянно играл столовым серебряным прибором.
— С тех пор минуло много лет, Габи. Ты была еще просто ребенком. Тем вечером, во время танца, ты испытывала ко мне нечто значительно большее, чем испытывал к тебе я. — Он резко поднял голову. — Нет, Боже мой, я вовсе не это имел в виду! Но ты представляешь, что происходит, когда мужчина осознает, что потерял над собой контроль и воспользовался слабостью молоденькой дев… — Додд осекся. — Я так хотел, чтобы ты обо всем забыла! Я совсем не намеревался трогать тебя, Габи. Немного переборщил с выпивкой. Потом мне самому было страшно стыдно. Я желал забыть об этом и надеялся… молился, что и ты забудешь. Тебе было всего семнадцать…
— Восемнадцать, — прошептала она.
— Ладно, восемнадцать. Но я уже второй год играл в профессиональный футбол за «Дельфинов». Делал успехи. К тому же в то время я был помолвлен. — Он запнулся. — Ты не могла знать о помолвке. Мы держали все в секрете.
Габи смотрела в окно. Забыла обо всем? Неужели он так думал?
— Да, о помолвке я не знала, — тихо произнесла она. — Это правда.
— Ох, Мышка, — застонал Додд, — во всем виноват только я. Неужели ты не понимаешь, что я был звездой профессионального футбола, подавал большие надежды, собирался жениться на королеве университетского городка?! — Он склонил свою светловолосую голову, не в силах смотреть на Габи. — Знаешь, как тяжело падение, когда в двадцать пять лет начинаешь осознавать, что пьедестал рушится у тебя под ногами и ты уже не гений футбола! — В его голосе слышалось отчаяние. — Когда такая мелочь, как поврежденный коленный сустав, в одно прекрасное утро ставит точку в твоей карьере. Вот тогда-то я и вернулся домой.
— Додд… — неуверенно начала Габи.
— Подожди. — Официант показал ему этикетку заказанной бутылки «Рислинга». Додд нетерпеливым жестом дал знак наполнить их бокалы. — Затем ты оказалась в Италии, — продолжил он несколько сдержаннее, когда официант удалился, — а я сдал адвокатские экзамены, присоединился к семейной фирме и выбрал то, чем Брикелы занимались с тех пор, как продали янки первый болотистый участок в округе Дейд, — стал делать деньги. Но как только пришел конец моей спортивной славе, расстроилась и женитьба. Уже не могло быть речи о развеселой захватывающей жизни звезды профессионального футбола, о которой мечтала Триш, и она не замедлила мне об этом сказать.
Габи не собиралась спрашивать его, с каких пор он осознал, что она нужна ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Додд рассеянно глазел из окна ресторана на захватывающую панораму побережья залива и островов Майами-Бич и Ки-Бискайн, видневшихся вдали.
— Ее не могут дольше держать в больнице без какого-либо курса лечения.
— Мама изменилась. — Габи было трудно объяснить, что она имеет в виду. — Тебе говорили, что ее обследовали на предмет удара?
Додд нахмурился.
— Ох, уж этот проклятый инцидент той ночью! Не понимаю, куда смотрели твои родители, когда пускали к себе в гаражное помещение кубинцев.
— Но мы же не знаем наверняка, что здесь замешаны Эскудеро, — запротестовала Габи.
— Ну а кто же еще? Кому бы пришло в голову творить эти чертовы заклинания вуду против тебя или твоей матери? Двадцать лет назад в Майами даже понятия не имели о таких вещах. — Он брезгливо поморщился. — Но тогда мы еще не превратились в аванпост Латинской Америки!
Габи припомнила наклейку на бампере, которую видела утром. Ей не верилось, что Ангел и его мать практиковали сантерию. Они так усердно трудились, были полны решимости добиться успеха на новом месте. Ангел получал хорошие отметки в школе. Елена изо всех сил старалась усовершенствовать свой английский. В представлении Габи они совсем не вязались с опасным магическим культом.
Но что здесь вообще с чем-то вяжется, в этом залитом солнечным светом сказочном Майами?
Габи невидящим взглядом смотрела в свое меню. Ей следовало сообщить Додду, что ее преследуют, объяснить, что с ней происходят странные необъяснимые вещи. Однако она не знала, как приступить к разговору. Слишком уж невероятно было все, что она хотела сказать. Вместо этого Габи вновь попыталась оправдать семью Эскудеро.
— Мой отец добровольно предоставил им небольшую квартиру над гаражом. Церковь искала приют для беженцев, а над гаражом уже давно пустовали комнаты. Эскудеро так бедствовали, Додд! Во время массового бегства с острова люди Кастро буквально швырнули Елену и Ангела в крошечную моторную лодку в районе гавани Мариель. Они боялись, что утонут, так и не добравшись до Майами. А на полпути владелец лодки стал требовать с них еще денег. Бедняжка Елена, она была вдовой с маленьким ребенком на руках. Она вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что кто-то из ее родственников принимал участие во вторжении в бухте Свиней. Несчастная женщина боялась, что правительство Кастро обязательно припомнит ей это. Просто не могу поверить, что эти люди могли причинить нам вред. — Габи вздохнула. — Они сами столько пережили!
Додд молчал, даже не глядя в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что в этом вопросе их мнения расходились. Она вновь уставилась в меню.
— В больнице, — сообщил Додд, — я говорил с твоей мамой о том, что она сказала как-то вечером за обедом… о нашей женитьбе. Я признался, что люблю тебя.
Габи метнула на него быстрый взгляд.
— К сожалению, она мало поняла из того, что я пытался втолковать ей.
— О, Додд! — Габи пришла в смятение. Почему он выбрал для разговора именно этот момент? — Тебе не кажется, что нужно было сначала посоветоваться со мной?
Он вздохнул, не скрывая своего раздражения.
— Габи, в последнее время до тебя, похоже, не достучишься. Ты не слушаешь ничего, что тебе говорят. Всю прошлую неделю я сходил с ума от волнения при мысли, что ты осталась одна в этом доме. Ведь в моей квартире для тебя найдется идеальная комната. Послушай, — сказал он, когда Габи открыла рот, чтобы возразить ему, — мы же не… черт, Мышка, теперь ты уже не та ранимая семнадцатилетняя девочка!
Теперь? Показалось ли ей, что в глазах Додда мелькнуло сомнение, замешательство… или скрытое чувство вины?
Что ж, этот пышущий здоровьем человек в классическом костюме темно-синего цвета и белоснежной рубашке с шелковым галстуком, сидевший напротив Габи, красив, богат и благополучен. Она не могла не признать, что Додд Брикел был самым привлекательным, надежным, подходящим мужчиной — в общем, из тех, о ком только может мечтать любая женщина. Отчего она чувствует какое-то неудобство?
Он рассеянно играл столовым серебряным прибором.
— С тех пор минуло много лет, Габи. Ты была еще просто ребенком. Тем вечером, во время танца, ты испытывала ко мне нечто значительно большее, чем испытывал к тебе я. — Он резко поднял голову. — Нет, Боже мой, я вовсе не это имел в виду! Но ты представляешь, что происходит, когда мужчина осознает, что потерял над собой контроль и воспользовался слабостью молоденькой дев… — Додд осекся. — Я так хотел, чтобы ты обо всем забыла! Я совсем не намеревался трогать тебя, Габи. Немного переборщил с выпивкой. Потом мне самому было страшно стыдно. Я желал забыть об этом и надеялся… молился, что и ты забудешь. Тебе было всего семнадцать…
— Восемнадцать, — прошептала она.
— Ладно, восемнадцать. Но я уже второй год играл в профессиональный футбол за «Дельфинов». Делал успехи. К тому же в то время я был помолвлен. — Он запнулся. — Ты не могла знать о помолвке. Мы держали все в секрете.
Габи смотрела в окно. Забыла обо всем? Неужели он так думал?
— Да, о помолвке я не знала, — тихо произнесла она. — Это правда.
— Ох, Мышка, — застонал Додд, — во всем виноват только я. Неужели ты не понимаешь, что я был звездой профессионального футбола, подавал большие надежды, собирался жениться на королеве университетского городка?! — Он склонил свою светловолосую голову, не в силах смотреть на Габи. — Знаешь, как тяжело падение, когда в двадцать пять лет начинаешь осознавать, что пьедестал рушится у тебя под ногами и ты уже не гений футбола! — В его голосе слышалось отчаяние. — Когда такая мелочь, как поврежденный коленный сустав, в одно прекрасное утро ставит точку в твоей карьере. Вот тогда-то я и вернулся домой.
— Додд… — неуверенно начала Габи.
— Подожди. — Официант показал ему этикетку заказанной бутылки «Рислинга». Додд нетерпеливым жестом дал знак наполнить их бокалы. — Затем ты оказалась в Италии, — продолжил он несколько сдержаннее, когда официант удалился, — а я сдал адвокатские экзамены, присоединился к семейной фирме и выбрал то, чем Брикелы занимались с тех пор, как продали янки первый болотистый участок в округе Дейд, — стал делать деньги. Но как только пришел конец моей спортивной славе, расстроилась и женитьба. Уже не могло быть речи о развеселой захватывающей жизни звезды профессионального футбола, о которой мечтала Триш, и она не замедлила мне об этом сказать.
Габи не собиралась спрашивать его, с каких пор он осознал, что она нужна ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69