– Твоя красота гораздо более сложная и состоит не только из внешней привлекательности. Она связана с твоей сущностью. С твоей душой. Ты исключительный человек.
– Я вовсе не тот образец, каким ты стараешься меня представить, Колин. Я делала вещи, которыми не могу гордиться.
– Мне было бы трудно назвать человека, который бы мог похвастаться, что всегда поступал правильно. Я сам много раз делал такое, чем не могу гордиться. Но ты, несмотря ни на что, сумела подняться и стала той, кем можно восхищаться. Это само по себе уже необычно.
Он смотрел на нее так, что у нее пересохло в горле. А его слова… Он говорил так, будто знал, что ее прошлое было далеко не безупречно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я догадываюсь, что в детстве тебе пришлось столкнуться с большими трудностями. По опыту я знаю, что трудности либо ломают человека, либо закаляют и заставляют его задуматься и принять решение изменить свою жизнь. Я совершенно убежден, что ты все преодолела и хочешь помочь таким, как Робби. Это говорит в твою пользу.
От такого точного определения ей стало немного не по себе.
– Почему ты думаешь, что у меня было трудное детство?
В ее голосе ему послышалась обида, и он ответил:
– Я не хотел тебя обидеть, Александра. У меня склонность изучать людей. Боюсь, что это связано с тем, что я был шпионом. А относительно тебя – это просто заключение, к которому я пришел в результате своих собственных наблюдений. Если я ошибся, прошу прощения.
– И что это были за наблюдения?
– Их много, и они разные. Например, твои руки говорят о том, что ты привыкла к тяжелой работе. Тот факт, что ты полна решимости помочь таким детям, как Робби, наводит меня на мысль, что твое детство было далеко не идиллическим. Когда ты упомянула о том, что твоя мать умерла, мне показалось, что ты была совсем юной, когда это случилось.
На мгновение Алекс вспомнила мать – бледную, тяжелобольную.
– Мне было восемь лет.
– Я понял, что она много для тебя значила.
– Как ты мог это понять? – нахмурилась она. – Я почти ничего о ней не говорила.
– Об этом сказали твои глаза. Я узнал этот взгляд.
– Потому что потерял свою мать, – понимающе кивнула она.
– Да. Что с тобой случилось после того, как она умерла?
Волна болезненных воспоминаний окатила ее, и хотя у нее не было желания вытаскивать на свет божий эту часть своей жизни, ей вдруг захотелось, чтобы он узнал что-нибудь из ее прошлого, по крайней мере достаточно, чтобы понять, что она говорит правду, убеждая его в том, что в ней нет ничего необычного.
– Я стала жить с тетей, сестрой моего отца. Ей не нравилась моя мать, она называла ее цыганским отродьем и не очень-то была рада, что меня ей навязали.
– А твой отец?
– Он был матросом. Он умер, когда я еще была младенцем. Я его, конечно, не помню.
– Мне очень жаль. – Он нежно сжал ее руку. – Твоя тетя, наверное, занималась твоим образованием.
– Ничего подобного. Она занималась только своим сыном Джеральдом, который был на два года старше меня. Я училась, подслушивая у дверей или прячась в кустах под окнами комнаты, где он занимался с учителем. – Она глубоко вздохнула и решила, что нет необходимости добавлять, что тетя вышвырнула ее из дома, когда ей было двенадцать, за то, что она дала в глаз Джеральду, пытавшемуся залезть ей под юбку. – Дом тети был не самым приятным местом. Так же как холодные, темные, пугающие улицы Лондона, где я оказалась. Здесь тогда и началось мое настоящее образование.
– Все это доказывает, что ты относишься к тем, кого трудности закаляют. А что стало с твоей тетей?
– Понятия не имею. С тех пор как она меня выгнала, я ее не видела и ничего о ней не слышала. Да мне это и неинтересно. Насколько я знаю, она умерла. Наверное, так оно и есть. – Она взглянула на него вызывающе. – И какой я после этого человек?
– Простая смертная. Как все мы.
Решив, что достаточно поделилась с ним своими болезненными воспоминаниями, она спросила:
– А ты? Какие ты совершил поступки, о которых сожалеешь?
Он хотел задать ей еще несколько вопросов, но понял, что ей это не понравится. Он надеялся, что она расскажет ему о своей прошлой профессии, но понимал, почему она этого не сделает. Впрочем, если он доверится ей, может быть, и она сделает то же самое. А может, никогда больше не посмотрит на него с сегодняшним восхищением.
– Ты и вправду хочешь узнать? – Он постарался, чтобы его голос был ровным и без эмоций, – То, что ты услышишь, может тебе не понравиться.
– Ты ничего не можешь сказать такого, что заставило бы меня подумать о тебе плохо.
– Смотри, пожалеешь.
– Не пожалею. Я слишком хорошо знаю, что такое стыд, сожаление, ошибки, чтобы кого-то судить. Но если ты не хочешь ничего мне рассказывать, я пойму.
От ее слов, от сострадания, которое он прочел в ее глазах, у него перехватило горло. Его рассердило то, что ей пришлось пережить боль и стыд. Ему захотелось высказать ее бессердечной тетке все, что он думает о том, как она обошлась с осиротевшей племянницей. А то, что она не стала настаивать, чтобы он раскрыл все детали его прежней жизни, заставило его рассказать ей то, чем он никогда ни с кем не делился.
– Я хочу, чтобы ты знала.
Он рассказал ей о той ночи, когда в него стреляли, о том, как он предал своего брата, и о том, как после этого они отдалились друг от друга. И о своей вине, которую он до сих пор чувствует.
Она внимательно его выслушала, а потом сказала:
– Но ведь вы помирились.
– Мне повезло, что он меня простил.
– Твой брат, несомненно, чувствует вину за то, что в тебя стреляли.
– Это случилось исключительно по моей вине. Нейтан никогда не давал мне повода не доверять ему, а я…
– Почему?
– Я провел бесконечное множество часов, задавая себе этот вопрос. Мне стыдно признаться, что я немного ему завидовал. На нем не было такой ответственности, как на мне. Он был свободен, а я не мог быть таким. – Он покачал головой и нахмурился. – Я не хочу, чтобы ты думала, что я пренебрегаю обязанностями, наложенными на меня титулом, и отношусь к ним несерьезно. Это не так. Очень много людей зарабатывает на жизнь, работая на землях нашей семьи. И это ответственность, от которой я никогда не откажусь. Но я также не стану отрицать, что были времена, особенно в молодые годы, когда я многое отдал бы за то, чтобы быть младшим братом. – Он посмотрел на нее таким же вызывающим взглядом, как и она чуть ранее. – Что я за человек после этого?
– Простой смертный.
– Я попал в собственную ловушку, – усмехнулся он. Поколебавшись, он решил выложить все свои карты: – Но были и другие поступки, о которых я никому не говорил.
Она сжала его руку и тихо сказала:
– Тебе не обязательно мне о них рассказывать, Колин.
Но ему вдруг захотелось. По одной-единственной причине – он хотел, чтобы у них не было секретов друг от друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73