Она держала в руках его рисунок и с удивлением смотрела на него своими огромными глазами. Дэнфорт, который, кажется, ухмылялся, сидел у ее ног – вернее, на ее ноге, чтобы лишить ее возможности сдвинуться с места. Мэтью подумал, что Дэнфорт еще и чертовски умная собака.
Она испуганно оглянулась через плечо и обвела кончиком языка пересохшие губы, отчего Мэтью пришлось стиснуть зубы.
– Лорд Лэнгстон… что вы здесь делаете?
Мэтью не нравилось, что она настойчиво обращалась к нему в соответствии с титулом. Ему хотелось слышать, как она произносит его имя, видеть, как складываются ее губы, выговаривая каждый его слог. Но хотя он просил ее называть его по имени, она упорно именовала его согласно титулу.
– Не знаю, какой дьявол вселился в этого Дэнфорта, – сказал Мэтью, покачав головой, – но он схватил с письменного стола свое изображение и, прежде чем я успел остановить его, вбежал в вашу спальню. Как вам известно, он большой умелец открывать двери.
– Это я знаю, – сказала она, снова оглянувшись через плечо на гардероб. Судя по всему, она нервничала. Была взволнованна. Его появление явно смутило ее. Тем лучше. Почему он один должен страдать?
– Хочу извиниться за поведение Дэнфорта.
– Не стоит извиняться, – сказала она и протянула ему рисунок.
Но он не взял его.
– Спасибо, но, мне кажется, у него была причина принести его к вам. Полагаю, он хочет, чтобы вы написали что-нибудь на обратной стороне, как сделали это на другом рисунке. – Понизив голос до заговорщического шепота, он добавил: – По-моему, Дэнфорт немного обижен, что вы не подписали рисунок. Он сам мне это сказал.
У нее дрогнули губы, и она взглянула на собаку:
– Это правда, Дэнфорт?
Дэнфорт с обожанием взглянул на нее и жалобно поскулил. Ну что за умник этот пес! К тому же талантливый актер – будь он человеком, ему бы самое место на театральных подмостках.
– Извини за недосмотр, я сию же минуту все исправлю, – сказала она.
Мэтью увидел, как она вытащила ногу из-под Дэнфорта и подошла к секретеру. Чтобы не глазеть на нее, пока она пишет, он окинул взглядом комнату, заметив стопку книг на прикроватном столике. В изножье кровати аккуратно лежало ее платье, на туалетном столике – щетка для волос и расческа.
И вдруг Мэтью удивленно вытаращил глаза. Уж не привиделось ли это ему? Но нет, из-под прикроватной дверцы шкафа виднелась пара мужских сапог. А это могло означать одно…
В гардеробе прячется мужчина!
Мужчина, о присутствии которого в комнате, судя по волнению и взглядам через плечо, Сара отлично знала. И поскольку она не была испугана, его присутствие было Саре явно приятно.
Он испытал одновременно гнев, шок, возмущение, ревность и – черт возьми! – обиду. Он был в ярости.
Сначала он хотел подойти к гардеробу, распахнуть дверцы и вытащить оттуда сукина сына, который там прячется. Но это могло подождать. Вместо этого он не спеша, размеренным шагом подошел к секретеру. Остановившись напротив Сары, он уперся обеими руками в отполированную поверхность стола и наклонился к ней:
– Сара?
– Да, милорд? – отозвалась Сара, делавшая надпись на рисунке.
– Что вы делали, когда в комнату вбежал Дэнфорт?
Она бросила взгляд на гардероб и покраснела. У нее был такой вид, как будто слово «виновна» было выжжено у нес на лбу.
– Ничего.
– Ничего? Будет вам, Сара. Должно быть, вы все-таки что-то делали.
– Нет. Я просто сидела у огня.
Не дав воли гневу и обиде, он серьезно взглянул на нее.
– Вы не умеете лгать, – сказал он, гордясь тем, как спокойно он это произносит.
Она вздернула подбородок. Глаза ее возмущенно сверкнули.
– Я никогда не претендовала на то, чтобы стать лгуньей. Нет у меня такой привычки. Я просто сидела у огня.
Видит Бог, если бы он не был так зол, то поаплодировал бы ей за присутствие духа. Но он выпрямился и, не говоря ни слова, направился к гардеробу. Он понял, что ей стало ясно, куда он направляется, потому что она тихо охнула и поспешила за ним следом:
– Лорд Лэнгстон, что вы делаете? Он не мог говорить, поскольку от ярости утратил дар речи. Еще никогда в жизни не испытывал он такой ярости по отношению к другому человеку, какую испытывал в тот момент к этому трусу, прячущемуся в гардеробе. К проклятому мерзавцу, которого она явно пригласила к себе в спальню. К человеку, который, несомненно, осмеливался прикасаться к ней. Целовать ее.
«Точно так же, как это осмелился сделать ты, – ехидно согласился с ним внутренний голос. – В таком случае чем ты отличаешься от этого сукина сына, который прячется в гардеробе?»
Он стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости, и протянул руку к бронзовой ручке дверцы.
– Остановитесь! – сказала она за его спиной. – Прошу вас…
Не дав ей договорить, он с такой силой распахнул дверцы гардероба, что сорвал одну из них с петли. Готовый с первого удара отправить мерзавца в нокаут, Мэтью схватил мужчину за галстук и вытащил из шкафа.
И уставился в свои собственные глаза.
Вернее, в изображенные углем его глаза, а также нос, рот и челюсть, которые не принадлежали ему, но были почему-то знакомы. Все это было нарисовано на комковатой голове. На которой не было волос. И ушей.
Он замер на месте. На лице жили только глаза, лихорадочно осматривающие то непонятное, что он держал в руках. Судя по всему, перед ним была точная копия мужчины в натуральную величину. Мужчины, на котором была надета… его сорочка? Мужчины, у которого не было рук, одна нога была значительно толще другой и который, видимо, испытывал невероятно сильную эрекцию.
Мэтью опустил кулак и повернулся к Саре, которая стояла в нескольких футах от него, прижав к щекам ладони, и смотрела на него округлившимися глазами с выражением смертельного ужаса на лице.
– Что, черт возьми, все это означает? – спросил он, так сильно тряхнув чучело, что комковатая голова скатилась с плеч и упала на пол.
Сара немедленно наклонилась, подняла ее и покровительственно прижала к груди. Уставившиеся на Мэтью его собственные глаза выглядели так натурально, что он даже потрогал свою голову, чтобы убедиться, что она все еще на плечах. Встретившись взглядом с Сарой, он заметил, что она страшно рассержена.
– Полюбуйтесь, что вы наделали! – возмущенно сказала она. – Вы хоть понимаете, сколько времени я потратила, чтобы голова была пришита прямо?
Он в замешательстве долго смотрел на нее, потом сказал:
– Я понятия не имею, сколько вам потребовалось времени, но, очевидно, вам его не хватило. А теперь ответьте на мой вопрос: что, черт возьми, происходит? И зачем здесь находится эта мерзкая штука? – Он снова встряхнул безголовое чучело. – Откуда она взялась, почему на ней моя сорочка и почему на этой комковатой голове нарисованы мои глаза?
Она приподняла брови:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Она испуганно оглянулась через плечо и обвела кончиком языка пересохшие губы, отчего Мэтью пришлось стиснуть зубы.
– Лорд Лэнгстон… что вы здесь делаете?
Мэтью не нравилось, что она настойчиво обращалась к нему в соответствии с титулом. Ему хотелось слышать, как она произносит его имя, видеть, как складываются ее губы, выговаривая каждый его слог. Но хотя он просил ее называть его по имени, она упорно именовала его согласно титулу.
– Не знаю, какой дьявол вселился в этого Дэнфорта, – сказал Мэтью, покачав головой, – но он схватил с письменного стола свое изображение и, прежде чем я успел остановить его, вбежал в вашу спальню. Как вам известно, он большой умелец открывать двери.
– Это я знаю, – сказала она, снова оглянувшись через плечо на гардероб. Судя по всему, она нервничала. Была взволнованна. Его появление явно смутило ее. Тем лучше. Почему он один должен страдать?
– Хочу извиниться за поведение Дэнфорта.
– Не стоит извиняться, – сказала она и протянула ему рисунок.
Но он не взял его.
– Спасибо, но, мне кажется, у него была причина принести его к вам. Полагаю, он хочет, чтобы вы написали что-нибудь на обратной стороне, как сделали это на другом рисунке. – Понизив голос до заговорщического шепота, он добавил: – По-моему, Дэнфорт немного обижен, что вы не подписали рисунок. Он сам мне это сказал.
У нее дрогнули губы, и она взглянула на собаку:
– Это правда, Дэнфорт?
Дэнфорт с обожанием взглянул на нее и жалобно поскулил. Ну что за умник этот пес! К тому же талантливый актер – будь он человеком, ему бы самое место на театральных подмостках.
– Извини за недосмотр, я сию же минуту все исправлю, – сказала она.
Мэтью увидел, как она вытащила ногу из-под Дэнфорта и подошла к секретеру. Чтобы не глазеть на нее, пока она пишет, он окинул взглядом комнату, заметив стопку книг на прикроватном столике. В изножье кровати аккуратно лежало ее платье, на туалетном столике – щетка для волос и расческа.
И вдруг Мэтью удивленно вытаращил глаза. Уж не привиделось ли это ему? Но нет, из-под прикроватной дверцы шкафа виднелась пара мужских сапог. А это могло означать одно…
В гардеробе прячется мужчина!
Мужчина, о присутствии которого в комнате, судя по волнению и взглядам через плечо, Сара отлично знала. И поскольку она не была испугана, его присутствие было Саре явно приятно.
Он испытал одновременно гнев, шок, возмущение, ревность и – черт возьми! – обиду. Он был в ярости.
Сначала он хотел подойти к гардеробу, распахнуть дверцы и вытащить оттуда сукина сына, который там прячется. Но это могло подождать. Вместо этого он не спеша, размеренным шагом подошел к секретеру. Остановившись напротив Сары, он уперся обеими руками в отполированную поверхность стола и наклонился к ней:
– Сара?
– Да, милорд? – отозвалась Сара, делавшая надпись на рисунке.
– Что вы делали, когда в комнату вбежал Дэнфорт?
Она бросила взгляд на гардероб и покраснела. У нее был такой вид, как будто слово «виновна» было выжжено у нес на лбу.
– Ничего.
– Ничего? Будет вам, Сара. Должно быть, вы все-таки что-то делали.
– Нет. Я просто сидела у огня.
Не дав воли гневу и обиде, он серьезно взглянул на нее.
– Вы не умеете лгать, – сказал он, гордясь тем, как спокойно он это произносит.
Она вздернула подбородок. Глаза ее возмущенно сверкнули.
– Я никогда не претендовала на то, чтобы стать лгуньей. Нет у меня такой привычки. Я просто сидела у огня.
Видит Бог, если бы он не был так зол, то поаплодировал бы ей за присутствие духа. Но он выпрямился и, не говоря ни слова, направился к гардеробу. Он понял, что ей стало ясно, куда он направляется, потому что она тихо охнула и поспешила за ним следом:
– Лорд Лэнгстон, что вы делаете? Он не мог говорить, поскольку от ярости утратил дар речи. Еще никогда в жизни не испытывал он такой ярости по отношению к другому человеку, какую испытывал в тот момент к этому трусу, прячущемуся в гардеробе. К проклятому мерзавцу, которого она явно пригласила к себе в спальню. К человеку, который, несомненно, осмеливался прикасаться к ней. Целовать ее.
«Точно так же, как это осмелился сделать ты, – ехидно согласился с ним внутренний голос. – В таком случае чем ты отличаешься от этого сукина сына, который прячется в гардеробе?»
Он стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости, и протянул руку к бронзовой ручке дверцы.
– Остановитесь! – сказала она за его спиной. – Прошу вас…
Не дав ей договорить, он с такой силой распахнул дверцы гардероба, что сорвал одну из них с петли. Готовый с первого удара отправить мерзавца в нокаут, Мэтью схватил мужчину за галстук и вытащил из шкафа.
И уставился в свои собственные глаза.
Вернее, в изображенные углем его глаза, а также нос, рот и челюсть, которые не принадлежали ему, но были почему-то знакомы. Все это было нарисовано на комковатой голове. На которой не было волос. И ушей.
Он замер на месте. На лице жили только глаза, лихорадочно осматривающие то непонятное, что он держал в руках. Судя по всему, перед ним была точная копия мужчины в натуральную величину. Мужчины, на котором была надета… его сорочка? Мужчины, у которого не было рук, одна нога была значительно толще другой и который, видимо, испытывал невероятно сильную эрекцию.
Мэтью опустил кулак и повернулся к Саре, которая стояла в нескольких футах от него, прижав к щекам ладони, и смотрела на него округлившимися глазами с выражением смертельного ужаса на лице.
– Что, черт возьми, все это означает? – спросил он, так сильно тряхнув чучело, что комковатая голова скатилась с плеч и упала на пол.
Сара немедленно наклонилась, подняла ее и покровительственно прижала к груди. Уставившиеся на Мэтью его собственные глаза выглядели так натурально, что он даже потрогал свою голову, чтобы убедиться, что она все еще на плечах. Встретившись взглядом с Сарой, он заметил, что она страшно рассержена.
– Полюбуйтесь, что вы наделали! – возмущенно сказала она. – Вы хоть понимаете, сколько времени я потратила, чтобы голова была пришита прямо?
Он в замешательстве долго смотрел на нее, потом сказал:
– Я понятия не имею, сколько вам потребовалось времени, но, очевидно, вам его не хватило. А теперь ответьте на мой вопрос: что, черт возьми, происходит? И зачем здесь находится эта мерзкая штука? – Он снова встряхнул безголовое чучело. – Откуда она взялась, почему на ней моя сорочка и почему на этой комковатой голове нарисованы мои глаза?
Она приподняла брови:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79