Я сказала, что предпочитаю скамейку под дубом с другой стороны лужайки.
Мы с Робертом много говорили о прошлом, вспоминая случаи, которые, как мне казалось, я уже забыла, смеялись, давая волю чувству радостного удовлетворения тем, что он в безопасности дома и мы можем быть вместе, как встарь.
Теперь я ждала каждый новый день. Я обнаружила, что Маркус больше не занимает мои мысли.
Только иногда меня охватывали воспоминания, принося боль разочарования, унижения и тоску.
Меня тревожило, что полное выздоровление Роберта могло скорее всего повлечь за собой его возвращение на фронт. Но я научилась жить сегодняшним днем, что было нелегко, но, как я поняла, разумно. Во время войны возникает чувство фатальности. По поведению Роберта я догадывалась, что ему знакомо искусство жить настоящим, а беседуя с ним о полях сражения Франции и Бельгии, я убедилась в этом.
Итак… мне было хорошо в эти дни с Робертом.
Он немного изменился. То, что ему довелось пережить, изменило бы любого. Он стал серьезнее, в нем появилась некая настойчивость — непривычное слово для характеристики Роберта. Я имею в виду, что почувствовала в нем твердую решимость наслаждаться моментом.
Он так живо рассказывал обо всем, что я словно слышала оружейные выстрелы, видела рвущиеся вокруг него снаряды. У меня возникало чувство клаустрофобии от окопов… чувство ужаса, когда ты идешь в атаку…
— В каком-то смысле мне повезло, — сказал Роберт. — Большая часть моей работы связана с азбукой Морзе. По какой-то счастливой случайности я мог принимать и передавать сообщения значительно быстрее большинства. Я нашел некий удачный прием… связывать точки и тире с определенными буквами. Я не буду пытаться дать этому объяснение, потому что оно показалось бы совершенно безумным. Но все решили, что я гений в Морзе.
И моя задача заключалась в том, чтобы сопровождать механика, который устанавливал передатчики. Потом я изучал в бинокль местность, обнаруживал, где сосредоточены силы противника… или где установлены орудия… и посылал донесение своим. Все это довольно несложно. Всю тяжелую работу делал Джим, мой механик.
— Ты, как всегда, наговариваешь на себя, Роберт.
— В самом деле, это пустяки, Люсинда. Совсем нетрудно. Мне просто повезло… что я случайно нашел это правило.
— Ты очень умен и придумал его.
— Я его не придумывал. Оно возникло само собой. Поэтому я находился на передовой, когда меня ранили. Все обстояло не так уж плохо. Я смог дождаться, когда наши войска перешли в наступление, и тогда меня отправили в тыл. Потом домой.
Твой дядя Джеральд навестил меня в госпитале.
Он сказал, что не видит препятствий для моего переезда в Марчлэндз. Для меня, Люсинда, это было похоже на приглашение в рай.
— О… не говори так.
— Рай на земле, — поправился он.
— Роберт, как твоя нога?
— Лучше. Хотя, думаю, я никогда уже не буду бегать так быстро, как раньше.
— Значит… ты не вернешься на фронт?
— Во всяком случае, не сейчас.
— Не возвращайся никогда, Роберт. Я просто не смогу вынести этого. Ты так много рассказал мне.
Ты заставил меня увидеть все это. Я буду молиться, чтобы рана на твоей ноге заживала… но медленно и нога полностью пришла в норму, только когда эта проклятая война уже кончится.
Пришло известие, вызвавшее в госпитале переполох: Роберт получил Боевой Крест. Больше всех изумился сам Роберт. Он показал маме письмо, и она сразу позвала меня.
— Только послушай! — воскликнула она. — Роберт — герой. Он получил Боевой Крест.
— Вот это да! — Он находился на нейтральной полосе и посылал донесения о местонахождении противника.
Он был ранен и мог вернуться в часть, но не сделал этого. Роберт остался на посту, продолжая посылать донесения, и благодаря ему, орудия, которые неизбежно уничтожил бы противник, были спасены. Я изложила тебе суть дела. Роберт награждается за мужество.
Я обняла Роберта, поцеловала и заплакала.
— Мне просто ничего другого не оставалось, — сказал Роберт, — Я только продолжал свою работу… вот и все.
— Роберт, прекрати! — скомандовала я. — Ты вел себя замечательно! Ты герой! Ты отправишься в Букингемский дворец, и сам король прикрепит к твоему мундиру орден.
Весь госпиталь праздновал это событие. Роберт был смущен.
— Слишком много шума, — говорил он. — Наверное, это ошибка. В самом деле, я просто посылал донесения…
— И спасал орудия! — воскликнула я. — Перестань, Роберт! Ты герой, и уж мы проследим, чтобы об этом узнали все.
Мне кажется, что его больше радовал наш восторг, чем сама награда. В Марчлэндз прибыли необычайно воодушевленные тетя Белинда с Аннабелиндой.
— Разве не замечательно? Только представить себе, Роберт… — кричала Аннабелинда.
Тетя Белинда сказала:
— Мы пойдем в Букингемский дворец по случаю награждения Роберта. Мы так гордимся им!
— Рада это слышать.
— Ты выглядишь лучше, Люсинда, — промолвила Аннабелинда.
— Спасибо.
— Мне надо о многом тебе рассказать. Нам предстоит длинный разговор… наедине.
Тетя Белинда суетилась вокруг Роберта. Она хотела знать, как его здоровье. Она так обрадовалась, услышав, что он едет в Марчлэндз.
— Я сказала Роберту: «Милая Люси лучше, чем кто-либо, приглядит за тобой. И там будет Люсинда. Вы всегда так дружили». Как замечательно побывать во дворце!
— Не ждите чего-то слишком грандиозного, — сказал Роберт. — Там будет много других награжденных.
— Не притворяйся, что не находишь все это замечательным, Роберт, дорогой. Я так горжусь тобой! Мой малыш Роберт… герой!
— О, мама, пожалуйста…
— Он точная копия своего отца, — сказала тетя Белинда. — Они не умеют показать себя. Ты герой, дорогой. Не забывай, что ты спас орудия. Скоро об этом узнают все.
Роберт принял покорный вид, и мы с ним обменялись улыбками.
Мне тоже хотелось бы пойти с ним во дворец, но, конечно, слишком много людей не могли отправиться туда, а его ближайшими родственниками были дядя Роберт, тетя Белинда и Аннабелинда.
В тот же день состоялся наш разговор с Аннабелиндой. Уже наступил вечер. Аннабелинда всегда любила поболтать перед сном.
Она пришла ко мне в комнату и присела на кровать.
— У меня новость, — промолвила она. — Ты узнаешь ее первая.
— В чем она заключается? — сказала я.
— Я выхожу замуж. Я помолвлена… пока еще неофициально. Должна состояться настоящая помолвка, так хочет его семья, ты понимаешь.
— Помолвлена? — сказала я.
Аннабелинда потупила глаза, словно боясь взглянуть на меня.
— С Маркусом, — сказала она.
— О… поздравляю.
— Спасибо. Об этом еще никто не знает, но тебе я не могла не сообщить. Кроме того, я хотела это сделать сама. Его семья… ты себе не представляешь. Их дом, тот, где живут его родители, похож на замок. Когда мы поженимся, то обоснуемся в поместье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Мы с Робертом много говорили о прошлом, вспоминая случаи, которые, как мне казалось, я уже забыла, смеялись, давая волю чувству радостного удовлетворения тем, что он в безопасности дома и мы можем быть вместе, как встарь.
Теперь я ждала каждый новый день. Я обнаружила, что Маркус больше не занимает мои мысли.
Только иногда меня охватывали воспоминания, принося боль разочарования, унижения и тоску.
Меня тревожило, что полное выздоровление Роберта могло скорее всего повлечь за собой его возвращение на фронт. Но я научилась жить сегодняшним днем, что было нелегко, но, как я поняла, разумно. Во время войны возникает чувство фатальности. По поведению Роберта я догадывалась, что ему знакомо искусство жить настоящим, а беседуя с ним о полях сражения Франции и Бельгии, я убедилась в этом.
Итак… мне было хорошо в эти дни с Робертом.
Он немного изменился. То, что ему довелось пережить, изменило бы любого. Он стал серьезнее, в нем появилась некая настойчивость — непривычное слово для характеристики Роберта. Я имею в виду, что почувствовала в нем твердую решимость наслаждаться моментом.
Он так живо рассказывал обо всем, что я словно слышала оружейные выстрелы, видела рвущиеся вокруг него снаряды. У меня возникало чувство клаустрофобии от окопов… чувство ужаса, когда ты идешь в атаку…
— В каком-то смысле мне повезло, — сказал Роберт. — Большая часть моей работы связана с азбукой Морзе. По какой-то счастливой случайности я мог принимать и передавать сообщения значительно быстрее большинства. Я нашел некий удачный прием… связывать точки и тире с определенными буквами. Я не буду пытаться дать этому объяснение, потому что оно показалось бы совершенно безумным. Но все решили, что я гений в Морзе.
И моя задача заключалась в том, чтобы сопровождать механика, который устанавливал передатчики. Потом я изучал в бинокль местность, обнаруживал, где сосредоточены силы противника… или где установлены орудия… и посылал донесение своим. Все это довольно несложно. Всю тяжелую работу делал Джим, мой механик.
— Ты, как всегда, наговариваешь на себя, Роберт.
— В самом деле, это пустяки, Люсинда. Совсем нетрудно. Мне просто повезло… что я случайно нашел это правило.
— Ты очень умен и придумал его.
— Я его не придумывал. Оно возникло само собой. Поэтому я находился на передовой, когда меня ранили. Все обстояло не так уж плохо. Я смог дождаться, когда наши войска перешли в наступление, и тогда меня отправили в тыл. Потом домой.
Твой дядя Джеральд навестил меня в госпитале.
Он сказал, что не видит препятствий для моего переезда в Марчлэндз. Для меня, Люсинда, это было похоже на приглашение в рай.
— О… не говори так.
— Рай на земле, — поправился он.
— Роберт, как твоя нога?
— Лучше. Хотя, думаю, я никогда уже не буду бегать так быстро, как раньше.
— Значит… ты не вернешься на фронт?
— Во всяком случае, не сейчас.
— Не возвращайся никогда, Роберт. Я просто не смогу вынести этого. Ты так много рассказал мне.
Ты заставил меня увидеть все это. Я буду молиться, чтобы рана на твоей ноге заживала… но медленно и нога полностью пришла в норму, только когда эта проклятая война уже кончится.
Пришло известие, вызвавшее в госпитале переполох: Роберт получил Боевой Крест. Больше всех изумился сам Роберт. Он показал маме письмо, и она сразу позвала меня.
— Только послушай! — воскликнула она. — Роберт — герой. Он получил Боевой Крест.
— Вот это да! — Он находился на нейтральной полосе и посылал донесения о местонахождении противника.
Он был ранен и мог вернуться в часть, но не сделал этого. Роберт остался на посту, продолжая посылать донесения, и благодаря ему, орудия, которые неизбежно уничтожил бы противник, были спасены. Я изложила тебе суть дела. Роберт награждается за мужество.
Я обняла Роберта, поцеловала и заплакала.
— Мне просто ничего другого не оставалось, — сказал Роберт, — Я только продолжал свою работу… вот и все.
— Роберт, прекрати! — скомандовала я. — Ты вел себя замечательно! Ты герой! Ты отправишься в Букингемский дворец, и сам король прикрепит к твоему мундиру орден.
Весь госпиталь праздновал это событие. Роберт был смущен.
— Слишком много шума, — говорил он. — Наверное, это ошибка. В самом деле, я просто посылал донесения…
— И спасал орудия! — воскликнула я. — Перестань, Роберт! Ты герой, и уж мы проследим, чтобы об этом узнали все.
Мне кажется, что его больше радовал наш восторг, чем сама награда. В Марчлэндз прибыли необычайно воодушевленные тетя Белинда с Аннабелиндой.
— Разве не замечательно? Только представить себе, Роберт… — кричала Аннабелинда.
Тетя Белинда сказала:
— Мы пойдем в Букингемский дворец по случаю награждения Роберта. Мы так гордимся им!
— Рада это слышать.
— Ты выглядишь лучше, Люсинда, — промолвила Аннабелинда.
— Спасибо.
— Мне надо о многом тебе рассказать. Нам предстоит длинный разговор… наедине.
Тетя Белинда суетилась вокруг Роберта. Она хотела знать, как его здоровье. Она так обрадовалась, услышав, что он едет в Марчлэндз.
— Я сказала Роберту: «Милая Люси лучше, чем кто-либо, приглядит за тобой. И там будет Люсинда. Вы всегда так дружили». Как замечательно побывать во дворце!
— Не ждите чего-то слишком грандиозного, — сказал Роберт. — Там будет много других награжденных.
— Не притворяйся, что не находишь все это замечательным, Роберт, дорогой. Я так горжусь тобой! Мой малыш Роберт… герой!
— О, мама, пожалуйста…
— Он точная копия своего отца, — сказала тетя Белинда. — Они не умеют показать себя. Ты герой, дорогой. Не забывай, что ты спас орудия. Скоро об этом узнают все.
Роберт принял покорный вид, и мы с ним обменялись улыбками.
Мне тоже хотелось бы пойти с ним во дворец, но, конечно, слишком много людей не могли отправиться туда, а его ближайшими родственниками были дядя Роберт, тетя Белинда и Аннабелинда.
В тот же день состоялся наш разговор с Аннабелиндой. Уже наступил вечер. Аннабелинда всегда любила поболтать перед сном.
Она пришла ко мне в комнату и присела на кровать.
— У меня новость, — промолвила она. — Ты узнаешь ее первая.
— В чем она заключается? — сказала я.
— Я выхожу замуж. Я помолвлена… пока еще неофициально. Должна состояться настоящая помолвка, так хочет его семья, ты понимаешь.
— Помолвлена? — сказала я.
Аннабелинда потупила глаза, словно боясь взглянуть на меня.
— С Маркусом, — сказала она.
— О… поздравляю.
— Спасибо. Об этом еще никто не знает, но тебе я не могла не сообщить. Кроме того, я хотела это сделать сама. Его семья… ты себе не представляешь. Их дом, тот, где живут его родители, похож на замок. Когда мы поженимся, то обоснуемся в поместье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66