По крайней мере, твой отчим считает, что следует предпринять определенные шаги.
— Мой отчим! При чем здесь он?
— Видишь ли, формально твоим опекуном является он.
— Вовсе нет. Меня опекаете вы. Я всегда буду с вами.
Меня начала охватывать тревога. Бабушка заметила это и попыталась успокоить меня.
— Нужно смотреть на вещи трезво, Ребекка — сказала она. — Твой отчим собирается жениться.
— Жениться!
— Прошло шесть лет с тех пор, как умерла твоя мама. Мужчина в его положении должен иметь жену.
— Так поэтому он и женится?
Бабушка пожала плечами;
— Я полагаю, что эта женщина ему очень нравится.
— Это вполне естественно, Ребекка. Думаю, твоя покойная мать пожелала бы ему удачи. Они очень любили друг друга.
— И поэтому он опять собирается жениться!
— Видимо, ему очень одиноко. Ему нужна жена, семья. Он — восходящая звезда политики. Мужчине в его положении просто необходимо быть женатым. Я знаю, как долго он был безутешен. Надеюсь, ему повезло и он вновь сумеет обрести счастье.
— Но причем здесь я?
— Он хочет, чтобы ты переехала и жила в его доме, ты и Белинда.
— А Люси?
— Она, наверное, останется здесь. Не беспокойся за нее. Мы о ней позаботимся.
— Но я пообещала… — запнувшись, я продолжила:
— Я поклялась заботиться о ней всю жизнь.
— Мы понимаем твои чувства. Думаю, следует подождать развития событий. Скоро Бенедикт приедет сюда.
— Я никогда не брошу Люси.
— Лучше всего подождать.
— На ком он хочет жениться?
— Он не сообщил. Должно быть, на ком-то, с кем познакомился в Лондоне или в Мэйнорли. В своей деятельности ему приходится встречаться с множеством весьма достойных людей.
— Мы можем быть уверены, что она достойная женщина.
— Не будь так строга к отчиму, Ребекка. Я надеюсь, и ему доведется испытать счастье.
Ввиду предстоящего приезда Бенедикта в доме царило некоторое замешательство.
Дедушка заметил:
— Наверное, он несколько расстроен тем, что Дизраэли так долго остается у власти. Должно быть, уже лет пять. Но популярность Гладстона растет.
Вероятно, через год-другой у нас будет новое правительство и это не будет правительство Дизраэли.
— Вот что самое плохое в политике, — ответила бабушка. — Слишком многое в ней зависит от везения, от того, кто уходит и кто появляется. Годы проходят в ожидании, пока человек состарится. А ведь это может значить, что самым многообещающим политикам так и не удастся проявить себя. Но я уверена: если либералы победят, Бенедикт получит пост, по крайней мере, заместителя министра — для начала. В нем есть напористость, и совершенно очевидно, что он — незаурядный человек. Он из тех, кто сумеет укрепить позиции своей партии.
— М-да, — с сомнением протянул дедушка.
— Я понимаю, о чем ты вспомнил… это дело со смертью его первой жены.
Теперь они свободно разговаривали в моем Присутствии. Это означало, что меня признали взрослой. В семье не было секретом, что Бенедикт до брака с моей матерью был женат на Лиззи Морли и через нее получил золотой рудник, заложивший основу его огромного состояния, что эта Лиззи скоропостижно скончалась при загадочных обстоятельствах, хотя потом выяснилось, что она страдала от заболевания, вызывавшего мучительные боли и означавшего неизбежную смерть, поэтому, в конце концов, решилась лишить себя жизни.) В итоге, все благополучно разрешилось, но подобные события обычно создают вокруг человека некий неприятный ореол. Люди забывают о твердо установленных фактах, зато помнят, что в случившемся что-то было неладно.
— Что ж, — сказал дедушка, — возможно, причина в этом.
— Ему будет полезно иметь нормальную семью, — добавила бабушка.
— Боюсь, что он никогда не сможет позабыть Анжелет. С самого начала, когда он приехал сюда совсем еще юношей, я понял, что между ними возникло какое-то особое чувство.
Голос дедушки задрожал, и бабушка поспешно сменила тему разговора.
— Ладно, поживем — увидим, — быстро сказала она. — Я уверена, что все обернется к лучшему.
Я подумала: «К лучшему ли? Он собирается снова жениться, потому что женитьба поможет его политической карьере. По той же причине мы с Белиндой должны изображать его семью. Он всегда руководствуется собственными мотивами. Лиззи принесла ему золотой рудник, моя мама принесла ему любовь, а эта новая женщина и мы с Белиндой будем изображать счастливое семейство, потому что это понравится избирателям».
Я была уверена в одном: никто не сумеет разделить меня и Люси.
Как обычно накануне его приезда, я мысленно представляла человека самонадеянного, властного, понимающего, что я не люблю его, и оттого презирающего меня — ведь он настолько замечателен, что всякий, отказывающийся признать это, несомненно, является дураком. Когда он приезжал, реальная картина всегда отличалась от придуманной мною, и это приводило меня в легкое замешательство.
Мой отчим приехал во второй половине дня и почти немедленно уединился с бабушкой и дедушкой для разговора.
Потом ко мне в комнату зашла бабушка.
— Бенедикт хочет поговорить с тобой, — сказала она, — Мне кажется, он действительно хочет сделать все наилучшим образом.
— Наилучшим для него, — уточнила я.
— Наилучшим для всех, кого это касается, — поправила она меня. — Впрочем, пусть он объяснит все сам.
Я спустилась в малую гостиную. Бенедикт встал л взял меня за руки.
— Как же ты выросла, Ребекка!
Интересно, а чего он ожидал? Что я всю жизнь останусь младенцем?
— Проходи, садись. Я хочу поговорить с тобой.
— Да, мне сообщили об этом. Полагаю, мне следует поздравить вас с предстоящим бракосочетанием.
Нахмурившись, он внимательно посмотрел на меня и ответил:
— Да. В следующем месяце я женюсь.
Он вдруг повернулся ко мне, и впервые в жизни я почувствовала к нему жалость. Его губы слегка задрожали, и он сказал изменившимся голосом:
— Уже почти шесть лет, Ребекка. Я постоянно думаю о ней. Но нельзя жить только прошлым. Ты знаешь, кем она была для меня, и я уверен, она согласилась бы с тем, что я должен поступить именно так. Нам нужно продолжать жить, в том числе и тебе. Я понимаю твои чувства. Мне известно, как складывались ваши отношения. Она часто рассказывала мне об этом. Я присутствовал при твоем рождении. Я мог бы любить тебя как свое родное дитя, если бы ты позволила мне это. Но ты ведь так и не позволила, верно? Ты отвергала меня. Я не упрекаю тебя. Мне это так понятно. По правде говоря, я уверен, что на твоем месте чувствовал бы то же самое. Видишь ли, мы оба с тобой любили ее… безгранично.
Мне трудно было поверить в то, что эти слова произносит Великий Бенедикт. Они глубоко тронули меня, но даже выслушав его, я никак не могла избавиться от предубежденности, внушая себе, что он говорит неискренне. Он действительно любил ее, но по-своему, эгоистично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— Мой отчим! При чем здесь он?
— Видишь ли, формально твоим опекуном является он.
— Вовсе нет. Меня опекаете вы. Я всегда буду с вами.
Меня начала охватывать тревога. Бабушка заметила это и попыталась успокоить меня.
— Нужно смотреть на вещи трезво, Ребекка — сказала она. — Твой отчим собирается жениться.
— Жениться!
— Прошло шесть лет с тех пор, как умерла твоя мама. Мужчина в его положении должен иметь жену.
— Так поэтому он и женится?
Бабушка пожала плечами;
— Я полагаю, что эта женщина ему очень нравится.
— Это вполне естественно, Ребекка. Думаю, твоя покойная мать пожелала бы ему удачи. Они очень любили друг друга.
— И поэтому он опять собирается жениться!
— Видимо, ему очень одиноко. Ему нужна жена, семья. Он — восходящая звезда политики. Мужчине в его положении просто необходимо быть женатым. Я знаю, как долго он был безутешен. Надеюсь, ему повезло и он вновь сумеет обрести счастье.
— Но причем здесь я?
— Он хочет, чтобы ты переехала и жила в его доме, ты и Белинда.
— А Люси?
— Она, наверное, останется здесь. Не беспокойся за нее. Мы о ней позаботимся.
— Но я пообещала… — запнувшись, я продолжила:
— Я поклялась заботиться о ней всю жизнь.
— Мы понимаем твои чувства. Думаю, следует подождать развития событий. Скоро Бенедикт приедет сюда.
— Я никогда не брошу Люси.
— Лучше всего подождать.
— На ком он хочет жениться?
— Он не сообщил. Должно быть, на ком-то, с кем познакомился в Лондоне или в Мэйнорли. В своей деятельности ему приходится встречаться с множеством весьма достойных людей.
— Мы можем быть уверены, что она достойная женщина.
— Не будь так строга к отчиму, Ребекка. Я надеюсь, и ему доведется испытать счастье.
Ввиду предстоящего приезда Бенедикта в доме царило некоторое замешательство.
Дедушка заметил:
— Наверное, он несколько расстроен тем, что Дизраэли так долго остается у власти. Должно быть, уже лет пять. Но популярность Гладстона растет.
Вероятно, через год-другой у нас будет новое правительство и это не будет правительство Дизраэли.
— Вот что самое плохое в политике, — ответила бабушка. — Слишком многое в ней зависит от везения, от того, кто уходит и кто появляется. Годы проходят в ожидании, пока человек состарится. А ведь это может значить, что самым многообещающим политикам так и не удастся проявить себя. Но я уверена: если либералы победят, Бенедикт получит пост, по крайней мере, заместителя министра — для начала. В нем есть напористость, и совершенно очевидно, что он — незаурядный человек. Он из тех, кто сумеет укрепить позиции своей партии.
— М-да, — с сомнением протянул дедушка.
— Я понимаю, о чем ты вспомнил… это дело со смертью его первой жены.
Теперь они свободно разговаривали в моем Присутствии. Это означало, что меня признали взрослой. В семье не было секретом, что Бенедикт до брака с моей матерью был женат на Лиззи Морли и через нее получил золотой рудник, заложивший основу его огромного состояния, что эта Лиззи скоропостижно скончалась при загадочных обстоятельствах, хотя потом выяснилось, что она страдала от заболевания, вызывавшего мучительные боли и означавшего неизбежную смерть, поэтому, в конце концов, решилась лишить себя жизни.) В итоге, все благополучно разрешилось, но подобные события обычно создают вокруг человека некий неприятный ореол. Люди забывают о твердо установленных фактах, зато помнят, что в случившемся что-то было неладно.
— Что ж, — сказал дедушка, — возможно, причина в этом.
— Ему будет полезно иметь нормальную семью, — добавила бабушка.
— Боюсь, что он никогда не сможет позабыть Анжелет. С самого начала, когда он приехал сюда совсем еще юношей, я понял, что между ними возникло какое-то особое чувство.
Голос дедушки задрожал, и бабушка поспешно сменила тему разговора.
— Ладно, поживем — увидим, — быстро сказала она. — Я уверена, что все обернется к лучшему.
Я подумала: «К лучшему ли? Он собирается снова жениться, потому что женитьба поможет его политической карьере. По той же причине мы с Белиндой должны изображать его семью. Он всегда руководствуется собственными мотивами. Лиззи принесла ему золотой рудник, моя мама принесла ему любовь, а эта новая женщина и мы с Белиндой будем изображать счастливое семейство, потому что это понравится избирателям».
Я была уверена в одном: никто не сумеет разделить меня и Люси.
Как обычно накануне его приезда, я мысленно представляла человека самонадеянного, властного, понимающего, что я не люблю его, и оттого презирающего меня — ведь он настолько замечателен, что всякий, отказывающийся признать это, несомненно, является дураком. Когда он приезжал, реальная картина всегда отличалась от придуманной мною, и это приводило меня в легкое замешательство.
Мой отчим приехал во второй половине дня и почти немедленно уединился с бабушкой и дедушкой для разговора.
Потом ко мне в комнату зашла бабушка.
— Бенедикт хочет поговорить с тобой, — сказала она, — Мне кажется, он действительно хочет сделать все наилучшим образом.
— Наилучшим для него, — уточнила я.
— Наилучшим для всех, кого это касается, — поправила она меня. — Впрочем, пусть он объяснит все сам.
Я спустилась в малую гостиную. Бенедикт встал л взял меня за руки.
— Как же ты выросла, Ребекка!
Интересно, а чего он ожидал? Что я всю жизнь останусь младенцем?
— Проходи, садись. Я хочу поговорить с тобой.
— Да, мне сообщили об этом. Полагаю, мне следует поздравить вас с предстоящим бракосочетанием.
Нахмурившись, он внимательно посмотрел на меня и ответил:
— Да. В следующем месяце я женюсь.
Он вдруг повернулся ко мне, и впервые в жизни я почувствовала к нему жалость. Его губы слегка задрожали, и он сказал изменившимся голосом:
— Уже почти шесть лет, Ребекка. Я постоянно думаю о ней. Но нельзя жить только прошлым. Ты знаешь, кем она была для меня, и я уверен, она согласилась бы с тем, что я должен поступить именно так. Нам нужно продолжать жить, в том числе и тебе. Я понимаю твои чувства. Мне известно, как складывались ваши отношения. Она часто рассказывала мне об этом. Я присутствовал при твоем рождении. Я мог бы любить тебя как свое родное дитя, если бы ты позволила мне это. Но ты ведь так и не позволила, верно? Ты отвергала меня. Я не упрекаю тебя. Мне это так понятно. По правде говоря, я уверен, что на твоем месте чувствовал бы то же самое. Видишь ли, мы оба с тобой любили ее… безгранично.
Мне трудно было поверить в то, что эти слова произносит Великий Бенедикт. Они глубоко тронули меня, но даже выслушав его, я никак не могла избавиться от предубежденности, внушая себе, что он говорит неискренне. Он действительно любил ее, но по-своему, эгоистично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101