Лэрд вздохнул и снова повернулся к окну. Свежий ветер из раскрытых створок пахнул ему в лицо, взъерошил волосы, раздул ворот полотняной рубахи. Микаэла поежилась.
– Поступайте как знаете, но по крайней мере накиньте на себя что-нибудь, не то совсем закоченеете, – посоветовал горец.
Она схватила висевший на стене черный шерстяной плащ и поспешно накинула его на плечи, а потом тоже подошла к окну и встала рядом с Дайрмидом. Перед ними простиралась темная гладь моря с блестящей дорожкой лунного света; на черном бархате неба тускло серебрилось ночное светило, таинственно мерцали звезды. Захваченные величественным зрелищем, Микаэла и Дайрмид молчали. Прислушиваясь к его дыханию, она чувствовала, как на ее душу снисходят мир и покой.
– Вы так и не скажете мне, зачем пришли? – негромко спросила Микаэла.
– Я пришел сюда, чтобы кое-что увидеть, – таинственно ответил горец.
– Что? – удивилась она. – Море, восход солнца?
– Нет, – покачал головой Дайрмид. – То, что хотел увидеть из этого окна Ранальд Максуин.
– Как это понять?
– Все очень просто. Когда сегодня вечером мы с Мунго спустились вниз, кухарка сказала, что Ранальд рвет и мечет, требуя немедленно подать ужин, чтобы поскорее отправиться спать. В последние несколько месяцев он ночевал не у себя в супружеской спальне, а здесь, в этой комнате. И еще: по словам кухарки, он был очень недоволен, узнав о нашем приезде. Почему Ранальд так спешил сюда и почему испугался, что гости могут ему помешать? Все это очень странно, вот я и решил разобраться.
– Вы правы, он ведет себя странно, – согласилась Микаэла. – Когда Сорча в моем присутствии попросила его переночевать в другом месте, он прямо рассвирепел и наговорил ей грубостей. Впрочем, наверное, его поведение можно объяснить усталостью…
– Усталому путешественнику совершенно безразлично, где спать, он не капризничает, как избалованный ребенок! Думаю, Ранальд так стремился сюда совсем по другим причинам. И если я прав, то мы скоро об этом узнаем.
Скрестив руки на груди, Микаэла чуть подалась вперед.
– Ничего, кроме моря, звезд и лунного света, – сказала она, вглядываясь в даль. – Но Ранальд совсем не похож на любителя морских видов.
Дайрмид положил ей руку на плечо, и от его прикосновения по ее телу пробежала привычная дрожь.
– Лунный свет, – прошептал он, погладив распущенные светлые волосы.
– Что? – не поняла она, оборачиваясь к нему. – Ранальду нравится лунный свет?
Дайрмид рассмеялся таким тихим, волнующим смехом, что сердце Микаэлы затрепетало от любви. Она прислонилась к его плечу, как это было на палубе галеры.
– Идите спать, Микаэла, – неожиданно резко сказал он.
– Нет, не пойду, пока не узнаю, зачем вы пришли, – упрямо ответила она, мысленно добавив: «И если б ты только знал, как я счастлива, что ты пришел!»
– Я бы ни за что не пришел, если бы допустил даже мысль, что разбужу вас. – Он осторожно развернул ее и слегка подтолкнул к кровати: – Отправляйтесь же наконец спать!
Резким движением она вырвалась и сердито выпалила:
– Перестаньте мной командовать, я не ребенок! Теперь я вижу, что совершенно вам безразлична, иначе вы бы не старались так избавиться от моего общества. Вы просто не хотите меня… – Поняв, что сказала что-то не то, она запнулась, вспыхнула и поспешно добавила: – Видеть.
Дайрмид с досадой шлепнул ладонью по оконному косяку и с шумом выдохнул воздух.
– Боже мой, Микаэла, неужели вы не понимаете, что я о вас только и думаю?! – воскликнул он.
– Но, Дайрмид… – растерянно пробормотала она.
– Да, с некоторых пор все мои мысли о вас, и как я ни стараюсь, я ничего не могу изменить! А теперь ступайте в постель, потому что, если вы и дальше будете вот так стоять, мне просто не хватит сил сделать то, зачем я сюда пришел!
– И зачем же вы пришли?
– Ах, совсем не за этим! – со стоном отозвался он и сгреб ее в объятия.
Микаэла тихонько охнула и прижалась к его груди, а Дайрмид обхватил ее затылок рукой и жадно припал к губам. В его поцелуе была и властная требовательность, и мольба, и безграничная щедрость; горячие ладони скользнули под ее плащ и стали ласкать спину, бедра, грудь. Истосковавшаяся по мужской ласке, Микаэла задрожала от наслаждения, встала на цыпочки и приникла к Дайрмиду всем телом. Он глухо застонал и прижал ее бедра к своим так, что она сквозь складки пледа почувствовала неистовую силу его плоти. Микаэла тоже застонала, ощущая, как кончик его языка проник меж ее губ, и коснулась языка Дайрмида своим – нежным, влажным, жаждущим…
Из его горла вырвался глухой сдавленный звук, но в следующее мгновение Микаэла почувствовала, что Дайрмид отодвинулся от нее, хотя и продолжал обнимать. Ветер с моря дохнул холодом на их разгоряченные лица.
– Довольно, – хрипло произнес горец, отворачиваясь от нее. – Простите меня, я этого не хотел.
– Почему нас так влечет друг другу, Дайрмид?! – в отчаянии воскликнула она и прижалась лбом к его плечу. Этот человек сводил ее с ума, его прикосновения будили в ней такую необузданную страсть, что она забывала обо всем на свете, желая только одного – быть рядом с ним.
Вместо ответа Дайрмид любовно погладил ее по волосам.
– Я не должен был так себя вести: вы ведь знаете, мы не можем принадлежать друг другу… Для нас обоих будет лучше, если вы обо мне забудете, – сказал он со вздохом и бережно, но твердо отстранил ее от себя. – Прошу вас, уйдите!
Микаэла вздрогнула как от пощечины. Она ждала признания в страстной любви, а вместо этого услышала холодную отповедь. Он прогонял ее от себя, будто надоевшую собачонку!
«Но если Дайрмид меня не любит, тогда что же толкнуло его ко мне?» – спросила себя Микаэла и тут же грустно улыбнулась собственной наивности. Ведь он не святой, не монах, а обыкновенный земной мужчина. Разумеется, когда женщина в одной ночной рубашке пылко поцеловала его, он не смог справиться с вожделением. Тем не менее Дайрмид все-таки сумел вовремя опомниться и остановиться, заботясь о чести дамы… Ах как глупо она себя вела!
– И вы простите меня, Дайрмид… – в замешательстве пробормотала молодая женщина и повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.
– Я не хотел вас обидеть, Микаэла!
– Но все-таки обидели, – ответила она сухо. – Отпустите руку, мне больно!
Дайрмид подчинился. Она подошла к кровати, забралась на нее и сердито задернула занавески. В ночной тиши скрежет железных колец показался особенно отвратительным. Микаэла скинула плащ, нырнула под одеяло и натянула его на голову, чтобы заглушить душившие ее рыдания…
Оставшись один, Дайрмид почувствовал ужасную опустошенность, как будто Микаэла унесла с собой его душу. Мысли у него в голове путались, лицо горело; нервно взъерошив волосы, он повернулся к окну в надежде, что холодный соленый ветер поможет успокоиться и вновь обрести способность рассуждать здраво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87