Она продолжала ждать, пока не услышала, как он вышел и стал спускаться вниз по лестнице. Она пригладила волосы, оправила юбки и направилась к его кабинету.
Подойдя к закрытой двери, она уверенно постучала.
— Байрони, дорогая, входите, — поднялся Айра навстречу. — Как провели день?
Она почувствовала на лице изучающий взгляд мужа.
О чем он думал, недоумевала она, когда смотрел на нее?
— Мне нужно поговорить с вами, Айра, — проговорила Байрони.
— Ну разумеется! Проходите и садитесь, пожалуйста.
Она прошла и села, сложив руки на коленях.
— Так в чем же дело, дорогая?
С чего начать? Как объяснить ему смысл проблемы?
— Айра, — напрямик заговорила Байрони, — Ирен не подпускает меня к ребенку!
Байрони почувствовала, как по нему прошла волна негодования, но заговорил он спокойно:
— Вы, несомненно, преувеличиваете. Я согласен с тем, что Ирен ревнует ребенка, но это же вполне объяснимо — разве нет?
— Айра, — продолжала Байрони, пытаясь сохранить спокойствие, — предполагается, что Мишель — мой ребенок. И если все будут видеть Ирен с девочкой, а я буду тащиться рядом как глуповатая нянька, люди сразу догадаются, что здесь что-то не так.
Он вздохнул, круговыми движениями большого пальца потирая подбородок. Она знала эту его привычку в минуты глубокого размышления.
— Да, люди не дураки. Вы, разумеется, правы.
— Я по меньшей мере должна хорошо знать ребенка, чтобы девочка не принималась громко плакать, когда я беру ее на руки. Ирен должна это понимать.
— Что должна понимать Ирен?
Айра встрепенулся, словно его подстрелили.
— Ирен! Входи, пожалуйста.
— Уже вошла, — холодно бросила Ирен. — Что я должна понимать? Что за басни нашептывает тебе Байрони за моей спиной?
— Я вовсе не нашептываю басни! — задохнулась Байрони. — Ради Бога, Ирен, нам нужно как-то договориться!
— Все было бы отлично, если бы вы вообще не вмешивались не в свое дело!
— Хватит, — остановил их Айра. , Байрони видела, как он обнял сестру, понимала, что он что-то ей говорил, но слов не различала. Хоть бы он дал ей понять, какой она была идиоткой! Нет, поправила себя Байрони, не идиоткой, а несчастной, страдающей женщиной, которой нужен ребенок, чтобы снова почувствовать себя полноценным человеком.
У Ирен перехватило дыхание, и она разрыдалась.
О проклятие! Байрони решила, что Айра был с нею резок и довел до слез. Она ждала, чувствуя себя совершенно несчастной.
Ирен наконец овладела собой. Айра, гладя ее по спине, подвел к креслу.
— Теперь, — проговорил он, переводя взгляд с Ирен на Байрони, — мы обсудим все разумно. В конце концов, мы хотим всего самого лучшего Мишель.
Ирен, дорогая, ты должна понять, что Байрони права.
И дать ей возможность сблизиться с ребенком, иначе у людей могут возникнуть подозрения. Ты не должна быть такой эгоисткой. Ты согласна?
Ирен поколебалась, но лишь секунду-другую.
— Да, Айра, — машинально ответила она.
«Так-то вот», — подумала Байрони.
— Хорошо. Ну а теперь у меня есть сюрприз для вас обеих. В будущую пятницу вечером мы устраиваем званый ужин. Пора должным образом представить Байрони нашим друзьям.
Байрони почувствовала, как ее охватило радостное возбуждение.
— Чудесно, Айра! Вы уже подготовили список гостей? О, дорогой, нам понадобится помощь. Но я и сама хорошо готовлю и смогу помогать Эйлин…
— Полегче, полегче, не торопитесь, — рассмеялся Айра. — Всему свое время. Прежде всего я действительно составил список гостей, и мы обсудим его с вами, Байрони. Нужны будут слуги, а повариху я уже нанял. Ее зовут Нейоми, негритянка из Алабамы.
Ирен, я хочу, чтобы ты как следует отдохнула к пятнице. Помни, для всех не ты, а Байрони родила ребенка. Твои щеки должны порозоветь.
«Так-то вот, — снова подумала Байрони. — Хозяин сказал свое слово». Байрони догадывалась о том, что Ирен была не в восторге от нее, да и могло ли быть иначе?
За ужином в тот вечер Байрони разыгралась как маленькая. Она разрезала цыплячью грудку на маленькие квадратики, вполуха прислушиваясь к попыткам Айры завязать непринужденный разговор. Он добрый человек, думала она, поглядывая на него из-под ресниц. Он так искренне пытался сделать обеих женщин дома счастливыми. Его дома. Как ни странно, она не чувствовала себя частью этой семьи. И сомневалась, что когда-нибудь почувствует.
Ранним утром Айра постучал в ее дверь. Байрони к тому времени уже встала и оделась.
— Айра? — удивилась она, так как ожидала Эйлин.
— Пойдемте со мной, дорогая, у меня для вас сюрприз.
— Как? Еще один? А я думала, что вы уже уехали в контору.
— Работа никуда не убежит, — возразил он, предлагая ей руку. — Идемте же, и больше я ничего вам не скажу!
Байрони пошла рядом с мужем на улицу, нахмурившись из-за его упорного молчания.
— Не понимаю… — начала было она, но тут же заморгала в восхищенном изумлении. — Колючка!
Моя кобыла! О Айра! — Байрони бросилась в его объятия. Через мгновение она была уже рядом с кобылой и гладила ее бархатные ноздри. — Как вам удалось убедить отца расстаться с нею?
— Это было не трудно, — сухо ответил Айра. — Тем более что он ее уже продал. Я купил ее у человека по имени Хоакин де Неве.
— У отца Габриеля. Как это благородно с его стороны! Наверное, после того, что произошло, он чувствует себя виноватым передо мной… Ну да это дело далекого прошлого. Я так вам благодарна… Это самый лучший подарок в моей жизни!
Айра улыбнулся, думая, что, вероятно, так и было.
Возможно, теперь настанет мир. Ирен не любит верховую езду, и женщины не будут находиться вместе по крайней мере часть дня. Он задумчиво смотрел на Байрони, пока та продолжала бормотать ласковые, бессмысленные слова в уши кобыле. Жена казалась похудевшей и бледной. К счастью, теперь верховые про гулки вернут ей прежний цвет лица, она прибавит в весе. Он хотел, чтобы на званом обеде никто не заподозрил, что мать Мишель не она. Айра думал о том, что за месяцы, проведенные в Сакраменто, ее внешность пострадала. Красивые волосы утратили блеск, а зеленые глаза сияли не так, как прежде. Когда Байрони внезапно повернулась к мужу, он понял, что по поводу глаз ошибался. По крайней мере в ту минуту они искрились, полные жизни.
— Мне кажется, нам пора снова навестить месье Давида, — заметил он, — вам понадобятся костюмы для верховой езды.
— У меня есть бриджи…
— Нет! Нет! — прервал муж смеясь. — Мы уже и так достаточно шокировали светских матрон. Вы — на лошади и в штанах — это переполнило бы чашу терпения.
— Вы, разумеется, правы, — со вздохом согласилась Байрони. — У меня никогда не было костюма для верховой езды, — смутившись, призналась она.
В нем шевельнулась ярость против Мэдисона Девита, но он лишь проговорил:
— Теперь у вас их будет по меньшей мере три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Подойдя к закрытой двери, она уверенно постучала.
— Байрони, дорогая, входите, — поднялся Айра навстречу. — Как провели день?
Она почувствовала на лице изучающий взгляд мужа.
О чем он думал, недоумевала она, когда смотрел на нее?
— Мне нужно поговорить с вами, Айра, — проговорила Байрони.
— Ну разумеется! Проходите и садитесь, пожалуйста.
Она прошла и села, сложив руки на коленях.
— Так в чем же дело, дорогая?
С чего начать? Как объяснить ему смысл проблемы?
— Айра, — напрямик заговорила Байрони, — Ирен не подпускает меня к ребенку!
Байрони почувствовала, как по нему прошла волна негодования, но заговорил он спокойно:
— Вы, несомненно, преувеличиваете. Я согласен с тем, что Ирен ревнует ребенка, но это же вполне объяснимо — разве нет?
— Айра, — продолжала Байрони, пытаясь сохранить спокойствие, — предполагается, что Мишель — мой ребенок. И если все будут видеть Ирен с девочкой, а я буду тащиться рядом как глуповатая нянька, люди сразу догадаются, что здесь что-то не так.
Он вздохнул, круговыми движениями большого пальца потирая подбородок. Она знала эту его привычку в минуты глубокого размышления.
— Да, люди не дураки. Вы, разумеется, правы.
— Я по меньшей мере должна хорошо знать ребенка, чтобы девочка не принималась громко плакать, когда я беру ее на руки. Ирен должна это понимать.
— Что должна понимать Ирен?
Айра встрепенулся, словно его подстрелили.
— Ирен! Входи, пожалуйста.
— Уже вошла, — холодно бросила Ирен. — Что я должна понимать? Что за басни нашептывает тебе Байрони за моей спиной?
— Я вовсе не нашептываю басни! — задохнулась Байрони. — Ради Бога, Ирен, нам нужно как-то договориться!
— Все было бы отлично, если бы вы вообще не вмешивались не в свое дело!
— Хватит, — остановил их Айра. , Байрони видела, как он обнял сестру, понимала, что он что-то ей говорил, но слов не различала. Хоть бы он дал ей понять, какой она была идиоткой! Нет, поправила себя Байрони, не идиоткой, а несчастной, страдающей женщиной, которой нужен ребенок, чтобы снова почувствовать себя полноценным человеком.
У Ирен перехватило дыхание, и она разрыдалась.
О проклятие! Байрони решила, что Айра был с нею резок и довел до слез. Она ждала, чувствуя себя совершенно несчастной.
Ирен наконец овладела собой. Айра, гладя ее по спине, подвел к креслу.
— Теперь, — проговорил он, переводя взгляд с Ирен на Байрони, — мы обсудим все разумно. В конце концов, мы хотим всего самого лучшего Мишель.
Ирен, дорогая, ты должна понять, что Байрони права.
И дать ей возможность сблизиться с ребенком, иначе у людей могут возникнуть подозрения. Ты не должна быть такой эгоисткой. Ты согласна?
Ирен поколебалась, но лишь секунду-другую.
— Да, Айра, — машинально ответила она.
«Так-то вот», — подумала Байрони.
— Хорошо. Ну а теперь у меня есть сюрприз для вас обеих. В будущую пятницу вечером мы устраиваем званый ужин. Пора должным образом представить Байрони нашим друзьям.
Байрони почувствовала, как ее охватило радостное возбуждение.
— Чудесно, Айра! Вы уже подготовили список гостей? О, дорогой, нам понадобится помощь. Но я и сама хорошо готовлю и смогу помогать Эйлин…
— Полегче, полегче, не торопитесь, — рассмеялся Айра. — Всему свое время. Прежде всего я действительно составил список гостей, и мы обсудим его с вами, Байрони. Нужны будут слуги, а повариху я уже нанял. Ее зовут Нейоми, негритянка из Алабамы.
Ирен, я хочу, чтобы ты как следует отдохнула к пятнице. Помни, для всех не ты, а Байрони родила ребенка. Твои щеки должны порозоветь.
«Так-то вот, — снова подумала Байрони. — Хозяин сказал свое слово». Байрони догадывалась о том, что Ирен была не в восторге от нее, да и могло ли быть иначе?
За ужином в тот вечер Байрони разыгралась как маленькая. Она разрезала цыплячью грудку на маленькие квадратики, вполуха прислушиваясь к попыткам Айры завязать непринужденный разговор. Он добрый человек, думала она, поглядывая на него из-под ресниц. Он так искренне пытался сделать обеих женщин дома счастливыми. Его дома. Как ни странно, она не чувствовала себя частью этой семьи. И сомневалась, что когда-нибудь почувствует.
Ранним утром Айра постучал в ее дверь. Байрони к тому времени уже встала и оделась.
— Айра? — удивилась она, так как ожидала Эйлин.
— Пойдемте со мной, дорогая, у меня для вас сюрприз.
— Как? Еще один? А я думала, что вы уже уехали в контору.
— Работа никуда не убежит, — возразил он, предлагая ей руку. — Идемте же, и больше я ничего вам не скажу!
Байрони пошла рядом с мужем на улицу, нахмурившись из-за его упорного молчания.
— Не понимаю… — начала было она, но тут же заморгала в восхищенном изумлении. — Колючка!
Моя кобыла! О Айра! — Байрони бросилась в его объятия. Через мгновение она была уже рядом с кобылой и гладила ее бархатные ноздри. — Как вам удалось убедить отца расстаться с нею?
— Это было не трудно, — сухо ответил Айра. — Тем более что он ее уже продал. Я купил ее у человека по имени Хоакин де Неве.
— У отца Габриеля. Как это благородно с его стороны! Наверное, после того, что произошло, он чувствует себя виноватым передо мной… Ну да это дело далекого прошлого. Я так вам благодарна… Это самый лучший подарок в моей жизни!
Айра улыбнулся, думая, что, вероятно, так и было.
Возможно, теперь настанет мир. Ирен не любит верховую езду, и женщины не будут находиться вместе по крайней мере часть дня. Он задумчиво смотрел на Байрони, пока та продолжала бормотать ласковые, бессмысленные слова в уши кобыле. Жена казалась похудевшей и бледной. К счастью, теперь верховые про гулки вернут ей прежний цвет лица, она прибавит в весе. Он хотел, чтобы на званом обеде никто не заподозрил, что мать Мишель не она. Айра думал о том, что за месяцы, проведенные в Сакраменто, ее внешность пострадала. Красивые волосы утратили блеск, а зеленые глаза сияли не так, как прежде. Когда Байрони внезапно повернулась к мужу, он понял, что по поводу глаз ошибался. По крайней мере в ту минуту они искрились, полные жизни.
— Мне кажется, нам пора снова навестить месье Давида, — заметил он, — вам понадобятся костюмы для верховой езды.
— У меня есть бриджи…
— Нет! Нет! — прервал муж смеясь. — Мы уже и так достаточно шокировали светских матрон. Вы — на лошади и в штанах — это переполнило бы чашу терпения.
— Вы, разумеется, правы, — со вздохом согласилась Байрони. — У меня никогда не было костюма для верховой езды, — смутившись, призналась она.
В нем шевельнулась ярость против Мэдисона Девита, но он лишь проговорил:
— Теперь у вас их будет по меньшей мере три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100