Они скакали с Тревором бок о бок, не обмолвившись больше ни единым словом.
Глава 13
Мэгги застегнула жемчужное ожерелье Элизабет Кокрейк на шее Дукессы и, отступив назад, залюбовалась отражением в зеркале.
— Восхитительно! — проговорила она с довольным видом. Дукесса улыбнулась.
— Моя мама говорила, что жемчуг надо чаще носить — соприкасаясь с телом, он сохраняет свой живой блеск и теряет его, лежа в футляре.
— Восхитительно, — снова повторила Мэгги, прикасаясь к жемчугу. — Это жемчуг из устричных раковин. Он, должно быть, чертовски недешево обошелся его сиятельству.
— Да, наверное, ты права, Мэгги.
— Вообще ты довольно сносно выглядишь, даже красиво, если сделать маленькую натяжку. Я знаю, что и его сиятельство думает точно так же.
— Значит, ты считаешь, что его сиятельство делает эту натяжку, Мэгги?
— Какую натяжку, Дукесса? — растерянно спросила уже переключившаяся на свое Мэгги.
— Тебе кажется, что его сиятельство находит меня красивой? Она обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Марк стоял на пороге открытой двери, соединяющей смежные супружеские спальни. Дукесса старалась казаться спокойной, но не могла отвести от него взгляда. Он был в безукоризненно сидящем вечернем костюме, с упругой бабочкой, завязанной искусными руками Спирса. Его густые черные волосы были, пожалуй, слегка длинноваты. Голубые глаза казались очень холодными, холоднее последней зимы, заморозившей Темзу. Она попыталась улыбнуться ему, чувствуя, как всколыхнулись смутные надежды, ведь, оказывается, он провел эту ночь совсем рядом, всего лишь за тоненькой дверью, в соседней комнате. Стараясь держаться непринужденно, она сказала:
— Ax, Мэгги считает, что я недурна собой. А как вам кажется, милорд?
— Но, леди, граф — ваш муж и обязан находить вас красивой, — решила ответить за него Мэгги.
— Я обязан? Надо подумать. Ладно, ты уже достаточно подурачилась, Мэгги, можешь теперь оставить нас одних.
— Сию минуту, — ответила Мэгги, недовольная желанием графа удалить ее. — Позвольте лишь прикрыть этой хорошенькой шалью ее плечи. К вечеру становится прохладно, а я не хочу, чтобы она схватила простуду. Вот так, Дукесса. Теперь ты, бесспорно, прекрасна. Я одобряю.
— Спасибо, Мэгги. Можешь идти.
Мэгги, кивнув Дукессе и подмигнув графу, направилась к выходу, не переставая на ходу поправлять и взбивать свои пышные красные кудри.
— Где ты откопала этого черта в юбке? — спросил он, уставившись в изумлении на закрывшуюся за Мэгги дверь.
— Ах, это сделал Баджи в Портсмуте. Вернее, это она нашла его, оттолкнув от колес какого-то экипажа. Мне нужна была горничная, а ей — какое-нибудь место. Она была актрисой без роли. Я нашла ее неглупым и очаровательным созданием.
— Она подмигнула мне!
— Да, она никогда прежде не была служанкой и привыкла пользоваться тем, что мужчины постоянно пялятся на нее. Возможно, она забыла о своем истинном положении здесь и решила, что ты неплохой объект для ее флирта.
"Или неплохой кандидат в ее покровители”, — подумал Марк. Вслух же он сказал, укоризненно покачивая головой:
— Боже, актриса в качестве горничной у графини Чейз! И это все ее рекомендации? Что ж, профессия объясняет ее манеры. Он называет ее графиней — значит, еще не все потеряно.
— Ты не должна позволять ей называть тебя Дукессой. Это слишком дерзко с ее стороны Тебя вообще каждый может называть Дукессой. Ты никакая не Дукесса, а графиня и моя леди.
— Какие пустяки, мне это вовсе не важно, — сказала она, пристально разглядывая его. — Скажи лучше, как твоя рука?
— Что? Ах, моя рука. Прекрасно. Хотя немного побаливает, я не давал ей отдыхать в последнее время.
— А твои ребра?
Марк тяжело уставился на нее в своей дьявольской позе — со скрещенными на груди руками. Он смотрел на нее так, словно хотел внушить благоговейный ужас к своей особе.
— Что это значит? Забота любящей жены?
— Возможно.
— Мои ребра в порядке.
— Я рада.
— Я встретил Тревора. Он скакал на Клэнси, словно слившись с ним, и казался настоящим кентавром.
Она улыбнулась. Не просто приподняв уголки рта, как обычно, а по-настоящему. Он помнил, что она уже видела Тревора, но продолжал стоять на своем.
— Тревор — это никудышное имя для денди.
— Возможно, но нельзя сказать, что он женствен и изнежен. Ты согласен?
— Да, черт побери! Но это просто смешно, прицепить такое романтическое имя к мужчине его нрава и сложения.
— Да. — Она помолчала и вдруг пристально посмотрела на него. — Я очень рада видеть тебя, Марк. Значит, я не зря надеялась на твой приезд.
— Вообще-то я не собирался этого делать, но.., к черту… — Она почувствовала его замешательство.
— Несмотря ни на что, я рада видеть тебя здесь. Тетя Вильгельмина очень сложная женщина, прямо-таки загадочная. Урсула мила. Полагаю, ты успел это заметить сегодня утром в саду. Джеймс — мой ровесник, возможно, чуть старше… Не знаю, что можно еще сказать о нем. У него слишком отстраненное выражение лица. Должно быть, что-то с ним не так. Тревор, как ты уже, наверное, и сам убедился, совершенно очарователен и.., добр.
— Что означает в твоих устах “очарователен”?
— Он очень сильный и красивый мужчина.
— Я хочу, чтобы ты была более осторожна и думала, что говоришь в его присутствии. По-моему, его отношение к тебе имеет не совсем дружеский оттенок. Ты невинна и неопытна, а он уже довольно искушенный мужчина и, как мне кажется, не прочь приволокнуться за тобой.
— Вряд ли я могу считаться невинной. Ведь наш брак состоялся, я — твоя жена.
Его глаза округлились от изумления.
— Да, — медленно произнес он. — Это так. Но мне надоело без конца спорить с тобой. А теперь скажи, почему ты так уж рада видеть меня здесь?
Дукесса ответила отрывисто и резко:
— Ты — мой муж, и я скучала без тебя.
— Твой муж, — передразнил он ее с явным сарказмом. На какой-то миг до этого он сумел забыть о ее вероломстве, но теперь подозрительность вновь вспыхнула в нем. — А тебе не кажется странным, что мы с тобой муж и жена, Дукесса? Я помню тебя в девять лет, худой, с торчащими коленками, спокойной, отчужденной, замкнутой и.., наблюдательной. Я увидел будущую красавицу в том тихом, печальном ребенке и назвал тебя Дукессой.
— Да, — ответила она. — Мне было девять лет, а тебе — четырнадцать, и ты был гордым и сильным, как “собственный сын дьявола”. Мой отец не заблуждался, говоря это. Ты вовлекал маленьких Чарли и Марка в разные дурные забавы. Отец всегда знал, кто верховодил ими, всегда! Может быть, вспомнишь, как вы сколотили грубый гроб из сосны и, прокравшись ночью в церковь, поставили его на пол перед алтарем?! На следующий день было воскресенье, люди пришли в церковь и молча смотрели на этот гроб с вульгарным подобием букета, лежавшим на крышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Глава 13
Мэгги застегнула жемчужное ожерелье Элизабет Кокрейк на шее Дукессы и, отступив назад, залюбовалась отражением в зеркале.
— Восхитительно! — проговорила она с довольным видом. Дукесса улыбнулась.
— Моя мама говорила, что жемчуг надо чаще носить — соприкасаясь с телом, он сохраняет свой живой блеск и теряет его, лежа в футляре.
— Восхитительно, — снова повторила Мэгги, прикасаясь к жемчугу. — Это жемчуг из устричных раковин. Он, должно быть, чертовски недешево обошелся его сиятельству.
— Да, наверное, ты права, Мэгги.
— Вообще ты довольно сносно выглядишь, даже красиво, если сделать маленькую натяжку. Я знаю, что и его сиятельство думает точно так же.
— Значит, ты считаешь, что его сиятельство делает эту натяжку, Мэгги?
— Какую натяжку, Дукесса? — растерянно спросила уже переключившаяся на свое Мэгги.
— Тебе кажется, что его сиятельство находит меня красивой? Она обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Марк стоял на пороге открытой двери, соединяющей смежные супружеские спальни. Дукесса старалась казаться спокойной, но не могла отвести от него взгляда. Он был в безукоризненно сидящем вечернем костюме, с упругой бабочкой, завязанной искусными руками Спирса. Его густые черные волосы были, пожалуй, слегка длинноваты. Голубые глаза казались очень холодными, холоднее последней зимы, заморозившей Темзу. Она попыталась улыбнуться ему, чувствуя, как всколыхнулись смутные надежды, ведь, оказывается, он провел эту ночь совсем рядом, всего лишь за тоненькой дверью, в соседней комнате. Стараясь держаться непринужденно, она сказала:
— Ax, Мэгги считает, что я недурна собой. А как вам кажется, милорд?
— Но, леди, граф — ваш муж и обязан находить вас красивой, — решила ответить за него Мэгги.
— Я обязан? Надо подумать. Ладно, ты уже достаточно подурачилась, Мэгги, можешь теперь оставить нас одних.
— Сию минуту, — ответила Мэгги, недовольная желанием графа удалить ее. — Позвольте лишь прикрыть этой хорошенькой шалью ее плечи. К вечеру становится прохладно, а я не хочу, чтобы она схватила простуду. Вот так, Дукесса. Теперь ты, бесспорно, прекрасна. Я одобряю.
— Спасибо, Мэгги. Можешь идти.
Мэгги, кивнув Дукессе и подмигнув графу, направилась к выходу, не переставая на ходу поправлять и взбивать свои пышные красные кудри.
— Где ты откопала этого черта в юбке? — спросил он, уставившись в изумлении на закрывшуюся за Мэгги дверь.
— Ах, это сделал Баджи в Портсмуте. Вернее, это она нашла его, оттолкнув от колес какого-то экипажа. Мне нужна была горничная, а ей — какое-нибудь место. Она была актрисой без роли. Я нашла ее неглупым и очаровательным созданием.
— Она подмигнула мне!
— Да, она никогда прежде не была служанкой и привыкла пользоваться тем, что мужчины постоянно пялятся на нее. Возможно, она забыла о своем истинном положении здесь и решила, что ты неплохой объект для ее флирта.
"Или неплохой кандидат в ее покровители”, — подумал Марк. Вслух же он сказал, укоризненно покачивая головой:
— Боже, актриса в качестве горничной у графини Чейз! И это все ее рекомендации? Что ж, профессия объясняет ее манеры. Он называет ее графиней — значит, еще не все потеряно.
— Ты не должна позволять ей называть тебя Дукессой. Это слишком дерзко с ее стороны Тебя вообще каждый может называть Дукессой. Ты никакая не Дукесса, а графиня и моя леди.
— Какие пустяки, мне это вовсе не важно, — сказала она, пристально разглядывая его. — Скажи лучше, как твоя рука?
— Что? Ах, моя рука. Прекрасно. Хотя немного побаливает, я не давал ей отдыхать в последнее время.
— А твои ребра?
Марк тяжело уставился на нее в своей дьявольской позе — со скрещенными на груди руками. Он смотрел на нее так, словно хотел внушить благоговейный ужас к своей особе.
— Что это значит? Забота любящей жены?
— Возможно.
— Мои ребра в порядке.
— Я рада.
— Я встретил Тревора. Он скакал на Клэнси, словно слившись с ним, и казался настоящим кентавром.
Она улыбнулась. Не просто приподняв уголки рта, как обычно, а по-настоящему. Он помнил, что она уже видела Тревора, но продолжал стоять на своем.
— Тревор — это никудышное имя для денди.
— Возможно, но нельзя сказать, что он женствен и изнежен. Ты согласен?
— Да, черт побери! Но это просто смешно, прицепить такое романтическое имя к мужчине его нрава и сложения.
— Да. — Она помолчала и вдруг пристально посмотрела на него. — Я очень рада видеть тебя, Марк. Значит, я не зря надеялась на твой приезд.
— Вообще-то я не собирался этого делать, но.., к черту… — Она почувствовала его замешательство.
— Несмотря ни на что, я рада видеть тебя здесь. Тетя Вильгельмина очень сложная женщина, прямо-таки загадочная. Урсула мила. Полагаю, ты успел это заметить сегодня утром в саду. Джеймс — мой ровесник, возможно, чуть старше… Не знаю, что можно еще сказать о нем. У него слишком отстраненное выражение лица. Должно быть, что-то с ним не так. Тревор, как ты уже, наверное, и сам убедился, совершенно очарователен и.., добр.
— Что означает в твоих устах “очарователен”?
— Он очень сильный и красивый мужчина.
— Я хочу, чтобы ты была более осторожна и думала, что говоришь в его присутствии. По-моему, его отношение к тебе имеет не совсем дружеский оттенок. Ты невинна и неопытна, а он уже довольно искушенный мужчина и, как мне кажется, не прочь приволокнуться за тобой.
— Вряд ли я могу считаться невинной. Ведь наш брак состоялся, я — твоя жена.
Его глаза округлились от изумления.
— Да, — медленно произнес он. — Это так. Но мне надоело без конца спорить с тобой. А теперь скажи, почему ты так уж рада видеть меня здесь?
Дукесса ответила отрывисто и резко:
— Ты — мой муж, и я скучала без тебя.
— Твой муж, — передразнил он ее с явным сарказмом. На какой-то миг до этого он сумел забыть о ее вероломстве, но теперь подозрительность вновь вспыхнула в нем. — А тебе не кажется странным, что мы с тобой муж и жена, Дукесса? Я помню тебя в девять лет, худой, с торчащими коленками, спокойной, отчужденной, замкнутой и.., наблюдательной. Я увидел будущую красавицу в том тихом, печальном ребенке и назвал тебя Дукессой.
— Да, — ответила она. — Мне было девять лет, а тебе — четырнадцать, и ты был гордым и сильным, как “собственный сын дьявола”. Мой отец не заблуждался, говоря это. Ты вовлекал маленьких Чарли и Марка в разные дурные забавы. Отец всегда знал, кто верховодил ими, всегда! Может быть, вспомнишь, как вы сколотили грубый гроб из сосны и, прокравшись ночью в церковь, поставили его на пол перед алтарем?! На следующий день было воскресенье, люди пришли в церковь и молча смотрели на этот гроб с вульгарным подобием букета, лежавшим на крышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89