— Вы тоже пойдете, милорд?
Алек удивленно поднял брови:
— Вряд ли это меня касается, мистер Реймонд.
— Касается, милорд. Вы сами увидите…
— Хорошо. Только все скажете при мисс Пакстон.
Джинни молча наблюдала, как мужчины входят в библиотеку. Что здесь делает Алек? Но это не имеет значения, во всяком случае, сейчас, ничто не имеет значения. Она жестом попросила их садиться.
— Мисс Пакстон, — начал поверенный, усевшись, — ваш отец составил новое завещание.
— Простите?
— Новое завещание, мисс Пакстон, всего пять дней назад.
— Не понимаю….
— Скажите же наконец, что в этом завещании, — перебил Алек.
«Почему он так рассержен?» — тупо удивилась Джинни, взглянув на угрюмое лицо, прежде чем вновь обернуться к мистеру Реймонду.
— Прекрасно, милорд. Мистер Пакстон оставил некоторые суммы слугам, самая большая — Мозесу, пятьсот долларов, и триста долларов — миссис Лиммер. Как вам известно, мисс Пакстон, Мозес — раб. Мистер Пакстон пожелал, чтобы после его смерти Мозесу дали вольную. Ваш отец предполагал, однако, что Мозес будет продолжать служить в этом доме.
Мистер Реймонд смолк, и у Алека возникло отчетливое чувство, что поверенный готовится сообщить нечто неприятное. Алек знал, твердо знал, что сейчас услышит. Будь проклят Джеймс Пакстон!
— Мисс Пакстон, ваш отец хотел, чтобы вы твердо знали: он действовал в ваших интересах. Вы остались одна, без родственников и защиты. Он любил вас, мэм, и хотел обеспечить вам будущее, безопасное будущее.
— Да, — коротко обронила Джинни.
«Боже, — думал Алек, глядя в ее бледное лицо, — да ее, кажется, вообще ничего не интересует».
Мистер Реймонд откашлялся и обратил на Алека взор, исполненный неподдельной муки.
— Мистер Джеймс Пакстон оставляет верфь Пакстонов Алеку Каррику, барону Шерарду, если тот женится на вас в течение тридцати дней после его смерти. Если барон Шерард или вы откажетесь, верфь должна быть продана третьему лицу, а вы получите вырученные деньги.
Джинни молча смотрела на поверенного.
— Видите ли, мисс Пакстон, — добавил мистер Реймонд, в голосе которого положительно слышалось отчаяние, — ваш отец знал, что вы не можете продолжать управлять верфью, иначе потеряете все, что имеете. Он желал только защитить вас и не мог допустить, что вы познаете бедность.
— Благодарю вас, мистер Реймонд. Я все прекрасно понимаю.
Поднявшись, Джинни протянула руку несчастному адвокату, и тот, вопреки всем обычаям, пожал ее.
— У вас нет никаких вопросов, мисс Пакстон?
Девушка покачала головой и вышла из комнаты, даже не взглянув на Алека. Она выглядела просто ужасно в черном бомбазиновом платье, кожа отливает желтым, и, кроме того, платье слишком короткое, подумал Алек. Просто отвратительно!
— Милорд, у вас, конечно, есть вопросы…
Алек чувствовал, что потерпел поражение. Он был зол и готов ринуться в битву, но твердо взял себя в руки: в конце концов, адвокат ни в чем не виноват.
— Человек, которому я хотел бы задать вопросы, мертв, мистер Реймонд. Пожалуйста, оставьте копию завещания, чтобы я сам мог прочесть. Спасибо, что пришли, сэр. О, простите, у меня один вопрос: месяц со дня смерти или похорон?
Мистер Реймонд опустил глаза в исписанные мелким почерком страницы:
— Со дня смерти, милорд.
— Значит, остается двадцать семь дней. Еще раз спасибо, мистер Реймонд. Я провожу вас.
Почти пять лет прошло с тех пор, как умерла Неста. Пять лет, в течение которых Алек ни разу не подумал о женитьбе, по крайней мере серьезно. Он вспомнил Марию Кордову Санчес в Мадриде, графиню и очень богатую вдову, и как она безоглядно отдавалась ему, показывая такое… о чем он раньше даже не подозревал, а днем восхищалась и ворковала над Холли, пока девочку, совсем еще крошку в то время, не вырвало на самое нарядное платье графини. Алек ухмыльнулся. Больше Мария и близко не подошла к ребенку.
Нет, он не хотел жениться на графине. Вообще ни на ком не хотел жениться.
Но что ему все-таки делать с Джинни? Завещание Джеймса составлено таким образом, что вся ответственность ложится на Алека. Джеймс понимал, что Джинни не может унаследовать верфь, в противном случае не пройдет и нескольких месяцев, как наступит разорение. Подал Алеку, как говорится, на блюде и верфь, и весьма строптивую дочь.
Что ему делать? Джинни казалась призраком, отрешившимся от всего, от него, от окружающего мира, с той минуты, как умер отец.
Алек поморщился от боли, вспомнив прерывистую исповедь Джинни перед телом отца. Угрызения совести превосходили, казалось, все мыслимое и немыслимое, вина неотступно терзала ее. Алек искренне сожалел о собственной роли в том, что произошло, но так вышло, она была в его постели, и ничто не могло изменить этого.
Почему не жениться на ней?
Алек рассмеялся. Мертвец принуждает его, заставляет из могилы, и все же Алек не особенно огорчался. Он решил поговорить с Холли.
Алек нашел свою дочь в спальне на втором этаже восточного крыла. Холли, независимая и совершенно самостоятельная крохотная личность, сидела на полу, скрестив ноги, всецело занятая моделями кораблей.
— Холли, — тихо сказал он, чтобы не испугать девочку. Подняв голову, малышка взглянула на него не по возрасту мудрыми глазами.
— Здравствуй, папа. С Джинни все в порядке? Она такая бледная и печальная.
— Она здорова, малышка.
Алек сел на пол рядом с дочерью и поднял кораблик, крохотную четырнадцатипушечную бригантину.
— Это «Эглантина», папочка, французская. Затонула недалеко от Гибралтара, в 1804 году.
— Верно, — рассеянно подтвердил Алек, отложив бригантину. — Холли, я хотел бы поговорить с тобой насчет Джинни.
Дочь вопросительно склонила набок голову. Какая все-таки смышленая девчонка!
— Я выслушал сегодня завещание мистера Пакстона. Оно достаточно сложное, но, если говорить коротко, он хочет, чтобы я женился на Джинни. У нее не осталось никого из родных, ни одного человека. Я хотел бы, чтобы ты подумала над этой идеей, Холли.
— Ты обязан жениться на ней?
Алек отрицательно покачал головой.
— Хорошо, — кивнула Холли, поднимая модель английского фрегата «Гальсион».
— Что именно?
— Ну… если бы ты чувствовал, что тебя вынуждают жениться, это было бы совсем плохо. Тогда ты не захотел бы жениться.
— А ты хочешь, чтобы я женился на ней?
— Мне нравится Джинни. Она даст мне маленьких братиков и сестричек?
— Вполне возможно. Мне бы этого хотелось.
— Ей сейчас ужасно плохо, папа.
— Знаю, Холли, знаю. Нужно ей помочь. Сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше.
— Как думаешь, она захочет посмотреть мою коллекцию?
— По-моему, она будет очень рада.
Алек поужинал один, в столовой Пакстонов, испытывая странное ощущение, словно он владелец этого дома, которому воздаются едва ли не королевские почести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102