— Перестань ругаться, дурочка! Иначе я вынужден буду согласиться с тем человеком, который назвал тебя чертом в юбке. Кто это дал тебе такое прозвище?
— Понятия не имею, наверно, это был один из тех жалких представителей породы, которая носит штаны. Какое-нибудь ничтожество, не допускающее даже мысли о том, что женщина способна не только исполнять его прихоти, но и быть самостоятельной и независимой от мужской воли. Вы, мужчины, стремитесь властвовать над нами, хотя и делаете вид, что защищаете нас, проявляете заботу… Но со мной у тебя не выйдет, Райдер, я не потерплю…
— Закрой рот, Софи. А если хочешь дать выход своей энергии, то смени тему. Поговорим лучше о дяде Тео.
— А он жив? Ты точно знаешь?
— Я точно знаю. Но ранила ты его сильно, видимо, от души пырнула ножиком.
— Мне не стоило этого делать. Разве хорошо, что я ранила своего дядю?
— А разве хорошо избивать свою племянницу?
София вздохнула и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. Райдер внимательно посмотрел на ее лицо, на спутанную копну разметавшихся по подушке волос.
— Ты не хочешь принять ванну, Софи? Причесаться? — спросил он.
София тут же открыла глаза, и Райдер увидел в них такой восторг и радость, что рассмеялся.
— Хорошо, хорошо, я скажу, чтобы приготовили все необходимое. Но сначала доешь завтрак.
София съела все, что осталось на тарелке, и, почувствовав сонную усталость, смежила веки и вскоре заснула.
Райдер убрал поднос и уселся в кресло, стоявшее у изголовья кровати. Да, в хорошенькую историю он влип! Как же ему быть с девушкой? Он стал разглядывать Софи: она безмятежно спала и ничем не напоминала равнодушную, элегантную и бесстыжую женщину, какой показалась ему вначале; она выглядела совсем юной, беззащитной и нежной девушкой; за уродливыми ссадинами Райдер увидел высокие, красивой формы скулы, изящный прямой нос и изогнутые дугой брови; густые, пушистые и длинные ресницы отбрасывали тень на круглые щечки. В другое время, при других обстоятельствах он скорее всего сделал бы ее своей любовницей и показал ей, что мужчины могут быть не только эгоистичными, самовлюбленными и жестокими, но также ласковыми и любящими. Он мог бы сделать ее счастливой… Но сейчас! Как все неудачно сложилось! Райдер продолжал изучать лежащую перед ним девушку; она, несомненно, была красива, и этот факт несколько удивил его. А какой упрямый у нее подбородок! Наверняка она уже в детстве проявляла свой характер. Упрямица, что и говорить, своевольная и настырная, покорности здесь места не нашлось. Но как София любит своего брата! Любит самозабвенно и сделает для него все, абсолютно все, в этом нет никакого сомнения… Но какое будущее уготовано для нее и Джереми?
Райдер велел принести теплой воды и сам налил ее в медную ванну. Потом он подошел к Софии, откинул простыню и начал расстегивать ночную рубашку, взятую у Сэмюеля, — самое время посмотреть, в каком состоянии ее ребра. София проснулась и изумленно уставилась на Райдера:
— Что ты делаешь?
— Мне надо осмотреть тебя. Поменять бинты, сделать тебе после перевязку.
— Не надо.
— Прекрати, Софи. Я видел тебя много раз и знаю твое тело так же хорошо, как ты, наверное, знаешь мое. Я не могу не признать, что ситуация несколько необычная, но пока я — единственный, кто способен присмотреть за тобой. Лежи спокойно, а если будешь мне мешать, я тебя привяжу.
— Я не позволю тебе осматривать меня!
— Тогда ты не будешь мыться!
— Хорошо, не буду.
— Послушай, не изображай из себя недотрогу. Я ведь не первый раздеваю тебя, и до меня были мужчины, троих я знаю, а сколько было еще?
София отвернулась от Райдера, и он неторопливо снял с нее рубашку, разбинтовал. При виде кровоподтеков на ее ребрах он испытал такую жгучую ненависть к Теодору Берджесу, что, окажись тот рядом, он разорвал бы его на куски, убил бы голыми руками.
Очень осторожно Райдер стал ощупывать ребра девушки.
— Скажи мне, где сильно болит, — попросил он, и, когда дотронулся до места под левой грудью, София дернулась и чуть не закричала. — Так, понятно. Осмотр на сегодня закончен, а теперь будем мыться.
«А почему бы и нет? — подумала про себя София. — Какая разница? Райдер, безусловно, прав: он видел меня голой, спал со мной, чего же мне стесняться? Если я буду протестовать, то сделаю хуже. Придется терпеть».
Райдер аккуратно перевернул Софию со спины на бок, приподнял и поставил ее на ноги. Она не могла стоять, колени у нее подогнулись, и, не держи ее Райдер, она непременно упала бы на пол. Тело так ужасно болело, что Софии сделалось дурно от боли, но она бодрилась. Не будь ей так плохо, она бы с ума сошла от стыда: она стоит, обнаженная, беспомощная, и Райдер прижимает ее к себе. Ужасно! И он, конечно, видит, как ей больно.
— Что, сильно болит, Софи?
— Нет, я просто ослабела, больше ничего. Райдер, я сама вымоюсь, я справлюсь.
— Не выдумывай, Софи.
Райдер усадил девушку в ванну, развязал черную бархатную ленту, которой были стянуты волосы, и вымыл их, а София действительно вымыла себя сама, как и обещала, хотя это и стоило ей неимоверных усилий. Возилась она долго, под конец совершенно обессилела и сидела в воде бледная и измученная. Райдер вытер ее насухо полотенцем, в другое полотенце завернул ее волосы и обмотал его вокруг головы. Все манипуляции с волосами он проделал с деловым видом, и София невольно улыбнулась: Райдер держался так, словно обтирал усталую лошадь, покрытую пеной. Райдер эту легкую улыбку заметил и, неся девушку в кресло-качалку, недоумевал: что бы это значило? Чего это София так развеселилась?
Усевшись в кресло, он посадил ее себе на колено и размотал полотенце на ее голове.
— Какие густые у тебя волосы, Софи! — сказал он. — Я утомился, пока их мыл, можешь мне поверить! Наклони-ка голову сюда, вот так, хорошо.
— Кто я тебе, Райдер? Никто.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я сижу у тебя на коленях, обнаженная, и ты видел меня, и был со мной, и тебе все равно. Для тебя я никто, пустое место.
Райдер чуть не сжал Софию в объятиях, но вовремя опомнился.
— Что ты хочешь, чтобы я сейчас делал? Восхищался твоей красотой или пожирал глазами твою грудь?
— Ты уже дважды видел мою грудь, и ничего. С твоей стороны это было всего лишь игрой, за которой нет никаких чувств. И вообще…
— Что?
— Я не понимаю твоего поведения.
— Иногда я и сам себя не понимаю, — усмехнулся Райдер и, крепко держа Софию, начал раскачиваться в кресле. Через пару минут девушка спала.
«Она правильно сказала, — подумал он. — Мое поведение на самом деле трудно понять, я уже ничего не соображаю и скоро, наверное, сойду с ума от всего этого».
Он встал и отнес спящую Софию в постель, решив не бинтовать ссадины. Уложив девушку, он аккуратно разложил ее волосы на подушке, чтобы они побыстрее высохли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99