— Подонок! Сукин сын! Я не позволю оскорблять меня!
На сей раз она ударила его в пах, и он согнулся вдвое, прежде чем упасть на каменный пол большого зала.
Дария опустилась на колени и принялась колотить кулаками по его груди, крича еще громче:
— Я ненавижу тебя! Негодяй! Распутник! Господи, как я ненавижу тебя!
В отличие от Дарии Роланд заметил, что зал полон народа, включая Томаса и Денвольда. Они стали невольными свидетелями супружеской сцены и взирали на происходящее с окаменевшими лицами. Потом он почувствовал, как ее руки сомкнулись у него на горле и она задрожала от напряжения, забыв обо всем на свете.
Дария продолжала кричать, ударяя его головой по каменному полу:
— Ты делишь с другой женщиной то, что принадлежит мне, нарушаешь свои клятвы и еще смеешь называть меня неверной! Дразнишь глупой овцой за то, что я молчала. Но хватит! Я убью тебя, клянусь, убью, если ты притронешься к другой женщине!
Да, она больше не была глупой блеющей овцой. Ее пальцы вонзались ему в горло, но у нее не хватало сил придушить его. Роланд схватил ее запястья и оторвал от своего горла.
Она дрожала и тряслась, но продолжала кричать как умалишенная:
— Не смей, Роланд, не смей, не то я убью тебя! Я…
Он сбросил ее с себя и опрокинул на спину. Через минуту он уже лежал на ней, прижимая ее к полу.
Дария услышала мужской смех, сопровождаемый грязными шуточками, а потом раздалось женское хихиканье. Только тогда она заметила окружавших их людей и посмотрела в мертвенно-бледное лицо своего мужа.
— Ты будешь бить меня? — прошептала она.
— Бить? А что ты делала со мной? Моя голова не спелая дыня, хоть ты и старалась ее расколоть. Нет, я не стану душить тебя, ибо ты уже достаточно унизила нас обоих, чем немало позабавила окружающих. Я уведу тебя отсюда и, если ты опять нападешь на меня, я тебя сильно поколочу. Поняла?
— Да.
Он отпустил ее и поставил на ноги. В следующую минуту она ударила его коленом в пах. Роланд схватился за живот и потрясенно уставился на нее. Острая боль пронзила его тело, и он упал на колени, хватая ртом воздух.
Смех оборвался. И шуточки тоже стихли. Дария подняла голову и увидела, что все молчат, с ужасом глядя на нее. Она подхватила свои длинные юбки и выбежала из зала.
Филиппа окликнула ее, но она бежала сломя голову, спотыкаясь о неровные ступени, миновала поднятую решетку, затем узкий переход, соединявший внутренний двор с наружным, и выбежала за ворота. Но и там она продолжала бежать, держась за бок от невыносимой боли. Никто не попытался остановить ее или шагнуть навстречу.
Дария бежала, пока не подкосились ноги, а затем упала на покрытый травой холмик и скатилась по нему вниз, в канаву, и лежала там, не в силах пошевелиться. Она тяжело дышала, опасаясь, что своим паническим бегством из замка и падением навредила будущему ребенку. Она лежала, пока дыхание не стало ровным, чувствуя, как теплые солнечные лучи высушивают одежду и согревают тело. Когда она встанет и вернется в замок, ей придется поплатиться за свое поведение. От этой мысли хотелось умереть.
Но она не умерла.
Роланд увидел ее, лежавшую на боку, с прижатой к мягкой зеленой траве щекой, с закрытыми глазами, и не на шутку испугался. Вне себя от страха, он спустился с крутого склона и подбежал к ней.
Роланд упал на колени рядом с женой, но побоялся до нее дотронуться, опасаясь, что она сильно ушиблась.
— Дария.
Она нехотя открыла глаза и медленно поднялась на колени перед ним.
— С тобой все в порядке?
Она посмотрела ему в глаза — перепачканное лицо, в волосах, распущенных по плечам, запутались былинки, порванное платье с оторванным рукавом — и злобно выпалила:
— Надеюсь, ты больше не будешь спать с Гвин или с какой-нибудь другой женщиной? — Ее глаза были расширены, а губы дрожали. — Возвращайся на святую землю и скажи Лайле с Синой, что ты больше не свободен и…
Он зажал ей рот рукой, прекращая поток слов.
— Хватит, черт бы тебя побрал. — Он притянул ее к себе. — Нет, мадам, моя жена, я отведу тебя обратно. Сегодня ты доставила мне множество неприятностей. Филиппа уверяет, что всему виней твое состояние, якобы ты плохо соображаешь, что делаешь… Клянусь, она защищала тебя, даже после того как ты попыталась повалить меня на пол.
— И мне это удалось. Ты упал на колени.
— Дария, закрой рот. Я побью тебя, так и знай, но сделаю это очень осторожно, чтобы не навредить ребенку. На твоем месте я бы не стал кататься по этому холму как полоумный. Ты совсем взбесилась, женщина. Ну, пойдешь со мной добровольно или я поколочу тебя здесь?
"Неужели он и впрямь ударит меня?» — подумала Дария. А если ударит, что она станет делать? Плакать и просить о пощаде? Ползать у его ног? Ну нет! Она скорее умрет, чем доставит ему такое удовольствие.
— Ты будешь бить меня рукой или хлыстом? Роланд подумал, что ослышался. Да, она показала ему свой характер! Что же до его угроз, он пожалел о том, что такие слова сорвались с его губ. Никогда в жизни он не ударил женщину, ибо считал такой поступок достойным презрения. Но вот он неосторожно пригрозил ей, и она поверила, хотя знала, что Роланд предпочитает смех ругани, хорошую драку — пытке и жестокости.
— Я не наказываю хлыстом даже непокорных животных.
Дария отряхнула платье и расправила плечи. Поднявшись, она пошла по направлению к замку и поняла, что очень скоро ей будет плохо. Возможно, если он побьет ее…
Теперь Дария заметила овец; их было так много, что в воздухе стоял их запах. Деревья, покрывавшие склоны холмов, были зелеными и высокими.
— Далеко ли отсюда море? Роланд с удивлением уставился на нее. Чем вызвана эта резкая перемена разговора?
— Примерно в двенадцати милях.
— Я скучаю по его запаху.
— Я тоже. Иди.
— Ты станешь унижать меня перед Денвольдом и Филиппой?
— Ты напала на меня у них на глазах. Почему бы мне не отплатить тем же?
— Зачем ты делил ложе с этой женщиной? Роланд пожал плечами. Ему удалось сохранить видимость безразличия, хотя это было нелегко.
— Она хорошенькая, чистенькая и очень меня хотела.
— Понятно. Значит, жена для тебя — просто еще один сосуд, и любая женщина, которая окажется под рукой, может подойти на эту роль. Жаль, но, как видно, я ничего не могу с этим поделать.
— Ты ведь слышала, я сказал Гвин, что больше не приду к ней, потому что приехала моя жена.
— Понятно. Значит, твоя мужская честь не позволяет тебе развлекаться с другими женщинами в присутствии жены. Я очень благодарна, сэр, за это проявление целомудрия. Однако теперь мне нет дела до тебя. Бери хоть всех женщин, которые не прочь лечь с тобой в постель. Мне все равно. Это будет держать тебя на расстоянии, ведь ты только и делал, что причинял мне боль…
— Только раз, черт побери! В нашу брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75