Оказалось, очень тяжело заставить себя заговорить, но все-таки Салли с этим справилась.
– Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. – И она плюнула ему в лицо.
Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.
– Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.
Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.
– Вы – положительный герой?
– Да, настоящий живой герой.
– Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.
– Вы имеете в виду Квинлана?
– Да. Он тоже герой. Он – первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.
– Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.
Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?
– Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?
Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, – это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:
– Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?
– Ты в порядке? Правда? Ты позволишь мне ненадолго встать?
– Да. Я так рада, что ты не умер. Тебя кто-то ударил по голове и я наклонилась посмотреть, что с тобой. – Она отстранилась от Джеймса и легонько пробежала пальцами по шву на ране над его левым ухом.
– Со мной все в порядке, не беспокойся.
– Я не знала, кто это сделал. Потом кто-то стукнул по голове и меня. А первый, кого я увидела, когда очнулась, это был, разумеется, Бидермейер. Я снова очутилась в том жутком месте.
– Знаю, Салли. Но сейчас ты со мной, и ни один подонок не сможет тебя найти. – Он бросил через плечо:
– Диллон, как насчет того, чтобы принести воды для дамы?
– Это все из-за наркотиков, которые он мне колол. Из-за них у меня горло пересохло, как пустыня Сахара.
Салли почувствовала, как напрягся Квинлан При этих словах.
– Вот, пей, я подержу стакан. Салли напилась вдоволь, потом опять опустилась на кровать и вздохнула:
– Я вернусь в норму минут через десять, во всяком случае, я на это надеюсь. Джеймс, кто этот мужчина, в которого я плюнула?
– Это мой хороший друг, его зовут Диллон Сэйвич. Мы с ним прошлой ночью вытащили тебя из этой лечебницы. Диллон, подойди и поздоровайся с Салли.
– Мэм.
– Он сказал, что он герой – точь-в-точь как ты, Джеймс.
– Что ж, может быть. Можешь ему верить, Салли. Она кивнула, скорее, сделала легкое, едва заметное движение головой, и Джеймс увидел, как глаза ее снова начинают слипаться.
– Ты еще не готова что-нибудь съесть?
– Еще нет. Ты ведь не уйдешь, правда?
– Никогда.
Квинлан мог бы поклясться, что уголки ее рта чуть-чуть приподнялись в очень слабом подобии улыбки. Не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее холодные сомкнутые губы.
– Я рад, что ты снова со мной. Когда я очнулся в доме Дэвида Маунтбэнка, моя голова гудела, как котел, по которому колотят молотком. Дэвид рассказал мне, что ты исчезла. Наверное, никогда в жизни я не бывал так напуган! Больше я уже не выпущу тебя из виду, Салли.
– На мой взгляд, это звучит очень хорошо, – пробормотала Салли. В следующий миг она уже спала. Не потеряла сознание, а по-настоящему спала.
Квинлан поднялся и посмотрел на спящую Салли. Потом разгладил у нее на груди легкое покрывало. Расправил по подушке волосы. Он думал о мерзком коротышке, которого они застали в комнате Салли, и знал, что, если бы тот когда-нибудь снова попался ему на глаза, он бы его убил.
А еще Бидермейер. У Квинлана просто чесались руки – так ему не терпелось добраться до доктора Бидермейера.
– Ну и как, Квинлан? Каково это – быть самым главным человеком во Вселенной?
Квинлан продолжал гладить рукой одеяло, движения его были медленными и спокойными. В конце концов он произнес:
– Это меня чертовски пугает. Хочешь узнать что-то еще? Оказывается, это чувство вовсе не неприятно. Я теперь перед тобой в таком долгу, что не знаю, как и расплатиться.
Вечером того же дня все трое сидели на веранде коттеджа Квинланов, глядя на панораму озера Луис-Линн. Вечер выдался на редкость приятный для марта. Коттедж был обращен на запад. Солнце уже опустилось близко к горизонту и разбросало по водной ряби золотые и розовые блестки.
– Озеро довольно узкое и вовсе не такое приятное для тех, кто плавает на лодках – если, конечно, ты не подросток и не любишь играть в войну, – сказал Квинлан, обращаясь к Салли. – И даже отсюда видно по меньшей мере четыре разных изгиба. Какому-нибудь подростку придется поворачивать столько раз, что...
– Столько раз, что... что? – спросил Диллон, поднимая глаза от гладкого бруска кленового дерева, из которого он что-то сосредоточенно вырезал.
– Мы с тобой не комедию представляем, – сказал Квинлан, усмехаясь Салли. – Продолжаю: в озере столько изгибов, что временами оно почти впадает само в себя.
Проследив взглядом, как кленовая стружка, кружась в воздухе, опустилась на пол, Диллон добавил:
– Иной раз и не знаешь, плывешь ты туда или уже обратно.
– Похоже, вы очень хорошие друзья. Вы знаете друг друга вдоль и поперек, не так ли?
– Да, но вряд ли мы поженимся – Квинлан храпит, как свинья.
Салли улыбнулась. Хорошая улыбка, отметил про себя Диллон, не натянутая, не принужденная Нет, по этой улыбке сразу стало ясно, что Салли чувствует себя в безопасности.
– Хочешь еще чаю со льдом, Салли?
– Нет, спасибо. Я обожаю сосать кубики льда, а его здесь полно.
Квинлан поднял ноги и положил ступни на край деревянной ограды, опоясывающей веранду. На нем были невысокие черные ботинки, уже изрядно поношенные, старые вылинявшие голубые джинсы, которые смотрелись на нем просто классно, – Господи, неужели она вообще способна помыслить о чем-то подобном?! – и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.
А еще он носил через плечо ремень, а под мышкой – кобуру. И в ней все время находился пистолет. Салли и не подозревала, что все частные детективы постоянно носят при себе оружие. С пистолетом он чувствовал себя вполне комфортно, словно это была всего лишь еще одна принадлежность гардероба. Казалось, это просто часть его самого. Оба – и пистолет, и его обладатель – длинные, крепкие и, судя по виду, в хорошей форме.
Салли вспомнила, как она притянула к себе его лицо, когда выкарабкивалась из наркотического забытья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. – И она плюнула ему в лицо.
Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.
– Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.
Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.
– Вы – положительный герой?
– Да, настоящий живой герой.
– Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.
– Вы имеете в виду Квинлана?
– Да. Он тоже герой. Он – первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.
– Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.
Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?
– Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?
Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, – это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:
– Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?
– Ты в порядке? Правда? Ты позволишь мне ненадолго встать?
– Да. Я так рада, что ты не умер. Тебя кто-то ударил по голове и я наклонилась посмотреть, что с тобой. – Она отстранилась от Джеймса и легонько пробежала пальцами по шву на ране над его левым ухом.
– Со мной все в порядке, не беспокойся.
– Я не знала, кто это сделал. Потом кто-то стукнул по голове и меня. А первый, кого я увидела, когда очнулась, это был, разумеется, Бидермейер. Я снова очутилась в том жутком месте.
– Знаю, Салли. Но сейчас ты со мной, и ни один подонок не сможет тебя найти. – Он бросил через плечо:
– Диллон, как насчет того, чтобы принести воды для дамы?
– Это все из-за наркотиков, которые он мне колол. Из-за них у меня горло пересохло, как пустыня Сахара.
Салли почувствовала, как напрягся Квинлан При этих словах.
– Вот, пей, я подержу стакан. Салли напилась вдоволь, потом опять опустилась на кровать и вздохнула:
– Я вернусь в норму минут через десять, во всяком случае, я на это надеюсь. Джеймс, кто этот мужчина, в которого я плюнула?
– Это мой хороший друг, его зовут Диллон Сэйвич. Мы с ним прошлой ночью вытащили тебя из этой лечебницы. Диллон, подойди и поздоровайся с Салли.
– Мэм.
– Он сказал, что он герой – точь-в-точь как ты, Джеймс.
– Что ж, может быть. Можешь ему верить, Салли. Она кивнула, скорее, сделала легкое, едва заметное движение головой, и Джеймс увидел, как глаза ее снова начинают слипаться.
– Ты еще не готова что-нибудь съесть?
– Еще нет. Ты ведь не уйдешь, правда?
– Никогда.
Квинлан мог бы поклясться, что уголки ее рта чуть-чуть приподнялись в очень слабом подобии улыбки. Не задумываясь, он наклонился и поцеловал ее холодные сомкнутые губы.
– Я рад, что ты снова со мной. Когда я очнулся в доме Дэвида Маунтбэнка, моя голова гудела, как котел, по которому колотят молотком. Дэвид рассказал мне, что ты исчезла. Наверное, никогда в жизни я не бывал так напуган! Больше я уже не выпущу тебя из виду, Салли.
– На мой взгляд, это звучит очень хорошо, – пробормотала Салли. В следующий миг она уже спала. Не потеряла сознание, а по-настоящему спала.
Квинлан поднялся и посмотрел на спящую Салли. Потом разгладил у нее на груди легкое покрывало. Расправил по подушке волосы. Он думал о мерзком коротышке, которого они застали в комнате Салли, и знал, что, если бы тот когда-нибудь снова попался ему на глаза, он бы его убил.
А еще Бидермейер. У Квинлана просто чесались руки – так ему не терпелось добраться до доктора Бидермейера.
– Ну и как, Квинлан? Каково это – быть самым главным человеком во Вселенной?
Квинлан продолжал гладить рукой одеяло, движения его были медленными и спокойными. В конце концов он произнес:
– Это меня чертовски пугает. Хочешь узнать что-то еще? Оказывается, это чувство вовсе не неприятно. Я теперь перед тобой в таком долгу, что не знаю, как и расплатиться.
Вечером того же дня все трое сидели на веранде коттеджа Квинланов, глядя на панораму озера Луис-Линн. Вечер выдался на редкость приятный для марта. Коттедж был обращен на запад. Солнце уже опустилось близко к горизонту и разбросало по водной ряби золотые и розовые блестки.
– Озеро довольно узкое и вовсе не такое приятное для тех, кто плавает на лодках – если, конечно, ты не подросток и не любишь играть в войну, – сказал Квинлан, обращаясь к Салли. – И даже отсюда видно по меньшей мере четыре разных изгиба. Какому-нибудь подростку придется поворачивать столько раз, что...
– Столько раз, что... что? – спросил Диллон, поднимая глаза от гладкого бруска кленового дерева, из которого он что-то сосредоточенно вырезал.
– Мы с тобой не комедию представляем, – сказал Квинлан, усмехаясь Салли. – Продолжаю: в озере столько изгибов, что временами оно почти впадает само в себя.
Проследив взглядом, как кленовая стружка, кружась в воздухе, опустилась на пол, Диллон добавил:
– Иной раз и не знаешь, плывешь ты туда или уже обратно.
– Похоже, вы очень хорошие друзья. Вы знаете друг друга вдоль и поперек, не так ли?
– Да, но вряд ли мы поженимся – Квинлан храпит, как свинья.
Салли улыбнулась. Хорошая улыбка, отметил про себя Диллон, не натянутая, не принужденная Нет, по этой улыбке сразу стало ясно, что Салли чувствует себя в безопасности.
– Хочешь еще чаю со льдом, Салли?
– Нет, спасибо. Я обожаю сосать кубики льда, а его здесь полно.
Квинлан поднял ноги и положил ступни на край деревянной ограды, опоясывающей веранду. На нем были невысокие черные ботинки, уже изрядно поношенные, старые вылинявшие голубые джинсы, которые смотрелись на нем просто классно, – Господи, неужели она вообще способна помыслить о чем-то подобном?! – и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.
А еще он носил через плечо ремень, а под мышкой – кобуру. И в ней все время находился пистолет. Салли и не подозревала, что все частные детективы постоянно носят при себе оружие. С пистолетом он чувствовал себя вполне комфортно, словно это была всего лишь еще одна принадлежность гардероба. Казалось, это просто часть его самого. Оба – и пистолет, и его обладатель – длинные, крепкие и, судя по виду, в хорошей форме.
Салли вспомнила, как она притянула к себе его лицо, когда выкарабкивалась из наркотического забытья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105