Озеро на вид не кажется загрязненным, так что, может быть, вы и не отравитесь. Я когда-нибудь рассказывала, что мой отец возглавлял общественный комитет, который постоянно боролся с загрязнением окружающей среды? Я даже написала об этом статью, и, представь себе, президент Рейган лично сказал мне, какая она замечательная. Но кого это волнует по большому счету? Нет, ничего не отвечай, сейчас я говорю. Это действительно стоящее дело. Как видишь, что бы еще ни натворил этот мерзавец, он все-таки принес и' некоторую пользу... – Ах да, мистер Квинлан, вы желали узнать все смачные подробности насчет того, что со мной делали в лечебнице и кто именно? Вы прямо-таки умирали от желания выяснить, кто это был, кто упрятал меня в сумасшедший дом. Что ж, я скажу. Это был не Бидермейер и не Скотт Брэйнерд. Это был мой отец.
И как же, скажите на милость, она сможет отомстить тому, кто и так уже давно покойник?
Через миг Салли уже не было на веранде. Ода мчалась, взметая кроссовками пыль, с такой скоростью, какой Джеймс от нее никак не ожидал. Когда он вскочил на ноги, Салли была уже возле машины. Не успев ни о чем задуматься, он понесся вслед за ней так быстро, как только мог. Он видел, как Салли замерла у водительской двери и быстро прицелилась. Потом он почувствовал, что штанину его джинсов обрызгала струя грязи – это пуля вонзилась в землю не дальше, чем в футе от его правого ботинка. И вот Салли уже в машине. Взревел мотор. Черт, ну и шустрая!
Джеймс видел, как она рванула машину задним ходом, вырулила через узкие въездные ворота на небольшую проселочную дорогу. Она неплохо справляется – подъехала чуть не вплотную к толстому старому вязу, но не задела его, и на машине не осталось ни единой царапины. Очень мило с ее стороны, правительство бывает не в восторге, когда ему приходится перекрашивать автомобили ФБР.
Он снова побежал вслед за ней, чувствуя, что должен что-то предпринять, но не знал толком, что именно. Джеймс бежал и бежал, мысленно примирившись с фактом, что он оказался дураком и некомпетентной задницей.
Так значит, в лечебнице ее бил и унижал отец?!
И начать с того, что он же ее туда и упрятал?! Но почему?
Это какой-то бред от начала до конца. Теперь понятно, почему она не хотела ему рассказывать. Эймори Сент-Джон мертв, его нельзя допросить с пристрастием, а все это вместе действительно звучит безумно.
– Попридержи коней, Квинлан! – прокричал сзади Диллон. – Давай возвращаться. Она благополучно сбежала.
Джеймс оглянулся и обнаружил, что Диллон бежит чуть позади.
– Последний раз, когда я засекал твое время на беговой дорожке, ты не мог тягаться с набирающим скорость «олдсмобилем».
– Ну да, да, ты прав! Черт! Я один во всем виноват, можешь мне этого не говорить.
– Вряд ли это вообще стоит обсуждать. Как она заполучила твой пистолет?
Квинлан обернулся к своему давнему закадычному другу, засунул руки в карманы джинсов и произнес с таким изумлением, какого Диллон не видел в нем за все немалое время их знакомства.
– Я прижимал ее к себе, пытаясь заставить понять, что я делал только то, что обязан был делать, и не предавал ее. Я ведь на самом деле ее не предавал, и мне казалось, что она это поймет.
Похоже, я действительно дал маху. Я абсолютно ничего не почувствовал. Ничего, понимаешь? А потом она заявила, что нацелилась моим пистолетом в мои же кишки. И она это сделала!
– Не думаю, что мне понравится иметь напарником парня, который настолько потерял голову, что даже не может сохранить в кобуре свой собственный пистолет.
– Это что, своего рода извращенная сексуальная инсинуация?
– Вовсе нет. Ладно, нужно пойти позвонить. Надеюсь, что она не додумалась обрезать провода.
– Салли не заходила внутрь коттеджа.
– Поблагодарим всевышнего за небольшие милости. Сейчас как раз тот самый момент, когда они нам очень понадобятся.
– Скажи-ка, Диллон, у тебя достаточно хорошие связи на небесах, чтобы выхлопотать нам еще одну милость? Если нет, то я позвоню тете Полли. У них с дядюшкой Эйбом больше связей, чем у самого папы римского.
Глава 16
Салли знала, что Джеймс сюда явится. Может быть, не сию минуту, но достаточно скоро. Она также понимала, что у нее было время. Довольно паршиво, что она сразу не додумалась выдернуть телефонный провод, тогда бы ей действительно удалось его задержать. Хорошо, что у нее по крайней мере есть какое-то преимущество на старте.
Она вывела «олдсмобиль» на абсолютно пустую стоянку неподалеку от Купертон-стрит. Она вышла из машины, заперла дверь и, надев куртку Джеймса, которая придавала ей весьма экстравагантный вид, медленно побрела к дому номер триста тридцать семь по Ларк-стрит – красивому особняку из красного кирпича, выстроенному в георгианском стиле. На первом этаже горел свет. Салли мысленно помолилась, чтобы Ноэль оказалась дома и чтобы там не было ни полиции, ни ФБР.
Она низко пригнулась и побежала вдоль полосы кустарника к библиотеке, расположенной на первом этаже. Кабинет отца. Именно в этой комнате Салли впервые увидела, как он избивает ее мать. Было это десять лет назад. Сначала был колледж с ночными телефонными звонками домой и частыми посещениями – более частыми, чем ей этого хотелось, порой даже неожиданные визиты среди недели – и все лишь для того, чтобы удостовериться, что отец не бьет Ноэль. Салли чувствовала, что гнев отца, вызванный ее вмешательством, разрастается, как снежный ком, но его положение в обществе, которое год от года становилось все более высоким, и его безумный ужас от одной только мысли, что кто-то может прослышать, что Эймори Сент-Джон избивает свою жену, держали его в рамках – во всяком случае, большую часть времени.
Как только Салли поняла, в чем дело, ей стало ясно, что если он рассержен, то начнет избивать мать, стоит только Салли выйти за дверь. Хотя нельзя сказать, чтобы Ноэль хоть раз заикнулась об этом.
В один из своих приездов Салли оставила свой свитер и почти сразу же вернулась за ним в дом. Открыв парадный вход своим ключом, она прошла в библиотеку, и как раз вовремя: ее глазам предстали съежившаяся на полу мать и отец, пинающий ее ногами.
– Я звоню в полицию, – спокойно сообщила с порога Салли. – Мне безразлично, какие будут последствия, с этим пора покончить, и покончить прямо сейчас.
Отец так и замер на месте с занесенной ногой. Уставившись на все еще стоявшую в дверном проеме Салли, он прошипел:
– Ах ты, маленькая дрянь! Какого черта ты здесь делаешь?
– В данный момент собираюсь звонить в полицию. Хватит! – И она направилась по коридору обратно в холл, где под красивым старинным зеркалом в позолоченной раме на маленьком изящном столике эпохи Людовика Четырнадцатого стоял телефон.
Салли успела набрать только первые две цифры 9-1, когда ее руку кто-то перехватил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105