Наверное, все дело в том, что ты Благодетельный Барон.
Адам поморщился и покачал головой:
– Я не настолько щедр, чтобы одевать своих слуг в парижские наряды.
– Тогда кто же им дарит такие наряды? – О'Брайен пристально посмотрел на приятеля.
Адам пожал плечами:
– Понятия не имею, но уж точно не родители и не родственники. Если бы Лангстромы могли позволить себе такие платья, им не пришлось бы работать.
– А может, это платье подарила Джиане графиня Брокавия в знак особого расположения?
Адам молчал. Ему не хотелось делиться с О'Брайеном своими подозрениями, хотя он очень сомневался в реальности существования такой графини. Конечно же, Адам вполне доверял своему приятелю, но он прекрасно помнил, что обещал Джорджи сохранить все в тайне.
– Нет, вряд ли, – ответил он наконец. – Горничной графини была Бренна, а не Джорджи. Следовательно, наряды, отвергнутые графиней, должны были достаться Бренне.
– Однако Бренна не носит таких платьев, – резонно заметил Мерфи.
– Возможно, она их просто не заслужила, – пробурчал Адам.
О'Брайен покачал головой:
– Нет, приятель, не согласен. Если Бренна была горничной, то наверняка заслужила. С какой стати ее хозяйка будет дарить свои платья ее сестре?
– А может, Джорджи помогала сестре убирать комнаты графини? – предположил Адам.
– Нет, парень.
– Почему же?
– Потому что у слуг так не бывает. У них тоже есть своя иерархия. Горничная имеет более высокий статус, чем просто служанка. Любая горничная тебе скажет, что убирать комнаты – ниже ее достоинства.
– Наплевать мне на их иерархию, – проворчал Адам. – Но у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что бедняжка Джорджи скребет и чистит камин, а Бренна в это время отдыхает. Похоже, у нее только одна обязанность – присматривать за собакой. Но даже эту работу она делает спустя рукава.
О'Брайен рассмеялся.
– За этим псом и присматривать не надо: он все время спит. По-моему, Бренне больше нравится проводить время не с собакой, а со своей сестрой и с матерью. Да еще смотреть, как работаю я.
– Как работаешь ты? – удивился Адам. О'Брайен снова засмеялся.
– Скромница Бренна, оказывается, не такая уж скромница. Она очень любит наблюдать за мной.
– Вероятно, камердинер считается наиболее подходящей партией для горничной, – заметил Адам. – По-моему, Бренна находит тебя привлекательным, – добавил он, подмигнув приятелю.
– Все может быть, – ухмыльнулся Мерфи. – К сожалению, по-французски я изъясняюсь еще хуже, чем она по-английски. Даже не представляю, на каком языке с ней говорить. Но одно могу сказать; эта девушка совсем не так ленива, как ты думаешь. И она предана своей сестре.
– Почему ты так решил?
– Максимилиан говорит, чтобы не утрачивать необходимые навыки горничной, она оттачивает свое мастерство на Джиане – готовит для нее ванну, помогает ей одеваться и укладывать волосы.
Адам с удивлением посмотрел на друга.
– Хочешь сказать, что я зря плачу Бренне жалованье?
– Нет-нет, почему же? Ведь Джорджи сейчас понадобится помощь ее сестры, если она поранила руку.
– У нее на руке всего лишь небольшая царапина. Джорджи поранилась осколком фарфора.
– Правда? А Изабель, Альберт и Максимилиан так суетились вокруг нее, будто ее жизнь в опасности. Так значит, малышка опять что-то разбила? Что же на сей раз?
– Обычную безделушку. Фигурку пастушки, что стояла на каминной полке у тебя в спальне.
– Понятно… Значит, теперь – пастушка. Это в дополнение к подносу с тарелками, глиняным трубкам и чашке с блюдцем.
– Совершенно верно, – рассмеялся Адам. – Похоже, что каждый раз, когда эта девушка меня видит, она роняет что-то хрупкое.
– Ты дурно на нее влияешь, – пошутил Мерфи.
– Представляешь, малышка заявила, что заплатит мне за причиненный ущерб. Как будто она получает королевское жалованье!
– Очень трогательно.
– Но я не стану переживать, перебей она хоть всю посуду в доме и все безделушки. Лишь бы ей не пришло в голову разбивать вдребезги мою жизнь.
Глава 13
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия понимает и радостно принимает необходимость для нее приносить личные жертвы ради того, чтобы исполнить свой долг перед своей страной.
Принцип и правило № 5 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1,1432 год
Он поцеловал ее. Адам Маккендрик обнял ее и поцеловал. Джиана до сих пор чувствовала тепло его тела и помнила вкус его губ. Она помнила, каким пылким был этот поцелуй и как она на него отвечала. Она обнимала Адама за плечи, а потом обвивала руками его шею…
Лежа в своей постели без сна и глядя невидящими глазами в потолок, Джиана думала о том, что никогда в жизни, пока жива, она не забудет свой первый поцелуй, не забудет восторг и нежность, переполнявшие ее в эти мгновения. Всю свою жизнь она будет бережно хранить эти чудесные воспоминания в тайных уголках своего сердца. До своего последнего вздоха. Словно бы не веря, что все это в действительности случилось с ней, Джиана потрогала пальцами губы. Эти самые губы поцеловал мужчина. И отныне жизнь ее уже никогда не станет прежней. Вагнер, лежа у нее в ногах, тихонько поскуливал во сне. Джиана никак не могла понять, почему Адам Маккендрик так разозлился, застав Вагнера на своей кровати. Ведь можно дотронуться до собаки большими пальцами ног – и тогда уже не чувствуешь себя в таком одиночестве…
А ведь она, Джиана, всегда была одинока, сколько себя помнит. Отец с матерью чаще всего общались друг с другом и, казалось, ни в ком больше не нуждались. Когда же Джиана подросла, она стала одинокой, потому что теперь рядом с ней не было даже няни. Разумеется, принцесса всегда была окружена свитой, но высокое положение как бы отделяло ее от всех остальных людей, и она даже в окружении придворных чувствовала себя ужасно одинокой.
Но вот теперь, во время поцелуя, ей вдруг стало ясно, что она уже не одинока. Потому что их с Адамом сердца бились в унисон, потому что в эти мгновения они с ним стали словно единым целым. А ведь до этого она постоянно ощущала свою отчужденность от всего мира… К тому же в его объятиях Джиана чувствовала себя в полной безопасности, что случилось с ней впервые после того, как она узнала о трагической гибели родителей.
Вспомнив об отце с матерью, Джиана потрогала рукой золотой медальон, который висел у нее на груди. Раньше он принадлежал ее матери. Когда-то принцесса Мэй сняла его с себя и подарила Джиане. Это было в день, когда девушке исполнилось двадцать лет. Внутри медальона находился миниатюрный портрет ее бабушки и дедушки по материнской линии, скопированный художником с их большого свадебного портрета. И еще внутри медальона хранился потрет ее отца и матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Адам поморщился и покачал головой:
– Я не настолько щедр, чтобы одевать своих слуг в парижские наряды.
– Тогда кто же им дарит такие наряды? – О'Брайен пристально посмотрел на приятеля.
Адам пожал плечами:
– Понятия не имею, но уж точно не родители и не родственники. Если бы Лангстромы могли позволить себе такие платья, им не пришлось бы работать.
– А может, это платье подарила Джиане графиня Брокавия в знак особого расположения?
Адам молчал. Ему не хотелось делиться с О'Брайеном своими подозрениями, хотя он очень сомневался в реальности существования такой графини. Конечно же, Адам вполне доверял своему приятелю, но он прекрасно помнил, что обещал Джорджи сохранить все в тайне.
– Нет, вряд ли, – ответил он наконец. – Горничной графини была Бренна, а не Джорджи. Следовательно, наряды, отвергнутые графиней, должны были достаться Бренне.
– Однако Бренна не носит таких платьев, – резонно заметил Мерфи.
– Возможно, она их просто не заслужила, – пробурчал Адам.
О'Брайен покачал головой:
– Нет, приятель, не согласен. Если Бренна была горничной, то наверняка заслужила. С какой стати ее хозяйка будет дарить свои платья ее сестре?
– А может, Джорджи помогала сестре убирать комнаты графини? – предположил Адам.
– Нет, парень.
– Почему же?
– Потому что у слуг так не бывает. У них тоже есть своя иерархия. Горничная имеет более высокий статус, чем просто служанка. Любая горничная тебе скажет, что убирать комнаты – ниже ее достоинства.
– Наплевать мне на их иерархию, – проворчал Адам. – Но у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, что бедняжка Джорджи скребет и чистит камин, а Бренна в это время отдыхает. Похоже, у нее только одна обязанность – присматривать за собакой. Но даже эту работу она делает спустя рукава.
О'Брайен рассмеялся.
– За этим псом и присматривать не надо: он все время спит. По-моему, Бренне больше нравится проводить время не с собакой, а со своей сестрой и с матерью. Да еще смотреть, как работаю я.
– Как работаешь ты? – удивился Адам. О'Брайен снова засмеялся.
– Скромница Бренна, оказывается, не такая уж скромница. Она очень любит наблюдать за мной.
– Вероятно, камердинер считается наиболее подходящей партией для горничной, – заметил Адам. – По-моему, Бренна находит тебя привлекательным, – добавил он, подмигнув приятелю.
– Все может быть, – ухмыльнулся Мерфи. – К сожалению, по-французски я изъясняюсь еще хуже, чем она по-английски. Даже не представляю, на каком языке с ней говорить. Но одно могу сказать; эта девушка совсем не так ленива, как ты думаешь. И она предана своей сестре.
– Почему ты так решил?
– Максимилиан говорит, чтобы не утрачивать необходимые навыки горничной, она оттачивает свое мастерство на Джиане – готовит для нее ванну, помогает ей одеваться и укладывать волосы.
Адам с удивлением посмотрел на друга.
– Хочешь сказать, что я зря плачу Бренне жалованье?
– Нет-нет, почему же? Ведь Джорджи сейчас понадобится помощь ее сестры, если она поранила руку.
– У нее на руке всего лишь небольшая царапина. Джорджи поранилась осколком фарфора.
– Правда? А Изабель, Альберт и Максимилиан так суетились вокруг нее, будто ее жизнь в опасности. Так значит, малышка опять что-то разбила? Что же на сей раз?
– Обычную безделушку. Фигурку пастушки, что стояла на каминной полке у тебя в спальне.
– Понятно… Значит, теперь – пастушка. Это в дополнение к подносу с тарелками, глиняным трубкам и чашке с блюдцем.
– Совершенно верно, – рассмеялся Адам. – Похоже, что каждый раз, когда эта девушка меня видит, она роняет что-то хрупкое.
– Ты дурно на нее влияешь, – пошутил Мерфи.
– Представляешь, малышка заявила, что заплатит мне за причиненный ущерб. Как будто она получает королевское жалованье!
– Очень трогательно.
– Но я не стану переживать, перебей она хоть всю посуду в доме и все безделушки. Лишь бы ей не пришло в голову разбивать вдребезги мою жизнь.
Глава 13
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия понимает и радостно принимает необходимость для нее приносить личные жертвы ради того, чтобы исполнить свой долг перед своей страной.
Принцип и правило № 5 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1,1432 год
Он поцеловал ее. Адам Маккендрик обнял ее и поцеловал. Джиана до сих пор чувствовала тепло его тела и помнила вкус его губ. Она помнила, каким пылким был этот поцелуй и как она на него отвечала. Она обнимала Адама за плечи, а потом обвивала руками его шею…
Лежа в своей постели без сна и глядя невидящими глазами в потолок, Джиана думала о том, что никогда в жизни, пока жива, она не забудет свой первый поцелуй, не забудет восторг и нежность, переполнявшие ее в эти мгновения. Всю свою жизнь она будет бережно хранить эти чудесные воспоминания в тайных уголках своего сердца. До своего последнего вздоха. Словно бы не веря, что все это в действительности случилось с ней, Джиана потрогала пальцами губы. Эти самые губы поцеловал мужчина. И отныне жизнь ее уже никогда не станет прежней. Вагнер, лежа у нее в ногах, тихонько поскуливал во сне. Джиана никак не могла понять, почему Адам Маккендрик так разозлился, застав Вагнера на своей кровати. Ведь можно дотронуться до собаки большими пальцами ног – и тогда уже не чувствуешь себя в таком одиночестве…
А ведь она, Джиана, всегда была одинока, сколько себя помнит. Отец с матерью чаще всего общались друг с другом и, казалось, ни в ком больше не нуждались. Когда же Джиана подросла, она стала одинокой, потому что теперь рядом с ней не было даже няни. Разумеется, принцесса всегда была окружена свитой, но высокое положение как бы отделяло ее от всех остальных людей, и она даже в окружении придворных чувствовала себя ужасно одинокой.
Но вот теперь, во время поцелуя, ей вдруг стало ясно, что она уже не одинока. Потому что их с Адамом сердца бились в унисон, потому что в эти мгновения они с ним стали словно единым целым. А ведь до этого она постоянно ощущала свою отчужденность от всего мира… К тому же в его объятиях Джиана чувствовала себя в полной безопасности, что случилось с ней впервые после того, как она узнала о трагической гибели родителей.
Вспомнив об отце с матерью, Джиана потрогала рукой золотой медальон, который висел у нее на груди. Раньше он принадлежал ее матери. Когда-то принцесса Мэй сняла его с себя и подарила Джиане. Это было в день, когда девушке исполнилось двадцать лет. Внутри медальона находился миниатюрный портрет ее бабушки и дедушки по материнской линии, скопированный художником с их большого свадебного портрета. И еще внутри медальона хранился потрет ее отца и матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68