1, 1782 год
– Вы все знали?! – воскликнула Джиана в изумлении.
– Нет, до последнего момента не был уверен, – признался Маккендрик. – Конечно, подозревал, но ничего не знал наверняка, пока не заглянул вам в глаза и не прочитал в них правду.
Впрочем, Адам мог бы догадаться обо всем и раньше. Ведь в глубине души он понимал, что Джиана отличается от всех остальных женщин, с которыми он был знаком раньше. Она другая, она особенная. Однако ему и в голову не могло прийти, насколько Джорджи отличается ото всех остальных. Не могло прийти, пока он не обнаружил перстень с огромной жемчужиной и не прочел в газете об исчезновении карольской принцессы. Хотя и до этого момента «подсказки» можно было встретить на каждом шагу – множество мелочей могли навести его на эту мысль. К тому же Джиана то и дело проговаривалась, вернее, почти проговаривалась.
– Ах, Адам, я могу вам все объяснить и…
– Объяснить, что произошло и почему? Я и так знаю, что произошло. Правда, не знаю почему. – Он провел ладонью по волосам. – Ох, Джорджи, вы же принцесса! И я давал вам возможность меня остановить! И вы должны были это сделать! И сказать мне «нет». Я давал вам шанс передумать. – Адам поднялся с постели и стал расхаживать по комнате. – Черт побери, я же американец! И у нас нет принцев и принцесс! Я даже не знаю, как я должен вас называть!
– Мы…То есть я – ее высочество Джиана Виктория Элизабет Мэй, принцесса княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия. Меня величают «ее высочество». На людях вы можете обращаться ко мне «ваше высочество», а наедине можете называть «Джорджи», – с невозмутимым видом объясняла принцесса. – И я не сказала вам «нет», потому что не хотела это говорить, – добавила она почти шепотом. – Я не хотела вас останавливать, Адам. Но и вы не слишком настаивали на том, чтобы остановиться.
Он заглянул Джорджи в глаза и со вздохом пробормотал:
– Да, вы правы. Я даже не пытался вас переубедить и остановиться.
– Почему же? – Она внимательно на него посмотрела.
Адам сокрушенно покачал головой.
– Понятия не имею. Может, потому что я мечтал о волшебной сказке. Возможно, я вообразил себя принцем, который спасает прекрасную принцессу. Или, может быть, потому, что в тот момент я верил… в благоприятный исход для нас обоих.
Джиана молчала. По ее щекам струились слезы.
– Увы, вы ничем не можете мне помочь. Я должна исполнять свой долг. И вы не сможете избавить меня от той горькой участи, которая мне предначертана судьбой. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не очень-то получилось. – Тем не менее я благодарна вам за чудесный подарок, который вы мне преподнесли. Я пронесу его с собой по жизни, и он будет со мной до конца моих дней.
– Возможно, вы получили от меня больше, чем подарок, – проворчал Маккендрик. – Не исключено, что я сделал вам ребенка, принцесса.
Джиана побледнела.
– И судя по всему, нежеланного, – глядя ей в лицо, продолжал Адам. Он тут же пожалел о жестоких словах; сорвавшихся у него с языка. Ведь он прекрасно знал, что Джорджи ни в чем не виновата. Она была девственницей. Это он, Адам, должен был все предусмотреть. Но он, похоже, лишился рассудка – улегся в постель с принцессой!
А ведь у Джианы и без этого достаточно проблем. Не хватало ей еще забеременеть. «Тебе следовало взвесить все «за» и «против», – говорил себе Адам. – Нужно было хорошенько подумать, а не идти на поводу своих инстинктов. Вожделение не может служить для тебя оправданием, и если Джорджи забеременеет, то тебе придется каким-то образом взять на себя ответственность».
– Как вы смели подумать, что я не захочу ребенка?! – прокричала принцесса, бросив в Адама подушкой.
И Джиана не промахнулась – подушка угодила ему прямо в лицо. Но он, казалось, даже не заметил этого.
– Когда я сказал, Джорджи, что у вас может быть ребенок, вы ужасно побледнели. Почему?
– Ах, Адам, вы ничего не поняли. Просто до этого такая возможность не приходила мне в голову. Видите ли, в моей стране редко родятся внебрачные дети, – добавила принцесса.
– Внебрачные дети родятся во всех странах, – сообщил Адам. – Даже в королевских семьях. – Он подошел к кровати. – Но вы правы. Я проявил жестокость. Потому что был зол. Однако я злился не на вас, а на себя. – Адам поцеловал Джиану в лоб. – Простите меня, пожалуйста.
Она кивнула и робко спросила:
– Значит, вы на меня не сердитесь?
– За что мне на вас сердиться? За то, что вы не подумали о возможных последствиях? Нет, конечно же, я на вас не сержусь. Это я во всем виноват.
– Следовательно, вы сердиты на меня из-за чего-то другого, – сказала Джиана. – И все же вы меня целуете.
– Даже если бы я вас возненавидел, я все равно хотел бы вас целовать, – признался Адам. – Но если я вас целую, то это не значит, что я на вас совсем не сержусь. Потому что я все-таки немножко сержусь – правда, я только сейчас об этом вспомнил.
– Вы до сих пор злитесь из-за Вагнера и из-за разбитого фарфора?
Адам покачал головой:
– Нет, из-за кольца, которым вы заплатили за проделки Вагнера. – Он наклонился, поднял с пола свой жилет и достал из кармана перстень с жемчужиной. – Напрасно вы стали расплачиваться таким образом. Вот, возьмите…
Адам протянул кольцо принцессе, но та отказалась его брать.
– Нет, теперь перстень ваш, – сказала она, качая головой.
– Ничего подобного. Этот перстень принадлежит либо вам, либо вашим подданным. В последнем случае вы не вправе отдавать его мне. – Адам вложил перстень в руку принцессе.
Она прижала кольцо к груди и пробормотала:
– Но у меня сейчас не хватит денег, чтобы расплатиться за ущерб…
– Ну и что? Мне не нужны ваши деньги. – Адам взял девушку за руку. – И уж конечно, мне не нужны в качестве оплаты драгоценности из государственной казны Каролии.
Джиана подняла на него глаза, полные любви и благодарности.
– Этот перстень не из государственной казны, – объяснила она. – Он принадлежал лично принцессе Розамонд. Но я всегда очень любила эту вещицу. – Принцесса улыбнулась. – В детстве я упражнялась в счете, постоянно пересчитывая эти крошечные бриллиантики. – Она показала пальцем на перстень и начала пересчитывать камни, говоря на французском языке. – Их здесь всего…
– Шестнадцать, – подсказал Адам и тут же поцеловал Джиану. – Я неплохо говорю по-французски. И еще по-испански, по-немецки и по-шведски. Даже умею объясняться на мандарине.
Принцесса посмотрела на него с удивлением:
– На мандарине?..
Он кивнул.
– Это правильный китайский язык. Я нажил состояние, когда строил железные дороги и добывал серебро. Многие рабочие, трудившиеся бок о бок со мной, были китайцами. А как к вам попало ваше состояние? – Адам показал на ее корсет с зашитыми в него драгоценностями.
– Некоторые из этих украшений принадлежали мне с самого рождения, а остальное досталось по наследству в тот день, когда убили моих родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Вы все знали?! – воскликнула Джиана в изумлении.
– Нет, до последнего момента не был уверен, – признался Маккендрик. – Конечно, подозревал, но ничего не знал наверняка, пока не заглянул вам в глаза и не прочитал в них правду.
Впрочем, Адам мог бы догадаться обо всем и раньше. Ведь в глубине души он понимал, что Джиана отличается от всех остальных женщин, с которыми он был знаком раньше. Она другая, она особенная. Однако ему и в голову не могло прийти, насколько Джорджи отличается ото всех остальных. Не могло прийти, пока он не обнаружил перстень с огромной жемчужиной и не прочел в газете об исчезновении карольской принцессы. Хотя и до этого момента «подсказки» можно было встретить на каждом шагу – множество мелочей могли навести его на эту мысль. К тому же Джиана то и дело проговаривалась, вернее, почти проговаривалась.
– Ах, Адам, я могу вам все объяснить и…
– Объяснить, что произошло и почему? Я и так знаю, что произошло. Правда, не знаю почему. – Он провел ладонью по волосам. – Ох, Джорджи, вы же принцесса! И я давал вам возможность меня остановить! И вы должны были это сделать! И сказать мне «нет». Я давал вам шанс передумать. – Адам поднялся с постели и стал расхаживать по комнате. – Черт побери, я же американец! И у нас нет принцев и принцесс! Я даже не знаю, как я должен вас называть!
– Мы…То есть я – ее высочество Джиана Виктория Элизабет Мэй, принцесса княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия. Меня величают «ее высочество». На людях вы можете обращаться ко мне «ваше высочество», а наедине можете называть «Джорджи», – с невозмутимым видом объясняла принцесса. – И я не сказала вам «нет», потому что не хотела это говорить, – добавила она почти шепотом. – Я не хотела вас останавливать, Адам. Но и вы не слишком настаивали на том, чтобы остановиться.
Он заглянул Джорджи в глаза и со вздохом пробормотал:
– Да, вы правы. Я даже не пытался вас переубедить и остановиться.
– Почему же? – Она внимательно на него посмотрела.
Адам сокрушенно покачал головой.
– Понятия не имею. Может, потому что я мечтал о волшебной сказке. Возможно, я вообразил себя принцем, который спасает прекрасную принцессу. Или, может быть, потому, что в тот момент я верил… в благоприятный исход для нас обоих.
Джиана молчала. По ее щекам струились слезы.
– Увы, вы ничем не можете мне помочь. Я должна исполнять свой долг. И вы не сможете избавить меня от той горькой участи, которая мне предначертана судьбой. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не очень-то получилось. – Тем не менее я благодарна вам за чудесный подарок, который вы мне преподнесли. Я пронесу его с собой по жизни, и он будет со мной до конца моих дней.
– Возможно, вы получили от меня больше, чем подарок, – проворчал Маккендрик. – Не исключено, что я сделал вам ребенка, принцесса.
Джиана побледнела.
– И судя по всему, нежеланного, – глядя ей в лицо, продолжал Адам. Он тут же пожалел о жестоких словах; сорвавшихся у него с языка. Ведь он прекрасно знал, что Джорджи ни в чем не виновата. Она была девственницей. Это он, Адам, должен был все предусмотреть. Но он, похоже, лишился рассудка – улегся в постель с принцессой!
А ведь у Джианы и без этого достаточно проблем. Не хватало ей еще забеременеть. «Тебе следовало взвесить все «за» и «против», – говорил себе Адам. – Нужно было хорошенько подумать, а не идти на поводу своих инстинктов. Вожделение не может служить для тебя оправданием, и если Джорджи забеременеет, то тебе придется каким-то образом взять на себя ответственность».
– Как вы смели подумать, что я не захочу ребенка?! – прокричала принцесса, бросив в Адама подушкой.
И Джиана не промахнулась – подушка угодила ему прямо в лицо. Но он, казалось, даже не заметил этого.
– Когда я сказал, Джорджи, что у вас может быть ребенок, вы ужасно побледнели. Почему?
– Ах, Адам, вы ничего не поняли. Просто до этого такая возможность не приходила мне в голову. Видите ли, в моей стране редко родятся внебрачные дети, – добавила принцесса.
– Внебрачные дети родятся во всех странах, – сообщил Адам. – Даже в королевских семьях. – Он подошел к кровати. – Но вы правы. Я проявил жестокость. Потому что был зол. Однако я злился не на вас, а на себя. – Адам поцеловал Джиану в лоб. – Простите меня, пожалуйста.
Она кивнула и робко спросила:
– Значит, вы на меня не сердитесь?
– За что мне на вас сердиться? За то, что вы не подумали о возможных последствиях? Нет, конечно же, я на вас не сержусь. Это я во всем виноват.
– Следовательно, вы сердиты на меня из-за чего-то другого, – сказала Джиана. – И все же вы меня целуете.
– Даже если бы я вас возненавидел, я все равно хотел бы вас целовать, – признался Адам. – Но если я вас целую, то это не значит, что я на вас совсем не сержусь. Потому что я все-таки немножко сержусь – правда, я только сейчас об этом вспомнил.
– Вы до сих пор злитесь из-за Вагнера и из-за разбитого фарфора?
Адам покачал головой:
– Нет, из-за кольца, которым вы заплатили за проделки Вагнера. – Он наклонился, поднял с пола свой жилет и достал из кармана перстень с жемчужиной. – Напрасно вы стали расплачиваться таким образом. Вот, возьмите…
Адам протянул кольцо принцессе, но та отказалась его брать.
– Нет, теперь перстень ваш, – сказала она, качая головой.
– Ничего подобного. Этот перстень принадлежит либо вам, либо вашим подданным. В последнем случае вы не вправе отдавать его мне. – Адам вложил перстень в руку принцессе.
Она прижала кольцо к груди и пробормотала:
– Но у меня сейчас не хватит денег, чтобы расплатиться за ущерб…
– Ну и что? Мне не нужны ваши деньги. – Адам взял девушку за руку. – И уж конечно, мне не нужны в качестве оплаты драгоценности из государственной казны Каролии.
Джиана подняла на него глаза, полные любви и благодарности.
– Этот перстень не из государственной казны, – объяснила она. – Он принадлежал лично принцессе Розамонд. Но я всегда очень любила эту вещицу. – Принцесса улыбнулась. – В детстве я упражнялась в счете, постоянно пересчитывая эти крошечные бриллиантики. – Она показала пальцем на перстень и начала пересчитывать камни, говоря на французском языке. – Их здесь всего…
– Шестнадцать, – подсказал Адам и тут же поцеловал Джиану. – Я неплохо говорю по-французски. И еще по-испански, по-немецки и по-шведски. Даже умею объясняться на мандарине.
Принцесса посмотрела на него с удивлением:
– На мандарине?..
Он кивнул.
– Это правильный китайский язык. Я нажил состояние, когда строил железные дороги и добывал серебро. Многие рабочие, трудившиеся бок о бок со мной, были китайцами. А как к вам попало ваше состояние? – Адам показал на ее корсет с зашитыми в него драгоценностями.
– Некоторые из этих украшений принадлежали мне с самого рождения, а остальное досталось по наследству в тот день, когда убили моих родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68