Тяжело дыша, он всматривался в ее лицо, радовался ее удивлению, когда она осознала, что ее власть над ним безгранична, наблюдал за завораживающим взглядом, когда она решала, как распорядиться этой властью.
Ее рука начала медленно продвигаться от его груди к паху. Он стиснул зубы и едва сдержал стон, когда она погладила, а затем зажала в руке его плоть.
Ее лицо озарилось улыбкой победительницы.
Себастьян потянулся к ней и внезапно понял, что она все еще одета. Он никогда не получит полного удовлетворения, пока она не будет лежать перед ним обнаженная. Он придавил ее спиной к кровати. Она продолжала его ласкать. Он крепко поцеловал ее, выпуская своих демонов, и, запустив руки в ее кружева, начал срывать с нее одежду. С другой женщиной он делал бы это медленно, растягивая удовольствие. С ней не хотел, не мог ждать. На ней осталась только сорочка — последний барьер между ними.
Он сделал паузу. Только что она стояла перед ним одетая, позже будет лежать обнаженная под ним. А сейчас…
Потакая своим демонам, он огляделся, оценивая возможности, и увидел то, что хотел. В чем они оба нуждались.
Он посмотрел на нее, когда она снова сжала его плоть, закрыл глаза и откинул голову. Застонал.
Хелена, расценила этот стон как побуждение к дальнейшим действиям. В прошлый раз у нее не было возможности исследовать его — теперь она его сжимала, нежно поглаживала, ласкала.
Ощущала, как он напрягался при каждом прикосновении. Чувствовала, как он наливался, становясь все тверже.
Радовалась, что доставляет ему удовольствие.
— Хватит. — Он отвел ее руку. — Идем. Теперь моя очередь доставить тебе удовольствие.
К ее удивлению, он подвел ее к высокому незашторенному окну. За окном морозило, небо было кристально-чистым. Лунный свет, бледно-серебристый, лился в комнату, образуя широкое светлое пятно на темном ковре.
Он поставил ее так, чтобы лунный свет освещал ее. Освещал ее тело, окутанное прозрачным шелком сорочки. На его губах появилось чувственное удовлетворение.
— Прекрасно.
Он встал перед ней на колени. Из-за разницы в росте его голова оказалась на уровне ее груди.
Она закрыла глаза и запустила руку ему в волосы. Он устроился поудобнее на коленях, поднял руки и обхватил ее груди. Ее тело изогнулось, приглашая его ласкать ее.
И он ласкал, сначала нежно, а когда ее груди набухли и затвердели, его ласки стали более настойчивыми. Его пальцы сжали соски, и она задрожала.
Она прижалась к его губам, а ее язык сплелся с его языком, и она начала погружаться в сладкий омут страсти. Она прижала к себе его голову. Он приподнял ее, сомкнув руки на талии, и его губы, такие нежные, начали осыпать поцелуями ее щеки, шею и замерли вдруг на пульсирующей голубой жилке.
Его губы были как пылающий огонь, и он обжигал ее сквозь тонкий шелк сорочки. Хелена застонала, крепче прижав к себе его голову, побуждая к дальнейшим действиям. Его губы скользили, давили и ласкали, и это было мучительно и прекрасно.
Она наблюдала, как его большие ладони легли ей на бедра. Он поднял ее рубашку и начал целовать ее тело: сначала ребра, потом талию, опускаясь все ниже, словно отмечая пределы своих владений. Ее груди болели, а тепло растекалось все ниже и ниже.
Поддерживая ее одной рукой за талию, он прижался ртом к ее животу.
Затем он сел на пол, обхватил ее бедра, туго натянул рубашку и стал водить языком по ее пупку. Такая интимность — горячая, влажная и грубая, хотя и проделанная через шелк, — заставила ее тело содрогнуться.
Его руки сползли с ее бедер, залезли под рубашку и наконец сомкнулись на ее ягодицах.
И вдруг он опустился еще ниже и вобрал в себя аромат ее нежных складок. Она едва не задохнулась и еще крепче вцепилась ему в волосы.
Он снова встал на колени, но теперь поместился между ее ног, чтобы раздвинуть их пошире.
Она посмотрела вниз и увидела его лицо. Он придвинулся ближе и прижался ртом к ее ждущей влажной плоти. Она задергалась в его руках, когда его язык нашел ее самое чувствительное местечко.
И все это было проделано через шелк, и ощущения ее стали острее, и ей пришлось пройти через неведомое испытание, которое принесло наслаждение.
Страсть волнами прокатывалась по ее телу, и, казалось, ничто на свете больше не имеет значения. Он доставлял ей удовольствие — и получал удовольствие сам.
Прежде чем снова закрыть глаза, Хелена, повернувшись, увидела на стекле неясные тени. Вглядевшись, она обнаружила, что видит себя, отраженную в стекле на фоне лунного света. Этот свет проникал сквозь ее отражение, и создавалось странное впечатление, будто она разглядывает себя через шелк своей ночной сорочки. Однако она успела увидеть достаточно: ее ноги были широко раздвинуты, ступни едва касались пола.
А перед ней был Себастьян, обнаженный и прекрасный, тоже залитый призрачным лунным светом, — Себастьян, которого она собиралась предать, но не смогла отказать себе в прощальном удовольствии.
Она услышала сдавленный крик и внезапно поняла, что этот крик издает она сама.
Сквозь восторг, сквозь разлившиеся по телу тепло и невероятное наслаждение она внезапно осознала, что дело движется к концу. Его голова поднялась, губы оторвались от ее плоти. Он расправил ее рубашку и усадил к себе на колени, привлек поближе и жадно впился в ее губы. Этот страстный поцелуй был как обещание — обещание того, что все еще только начинается.
Сгорая от желания, она ответила ему столь же жадным поцелуем. Потянулась рукой к его твердой плоти, которая упиралась ей в живот, но он перехватил ее руку.
— Я хотела доставить тебе удовольствие, — сказала она.
— Доставишь, но не этим способом.
— А каким?
— Ты можешь встать?
Она встала, но едва, держалась на ногах, и он поддерживал ее. Затем поднялся сам, взял ее за руку и, нагнувшись, подтянул поближе скамейку для ног. Она наблюдала, как он ногой придвинул ее ближе к окну на расстояние двух футов от стены.
— Встань на нее коленями, — велел Себастьян.
Она повиновалась. Скамейка была резная, около фута длиной и достаточно широкая, чтобы они разместились на ней оба.
Он встал на колени позади нее, обхватил ими обе стороны скамейки так, что она оказалась между ними.
Взяв ее за талию, он спросил:
— Ты можешь дотянуться до подоконника? Широкий деревянный подоконник был в восемнадцати дюймах от пола.
— Да, — ответила она и спросила: — Зачем?
— Увидишь.
Обхватив ее крепче за талию, он прижал ее к себе. Она спиной почувствовала его твердую плоть. Она не знала, что делать с руками, и ухватилась за его руку, лежавшую у нее на талии.
— Если тебе нужна опора, ухватись за подоконник.
Опора. Она терялась в догадках. А он, задрав ей рубашку, прижался к ней.
Он приподнял ее ягодицы. Его бедра, словно колонны, обхватывали ее ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Ее рука начала медленно продвигаться от его груди к паху. Он стиснул зубы и едва сдержал стон, когда она погладила, а затем зажала в руке его плоть.
Ее лицо озарилось улыбкой победительницы.
Себастьян потянулся к ней и внезапно понял, что она все еще одета. Он никогда не получит полного удовлетворения, пока она не будет лежать перед ним обнаженная. Он придавил ее спиной к кровати. Она продолжала его ласкать. Он крепко поцеловал ее, выпуская своих демонов, и, запустив руки в ее кружева, начал срывать с нее одежду. С другой женщиной он делал бы это медленно, растягивая удовольствие. С ней не хотел, не мог ждать. На ней осталась только сорочка — последний барьер между ними.
Он сделал паузу. Только что она стояла перед ним одетая, позже будет лежать обнаженная под ним. А сейчас…
Потакая своим демонам, он огляделся, оценивая возможности, и увидел то, что хотел. В чем они оба нуждались.
Он посмотрел на нее, когда она снова сжала его плоть, закрыл глаза и откинул голову. Застонал.
Хелена, расценила этот стон как побуждение к дальнейшим действиям. В прошлый раз у нее не было возможности исследовать его — теперь она его сжимала, нежно поглаживала, ласкала.
Ощущала, как он напрягался при каждом прикосновении. Чувствовала, как он наливался, становясь все тверже.
Радовалась, что доставляет ему удовольствие.
— Хватит. — Он отвел ее руку. — Идем. Теперь моя очередь доставить тебе удовольствие.
К ее удивлению, он подвел ее к высокому незашторенному окну. За окном морозило, небо было кристально-чистым. Лунный свет, бледно-серебристый, лился в комнату, образуя широкое светлое пятно на темном ковре.
Он поставил ее так, чтобы лунный свет освещал ее. Освещал ее тело, окутанное прозрачным шелком сорочки. На его губах появилось чувственное удовлетворение.
— Прекрасно.
Он встал перед ней на колени. Из-за разницы в росте его голова оказалась на уровне ее груди.
Она закрыла глаза и запустила руку ему в волосы. Он устроился поудобнее на коленях, поднял руки и обхватил ее груди. Ее тело изогнулось, приглашая его ласкать ее.
И он ласкал, сначала нежно, а когда ее груди набухли и затвердели, его ласки стали более настойчивыми. Его пальцы сжали соски, и она задрожала.
Она прижалась к его губам, а ее язык сплелся с его языком, и она начала погружаться в сладкий омут страсти. Она прижала к себе его голову. Он приподнял ее, сомкнув руки на талии, и его губы, такие нежные, начали осыпать поцелуями ее щеки, шею и замерли вдруг на пульсирующей голубой жилке.
Его губы были как пылающий огонь, и он обжигал ее сквозь тонкий шелк сорочки. Хелена застонала, крепче прижав к себе его голову, побуждая к дальнейшим действиям. Его губы скользили, давили и ласкали, и это было мучительно и прекрасно.
Она наблюдала, как его большие ладони легли ей на бедра. Он поднял ее рубашку и начал целовать ее тело: сначала ребра, потом талию, опускаясь все ниже, словно отмечая пределы своих владений. Ее груди болели, а тепло растекалось все ниже и ниже.
Поддерживая ее одной рукой за талию, он прижался ртом к ее животу.
Затем он сел на пол, обхватил ее бедра, туго натянул рубашку и стал водить языком по ее пупку. Такая интимность — горячая, влажная и грубая, хотя и проделанная через шелк, — заставила ее тело содрогнуться.
Его руки сползли с ее бедер, залезли под рубашку и наконец сомкнулись на ее ягодицах.
И вдруг он опустился еще ниже и вобрал в себя аромат ее нежных складок. Она едва не задохнулась и еще крепче вцепилась ему в волосы.
Он снова встал на колени, но теперь поместился между ее ног, чтобы раздвинуть их пошире.
Она посмотрела вниз и увидела его лицо. Он придвинулся ближе и прижался ртом к ее ждущей влажной плоти. Она задергалась в его руках, когда его язык нашел ее самое чувствительное местечко.
И все это было проделано через шелк, и ощущения ее стали острее, и ей пришлось пройти через неведомое испытание, которое принесло наслаждение.
Страсть волнами прокатывалась по ее телу, и, казалось, ничто на свете больше не имеет значения. Он доставлял ей удовольствие — и получал удовольствие сам.
Прежде чем снова закрыть глаза, Хелена, повернувшись, увидела на стекле неясные тени. Вглядевшись, она обнаружила, что видит себя, отраженную в стекле на фоне лунного света. Этот свет проникал сквозь ее отражение, и создавалось странное впечатление, будто она разглядывает себя через шелк своей ночной сорочки. Однако она успела увидеть достаточно: ее ноги были широко раздвинуты, ступни едва касались пола.
А перед ней был Себастьян, обнаженный и прекрасный, тоже залитый призрачным лунным светом, — Себастьян, которого она собиралась предать, но не смогла отказать себе в прощальном удовольствии.
Она услышала сдавленный крик и внезапно поняла, что этот крик издает она сама.
Сквозь восторг, сквозь разлившиеся по телу тепло и невероятное наслаждение она внезапно осознала, что дело движется к концу. Его голова поднялась, губы оторвались от ее плоти. Он расправил ее рубашку и усадил к себе на колени, привлек поближе и жадно впился в ее губы. Этот страстный поцелуй был как обещание — обещание того, что все еще только начинается.
Сгорая от желания, она ответила ему столь же жадным поцелуем. Потянулась рукой к его твердой плоти, которая упиралась ей в живот, но он перехватил ее руку.
— Я хотела доставить тебе удовольствие, — сказала она.
— Доставишь, но не этим способом.
— А каким?
— Ты можешь встать?
Она встала, но едва, держалась на ногах, и он поддерживал ее. Затем поднялся сам, взял ее за руку и, нагнувшись, подтянул поближе скамейку для ног. Она наблюдала, как он ногой придвинул ее ближе к окну на расстояние двух футов от стены.
— Встань на нее коленями, — велел Себастьян.
Она повиновалась. Скамейка была резная, около фута длиной и достаточно широкая, чтобы они разместились на ней оба.
Он встал на колени позади нее, обхватил ими обе стороны скамейки так, что она оказалась между ними.
Взяв ее за талию, он спросил:
— Ты можешь дотянуться до подоконника? Широкий деревянный подоконник был в восемнадцати дюймах от пола.
— Да, — ответила она и спросила: — Зачем?
— Увидишь.
Обхватив ее крепче за талию, он прижал ее к себе. Она спиной почувствовала его твердую плоть. Она не знала, что делать с руками, и ухватилась за его руку, лежавшую у нее на талии.
— Если тебе нужна опора, ухватись за подоконник.
Опора. Она терялась в догадках. А он, задрав ей рубашку, прижался к ней.
Он приподнял ее ягодицы. Его бедра, словно колонны, обхватывали ее ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66